Лицом на ветер
Шрифт:
— А сама? Как же ты сама?
— Что — сама? Всё равно мне одной эту землю не поднять. Так что… Да и какая вам разница?
Он ничего не успел ответить ей, потому что в круге света появился Гален, и римлянин, и сама Рианн примолкли. Да, Гален хорошо представлял, что было нужно, поэтому он сам всего двумя ударами молота выбил штырь, соединяющий кольцо кандала, сам разогнул его, и римлянин был свободен. Всё это время Рианн была рядом и светила лампой, и понимала, что сама, без мужской помощи не справилась бы, даже имея все инструменты. У центуриона только одна рука, а она сама бы тут ничего не сделала. Это всё Гален, это его послали боги, чтобы она смогла сделать задуманное ею. Что бы она смогла тут сделать без него?
Пока римлянин
— Рианн, пожалуйста, подумай ещё раз… Зачем тебе это? Ты же знаешь моего отца… Он будет мстить… Он будет жёстко мстить…
— И что он сделает? Снова продаст меня в крепость? Я уже через это проходила, так что…
— Он убьёт тебя…
— Какие потерпит убытки! Нет, Гален, твой отец во всём ищет выгоду, он не станет этого делать. Вот увидишь… И ещё, — она отвязала от пояса тяжёлый мешочек с серебром, — передай вот это ему и скажи ещё, что я согласна…
— На что согласна? — не понял Гален.
— Ты просто скажи ему так, и он всё поймёт… Хорошо?
— А ты куда? Скажешь ему сама…
— Я провожу до болота и вернусь…
— Нет! Пусть идёт сам! Пусть катится на все четыре стороны, ты и так… — Дёрнул подбородком раздражённо. — Зачем тебе ещё и это? К воронам! Рианн! Зачем? Прошу тебя!
— Всё нормально. Не шуми. Я скоро вернусь…
— Не вернёшься.
Рианн нахмурилась от его слов, что-то мрачное, пророческое звучало в его голосе. С чего он это взял?
— Почему ты так думаешь?
— Ты уйдёшь с ним… — Усмехнулся. — Уж и не знаю, чем он так привязал тебя к себе, может, своим ребёнком, может, чем другим… Но, если ты уйдёшь с ним, назад ты уже не вернёшься. Я знаю.
— Я вернусь, Гален, обязательно вернусь, вот увидишь…
Но Гален ничего не сказал, только отрицательно повёл подбородком, не веря её словам. «Конечно, я вернусь, как же иначе… Ведь я заплатила за его свободу собой и своим ребёнком… Такую цену запросил твой отец. Я вернусь и буду ближе, чем ты думаешь… Ты теперь станешь моим хозяином… Вот так вот… Ты хороший человек, Гален, ты превзошёл своего отца, что бы он ни говорил… Но у меня ещё будет возможность узнать тебя поближе, когда я вернусь… Кто знает, каким хозяином ты ещё будешь? Я ведь буду в твоей власти…»
После своих раздумий она добавила:
— Спасибо, Гален… Спасибо за помощь. Без тебя я бы не справилась. Это Тор послал тебя сюда…
— Тор? — Гален усмехнулся с горечью. — Просто мне не спалось сегодня, вот и всё… И ещё этот дождь…
Рианн улыбнулась его словам и кивнула.
— Нам пора. Надо уйти до рассвета…
Гален кивнул, понимая, что переубедить её не сможет, а Рианн перехватила лампу поудобнее и позвала центуриона:
— Пойдёмте…
Когда римлянин проходил мимо свена, тот принял от него кивок, а в ответ свен протянул молоток и, поджав губы, бросил лишь:
— Береги её…
Рианн этого не видела, она шла первой, и уже вышла на улицу.
Часть 30
Она чуть замедлила шаг, чтобы центурион догнал её.
— И что теперь? — спросил первым.
— Дойдём до меня, соберёмся и пойдём…
— Ты собралась идти со мной?
— Я провожу вас и вернусь.
— Вернёшься назад? Зачем?
— Так надо…
— Кому — надо?
— Надо и всё…
Он не спрашивал больше ни о чём, подчинялся ей и делал всё, что она говорила. Рианн посадила его у очага, дала кусок хлеба, и пока римлянин ел, она быстро собиралась в дорогу. Брала всё, что было съедобное: хлеб, что успела выпечь ещё вчера, сыр, сушёную малину в полотняном мешочке, вяленое мясо зайца, даже морковку с грядки. Дорога предстояла долгая и трудная. Идёт дождь, нужны были ещё тёплые вещи и надёжная обувь, нож, огниво и бронзовая кружка, чтобы можно было нагреть воды. Да, ещё надо придумать, что сделать с козой, её же не бросишь здесь без присмотра
на эти пару дней. Именно за столько дней думала Рианн, что управится. Ей надо только проводить его до болота, дальше он пойдёт сам. Он как-то говорил, что уже был здесь лет пять-шесть назад, так что выберется.Она глянула на центуриона. О, за это время, пока она собиралась, он заснул, угревшись у тлеющего очага, даже хлеб не доел. Вот как подействовала на него свобода, свалившаяся так неожиданно. Он почувствовал себя в её доме в безопасности, что даже сумел заснуть после стольких бессонных ночей и дней, полных тревоги и ожидания смерти.
— Эй! — Рианн толкнула его в спину, и центурион вскинулся, резко просыпаясь, дёрнулся всем телом и невольно ахнул от боли в потревоженной правой руке. — Хватит спать! Вам надо переодеться в одежду потеплее… Быстрее!
Она нашла ему одежду отца, он, конечно, был и выше, и крупнее, поэтому всё будет большое, но прежняя одежда римлянина была грязной, мокрой и кишела вшами. Крикса это мало заботило, но Рианн терпеть этого не могла рядом с собой.
Она помогала ему переодеваться, надевать штаны и сапоги, завязывать ремни на голенях, помогала надевать тёплую шерстяную рубашку, затягивать шнурки у горла и на рукавах, завязывать пояс. Сама набросила тёплый плащ. Всё, конечно же, страшно висело на похудевшем теле центуриона, и одной рукой своей он никогда бы сам не справился. Ничего, там, в своей крепости, он вылечится, отъестся, его подстригут и побреют, он станет таким же, как прежде, ну, может быть, рука его потеряет былую силу, и он уже не будет таким же хорошим воином, как был, но он будет жить. И на том хвала Донару…
— Всё… Надо идти…
Всё, что собрала Рианн, поместилось в холщёвый мешок с широкими лямками, этот мешок отец обычно брал на охоту, и его нашли рядом с ним, когда отыскали его тело год назад. Сейчас Рианн забросила припасы на плечо и решительно шагнула на улицу. Всего два дня, и она вернётся, день туда и день обратно. В римской крепости она появляться не собиралась. Только до болота, дальше он пойдёт сам. Так все ходят, так и Рианн сама сюда пришла. И он доберётся…
Дождь уже перестал, и на востоке посветлело небо, предвещая рассвет. Как долго, сколько же она провозилась. Она и не заметила, как ускорила шаг, стараясь быстрее покинуть посёлок. Обычно на рассвете самый крепкий сон, поэтому Рианн надеялась, что все свены и их собаки благополучно спят, и они никого не встретят. Так и получилось. Она и римлянин следом прошли мимо всех домов посёлка и никого не встретили. Хвала богам! Небо буквально светлело на глазах, земля была мокрой, а в лесу со всех деревьев и кустов капало холодными тяжёлыми каплями, пробивающими одежду до самого тела.
Центурион покорно делал всё, что говорила ему Рианн, она помнила выражение его лица и глаз, когда помогала ему одеваться. Конечно, сам бы он не справился, но и получать помощь от женщины он не привык. Одно дело, когда Рианн когда-то помогала ему снимать кирасу, расстёгивать ремни и замки, но одевался обычно он всегда сам. Это ущемляло его римскую гордость, он злился на свою беспомощность, хмыкал и порывался всё делать сам, но только лишний раз кривился и кусал губы от боли. Ничего. Гордость свою ему придётся не раз ущемлять и даже не два, рука его заживать будет ещё долго. Так что… Пусть терпит.
В лесу просыпались птицы, в ближайшей луже квакали лягушки, но услышав приближающихся людей, замолкли, рядом протявкала лиса. Лес жил своей жизнью, начинался новый день.
Рианн шла быстро и не оглядывалась, пусть поспевает, если хочет жить. И он шёл за ней, стараясь придерживаться её темпа, и лишь когда через час свенка остановилась перевести дыхание, центурион тоже остановился, вместе с ней. Рианн посмотрела на него и заметила его усталость. Конечно, он же за эти месяцы жил впроголодь, от тела остались только кожа да кости, ему самого себя держать на ногах стоило больших усилий. Оно и понятно, он же из плена возвращается. А как он хотел?