Лихо

Но он достал из ящика стола альбом, карандаш и быстро накидал эскиз – голая Лена сидит по-турецки, правда, руки лежат на коленях. Показал ей.

– Симпатично, – сказала она, посмотрев мельком. Пару лет назад это приводило Лену в восторг. С тех пор Выдрин нарисовал десятки ее портретов. А больше удивить было нечем.

– Чем займемся? – спросила она.

– Идей у меня нет, – сказал Выдрин. – Слушай, наверно, нужно искать адвоката. У тебя нет знакомых?

Лена пожала плечами:

– Вроде нет. А зачем тебе адвокат? Это из-за того мальчика, который повесился? Все-таки, думаешь, будут проблемы?

– Да нет же, адвокат нужен коту. Я так понял, его станут судить.

– Ой, ну все! – Лена слезла с кровати. – Надоело этот бред слушать.

И стала, сопя, одеваться.

– Ты куда? – спросил Выдрин.

– Домой. Чего мне тут делать?

– Но почему ты мне не веришь?! Ты ведь сама видишь, его нет.

– Да, да. Он в тюрьме. Его ФСБ арестовала. Я слышала.

– Ну да, – пробормотал Выдрин. – Правда, не уверен на самом деле, что это ФСБ. Какое-то управление «Ч». Могут быть и менты.

Лена вышла из комнаты. Выдрин натянул штаны и выбежал следом.

– Куда ты?

– Саш, мне не по себе. И страшно.

– Бросаешь меня? – закричал Выдрин.

– Нет. Просто ухожу.

– А мне что делать?

– Успокоиться. Собраться с мыслями. Отдохнуть.

– От чего мне отдыхать?

– Тебе виднее. Что тебя беспокоит?

– Кот.

– Открой, пожалуйста, дверь.

– Ладно, – сказал Выдрин, напрягая живот, чтобы не дрогнул голос. – Хорошо.

Он повернул колесико замка. Лена выскользнула на лестничную площадку. На мгновение замедлилась.

– Береги себя.

И побежала вниз по лестнице.

– От чего мне себя беречь? – крикнул вдогонку Выдрин.

Лена, конечно, не ответила. Спустившись на пару этажей, она вызвала лифт. Из-за мусоропровода, шаркая, вышел старик с мусорным ведром. Это был сосед сверху.

– Здравствуйте, Илья Абрамович, – сказал Выдрин немного истерично. – Вы моего кота не видели?

– Кота? – спросил старик удивленно и поднялся на свой этаж.

Оставалось примерно двести грамм «Талки». Но Выдрин переборол желание утопить мозг в дофамине. Ушел в комнату и стал отжиматься. Получилось шесть раз. Потом он шлепнулся грудью и животом об пол и некоторое время лежал, разглядывая пыльный паркет.

«Господи, неужели я никому не нужен?» – подумал он, вытянул шею и посмотрел на потолок.

Послышалось тихое жужжание. Выдрин встал и вытащил из-под подушки смартфон. Номер был скрыт. Но он ответил.

– Александр Иванович, капитан Черненко беспокоит. Виделись вчера.

– Я вас помню, – сказал Выдрин.

И чуть не добавил: «Вы мне даже приснились».

– Завтра часикам к двум подойдите в управление. Есть кое-какие вопросы по вашему сожителю.

– Он не сожитель. Он мой кот.

– Это мы уже обсуждали. Запишите адрес. Пропуск будет у постового на входе.

Черненко продиктовал, и Выдрин торопливо записал в подвернувшийся альбом с рисунками. На животе Лены. Затем заштриховал ей промежность и стиснул карандаш. Но сломать не получилось.

– Скажите, что с ним? Как он себя чувствует? Его кормили?

– Завтра все узнаете.

– А нельзя ли прийти позже? – спохватился Выдрин. – У меня как раз до двух занятия.

– Александр Иванович, постарайтесь не опаздывать, – ответил Черненко.

И отключился.

Ночью Выдрин то и дело подскакивал, хватал смартфон и смотрел время. Казалось, что прошла целая вечность и он упустил нечто важное. Но каждый раз оказывалось, что прошло не больше часа. До утра оставалось еще долго. Сны были короткие, безумные. В одном из них голая Лена лежала на кровати в обнимку с Диего. Кот щурил довольные глаза.

– Что происходит? – спросил Выдрин.

Лена посмотрела на него насмешливо:

– Не будь дураком, Саша. Это всего лишь кот.

В другом сне Выдрин бегал по потолку и никак не мог спуститься. У него кружилась голова. И перехватывало дыхание. Он беспомощно подпрыгивал сверху вниз и тянулся к полу. В комнату вошел лысый человек. Выдрин видел лишь его темя. Побродив из угла в угол, человек остановился и посмотрел вверх. У него было гладкое лицо без бровей и ресниц. Оно напоминало маску. Человек протянул руку. Выдрин закричал и проснулся. Он лежал на краю кровати, свесив голову. Будильник играл песню «Say it» группы Blue October. Утро было солнечным.

На работе Выдрин первым делом зашел к завучу. Это была полная пятидесятилетняя женщина. Звали ее Ирина Михайловна Пряник. Она носила пепельное каре и душилась приторно-сладкими духами, от запаха которых щекотало в носу. Выдрин несколько раз слышал, как ученики называли ее за глаза «сиськастая». Кажется, она об этом знала.

– Мне нужно уйти с двух последних уроков, – сказал Выдрин.

– Саша, – сказала Ирина Михайловна.

– Что?

– Вы же знаете, заменить вас некому. Вы единственный учитель ИЗО.

– Дело срочное. Неотложное.

– Вы женитесь?

– Нет, – ответил Выдрин и с тоской подумал о Лене.

– У вас кто-то умер?

– Никто не умер.

– Тогда, мне кажется, дело не такое уж срочное. Вы же знаете, скоро выставка…

– Меня вызывают в полицию, – сказал Выдрин.

Ирина Михайловна придвинулась вплотную.

– Что вы натворили, Саша? – спросила она шепотом.

– Я ничего не натворил. Это даже не связано с самоубийством Миши Капустина.

– Каким еще самоубийством Капустина? Что вы такое говорите? Я его видела пять минут назад.

– Правда? Господи, ну хоть это оказалось ошибкой. Видимо, меня разыграли.

– Кто разыграл?

– Не знаю. Мне позвонили и сказали, что Миша Капустин повесился.

– А кто звонил?

– Кто-то из учеников. Я даже не сразу узнал его. Не важно. Ирина Михайловна, отпустите меня. Это очень важно.

– А у вас есть повестка?

– Нет.

– Как же так?

– Задержан кое-кто из моих близких. Я должен выяснить, в чем дело. Вчера мне позвонили…

– Опять позвонили?