Лик Архистратига

— Вот ни о каком ретрансляторе никто не говорил, — попался на крючок Фёдор. — Хотя может быть, он и отдавал автоматические команды из Останкинской телебашни. Но наш военный спутник был уничтожен не с полигона, а из храма в Аркаиме. Это город, который находится на Южном Урале и не просто какое-то архитектурное строение, а нашими археологами откопанный целый город, удивительно сохранившийся до наших дней. Ведь он существовал ещё за пять тысяч лет до Рождества Христова!

— Да тогда и техники никакой не существовало! — снова поддел его Иван Кузьмич. — Откуда там оборудование для ракетного удара? Никогда я не слыхал, чтобы у археологов что-либо подобное в работе было.

— Знаете что, — нетерпеливо взъелся Фёдор. — Я вас уважаю как дисциплинированного военного, как собственного начальника. Но вы не можете себе представить, что управление энергией может выполняться совсем не через умные технические аппараты или роботов. Просто наш мир заела технократия, и человечество движется не по тому пути развития. Вот вы, как офицер, не отрицаете существование мысли?

— Конечно, нет. Это было бы глупо.

— Тогда дайте мне её потрогать! — ехидно улыбнулся Федя. — А злой человеческий взгляд, скажем, прямо в затылок существует?

— Существует, — снова согласился хозяин. — Даже душа человека имеет вес. Это учёные давно доказали. А человеческая мысль успела такого на этой планете натворить, что нашим потомкам долгие годы, даже века придётся расхлёбывать навороченные изобретения.

— Вот видите! — обрадовался Фёдор. — Это сейчас каждому что-то необходимо доказывать и показывать. А раньше путь человеческого развития был совсем иной. Люди умели управлять энергией, даже силами природы, поскольку жили немного по-другому. Та же левитация существует? То же перемещение через нуль-пространство? А где это всё? Почему потерян такой путь развития — не слишком лёгкий, но почти самый реальный? Остались только слёзы давно погибших о «Потерянном рае». Оказывается всё было и всё не так просто в этом хаосе, где мы просто существуем.

— Где же выход? В чём? — поинтересовался Иван Кузьмич. — Ведь ты, надеюсь, не просто так делишься знаниями для какого-то обличения и пристыжения нашалившего человечества?

— Да, вы правы, — согласился Фёдор. — Но ведь не зря же от нас был скрыт Аркаим все эти годы? И только когда рухнула Совдепия, город снова был нам предъявлен, как путь спасения. Может даже не путь спасения, а просто исправления допущенных человечеством пакостей, всё может быть. Но думаю, что не ошибаюсь.

— Что ж, посмотрим, к чему нас все эти игры приведут. 

Глава 10

— Тебе, наверное, интересно кто были эти художники? — полувопросительно полуутвердительно спросила Наташа.

— Если не хочешь — не говори, — Дима демонстративно пожал плечами. — Неужели это та самая седьмая тайна за семью не менее тайными печатями?

— Никакой тайны нет. Иначе я тебе ничего не рассказала бы. Феденька — мой муж. Я его до сих пор люблю.

Она на несколько минут замолчала, как бы собираясь с мыслями. Потом заговорила быстрым прерывистым голосом, словно боялась снова замкнуться в собственной раковине, никому не исповедавшись, не высказавши всё наболевшее, не дающее душе покоя. Ведь человеку часто именно такой почти случайный знакомый нужен больше всего на свете, когда можно безнаказанно поплакаться в жилетку, рассказать такое, в чём боишься признаться даже самому себе. Ведь незнакомый или полузнакомый человек всё поймёт, выслушает, не перебивая, не станет давать глупых ненужных советов и не потребует никаких объяснений. Случайный прохожий так же случайно исчезнет, растворится в людской толпе и никогда, ни разу в жизни их пути больше не пересекутся.

— Я думала, что вышла замуж удачно, — приступила Наташа к своим сокровенным думам. — Многие завидовали, да и все подруги то же самое говорили. Я сперва похохатывала над мужем, потому что он был с детства верующий и бабушка приучила его каждый день читать утреннее молитвенное правило, то есть зарядку для души на целый день. Ведь в нашей православной совдепии обычная физзарядка — это нормальное требование здорового тела, в котором здоровый дух. Помнишь: «Вздох глубокий, руки шире. Не спешите, три, четыре». А молитвенная зарядка для души — это уже позёрство. Не странно ли? Но я действительно так считала. Впрочем, больше всего подействовало стадное правило: а что люди скажут? а что соседи подумают? а как к этому любимое начальство отнесётся? Будто на этом свете мы живём только для соседей и для того «что люди скажут». В общем, я стала понимать всю призрачность и неустойчивость нашей жизни слишком поздно. Обычно в таких случаях я всегда слишком себя ругаю, мол, какая же дура была! Но ничего назад не вернёшь. Федюнчик у меня Лев по Зодиаку и любил некоторое позёрство, тем более, что Львам от роду положено так вести себя со щенячьего возраста. Вот я на беспричинное позёрство всё и сваливала. Считала даже, что у него с психикой непорядок и ребёнка от такого мужчины заводить опасно. А зря. Сынишка у меня родился прекрасный, три девятьсот. Орал мало. Подал голос, что появился и замолчал себе, как будто, так и надо. Я совершенно случайно заметила ранний интерес Терёшечки к литературе. Имя, конечно, не совсем православное, — усмехнулась она, заметив какую-то неадекватную мимику Дмитрия. — Полное имя — Тертий. Это один из учеников апостола Павла. Возможно, мне очень хотелось видеть будущего мужчину обязательно богатырём, а, может, ещё что. Я уже не помню. Только я не знала, что имя оказывает на человека существенное влияние. От фактов никуда не денешься. Но дело не в этом. Мальчик рос, как многие другие дети, а книги помогали мне его воспитывать. Как? Очень просто. Если ему попадала под хвост колючка, и ребёнок вовсю начинал капризничать, остановить его можно было только чтением сказки или занимательной истории. Вот уж действительно, каждый с детства сходит с ума по-своему. Моя свекровь — мужнина мамашка — окрестила Терёшечку очень рано и научила читать по-старославянски в три годика. Я не возражала. Думала, ребёнку нравится, значит, ничего плохого. Тем более, помощь бабушки в семье никогда ни кому ещё не мешала. И отношения меж ними были такими благодатными, пронизанными привязанностью, любовью, пониманием, что мы с Федюней удивлялись и просто по-белому завидовали.

— Знаешь, я тоже в этом не нахожу ничего плохого, — буркнул Дмитрий. — Моя бабушка тоже приняла деятельное участие в становлении моего характера и всех это устраивало. Так что, повторяю, прекрасные отношения бабушки и внука не несут в семью ничего плохого.

— Ничего! — вдруг взорвалась Наташа. — Ничего! Много ты понимаешь!

— Подожди, что ты сразу разошлась? — пытался успокоить её Дима. — Можешь спокойно и доходчиво мне, тёмному, рассказать, что ж всё-таки случилось? Или любовь бабушки приводит к летальным исходам? Я действительно ничего не понимаю, что могло у вас негативного в благополучной семье возникнуть?

— Что может случиться в этом пустом мире? — в голосе Наташи опять проявилась печальная интонация. — Просто мой ребёнок исчез.

— Как?! — ахнул Дима. — Просто так исчез и всё? Никто не знает где ребёнок и живой ли? А виновата, как я понял, во всём любящая внука бабушка, замышлявшая долго свои коварные шашни, но всё время притворяющаяся?

— Не знаю, — Наташа уставилась в камин, где тихо и успокоительно потрескивали дрова. — Однажды он просто не явился домой. Я позволяла мальчику уже играть со сверстниками во дворе, но никто не мог вразумительно сказать, куда делся ребёнок. А бабушка в это время тоже во дворе была, но не видела, оказывается, куда делся мальчик! Все кто там был, говорили что-то, типа: да видели, да был во дворе, да, играл с нами, а куда делся — не знаем. Сначала подумала, что мальчика похитили. Потом замучила, насколько могла, всю московскую милицию — только безрезультатно. Я места себе не находила. Ты даже представить себе не можешь, что я только не делала, чтобы отыскать ребёнка. Никакие органы не помогли, им это просто оказалось не под силу. Потом я начала винить во всём мужа, мол, у нормального мужчины дети не пропадают! И начала с ним ссориться. Потом бросила его. Конечно, глупо поступила, только не смогла почему-то с ним больше жить. Мой муж изобрёл для праздных расспросов теорию, что мальчик погиб в автокатастрофе. Во всяком случае, такой миф отгонял непрошеных любопытных. Но я знаю, мальчик мой жив! Я чувствую это. Именно поэтому я приехала сюда, когда узнала, где искать ответ. А узнала как бы случайно от свекрови, то есть, бабушке было известно откуда-то, где искать следы ребёнка, но больше сообщить она ничего не может или не хочет. Мы с тобой съездили в пещеру, чтобы получить этот ответ. И ещё один человек, коллега Фёдора по работе, тоже рассказывал мне про киммерийскую пещеру.

— В Грушевке? Потрясающе! — Дмитрий никак не мог прийти в себя от услышанного, даже по-собачьи тряхнул головой. — И что ты в этой пещере нашла? Ведь ты отсутствовала довольно долго.

— Почти ничего не нашла, но видела многое, — пожала плечами Наташа. — Там был вот этот рисунок на клочке бумаги.

Наташа развернула смятый тетрадный листок и протянула Диме. На нём была изображена улыбающаяся страшной кривой улыбкой монгольская или китайская рожа с вьющимися вокруг вместо волос змеями, как у эпохальной Медузы Горгоны. Пустые глаза маски казались живыми и толстый чувственный рот кривился ехидной улыбкой.

— Этот листочек валялся там? — Дима так откровенно удивился, что можно подумать не видел в жизни никогда ничего более занимательного.

— Этот рисунок нарисовал когда-то мой сын, — твёрдо чеканя слова, произнесла Наташа. — Терёшечка сделал рисунок, не видя предмета, не соображая о настоящем существовании такой маски. С ней работал мой муж в запасниках Гохрана, а ребёнок увидел эту рожу во сне. Представляешь? Признаться, если мне такое приснилось бы, то я тоже не сразу сумела б забыть такое видение. А сын всегда рисовал то, что приснилось. У меня до сих пор папка с его рисунками хранится. Не хватало только вот этой зарисовки.

— Говоришь, муж реставрировал маску, которую нарисовал сын? — голос Димы прозвучал как-то глухо, видимо от предчувствия ответа.

— Да. Работал именно с этой поганой рожей, — опять отчеканила Наташа. — Потом позвал меня помочь закончить работу с этой проклятой вещью. Я до сих пор себя ругала и ругаю, что устроила ему скандал на пустом месте из-за ребёнка. Именно поэтому согласилась помочь ему в работе, ведь думала, всё меж нами может наладиться. Не наладилось. Теперь я уже знаю, никогда не наладится. После очередного устроенного мной концерта, он как ошпаренный выскочил из дома и помчался на своём «Жигулёнке» по ночной Москве. В общем, попал в аварию, но уже в настоящую. Я отыскала его в больнице. Лишь перед самой кончиной он открыл глаза, совершенно осознанным взглядом посмотрел на меня, и успел произнести одно только слово: «У старообрядцев…». Что искать у старообрядцев: сына? ответа на разные вопросы? совета в поступках? Я не знаю. Признаться, мне сначала показалось, что Федя может, что-то другое произнёс, может, пытался в чём-то предупредить. Ведь около его постели в Склифе я провела бессонных трое суток. И даже прощения не успела попросить. Вот так погиб муж, пропал без вести сын. Я осталась совсем одна. И чтобы не сломаться, ударилась в работу, ведь я и так уже работала в Гохране. Меня допустили к этой поганой маске, благо, что с ней ещё оставался работать мужнин друг Сергей. Он-то и рассказал, какие каверзы можно ожидать от этого предмета. Успел рассказать.