Лик Архистратига
Шрифт:
То же самое касается и религий: у католиков, например, один из Римских пап был вовсе не папой, а мамой — после смерти установили. Что же касается наших российских пастырей, достаточно вспомнить войны Аввакума и Никона.
Старообрядцев преследовали никонианцы, сжигали людей заживо, отрубали два пальца, чтоб не крестились, как Христос заповедовал. Достаточно вспомнить великих русских болярынь царских кровей Морозову, Урусову и Данилову, похороненных живьём в Боровском монастыре по приказу того же Никона.
Потом многие из старообрядцев просто исчезли, ушли жить в непроходимые места Уральских, Алтайских гор, да и по топким таёжным болотам расселились. Они просто не видели смысла в истреблении себе подобных, то есть, в гражданской войне, где бой идёт только за царское корыто — кто из него отрубей
Что уж говорить о нашем нынешнем Патриархе, при котором табачный «старец» Кирилл стал непререкаемой знаменитостью, потому что под крылышком православной церкви в кооперативных девяностых годах двадцатого столетия Россия снабжалась импортным табаком и пивом в большом количестве. Вот отчего в больших городах малолетки начали спиваться. Но торговля табаком и пивом — это ерунда, главное — что церковь разбогатела. Только церковь ли это? В общем можно долго и основательно рассуждать про то, как когда-то раньше всё было хорошо, как с приходом новых русских сразу становится плохо и неуютно.
И всё же «не следует представлять реальность по своему собственному подобию», — как говорил Поль Элюар. На то она и реальность…
Немного абстрагируясь от действительности, Ефрем с любопытством наблюдал за собой. Он, как психолог, мог взглянуть на себя со стороны под неведомым раньше ракурсом. Это было даже интересно.
Снова бешеный стук метронома стал скручивать пространство, загонять душу вовнутрь раковины, как не пригодившуюся для жизни вещь. Но никогда в мире хаоса не бывает рамок бытия, тем более для вольной искренней души человека. В одну секунду сворачивающееся пространство вдруг взорвалось мириадами разноцветных песчинок мгновенно исколовших лицо, пронзивших горло и даже попавших в лёгкие.
Вспышка сверхновой. Горячий ветер. Горячий песок. Горячий свет, путающий просыпающееся сознанье. Неужели это происходит с каждым, принявшим смерть от пламени, ведь пламя онгона — это тоже свет? Хотя этот огонь никогда не служит жизни. Скорее наоборот, сворачивает всё, проснувшееся к жизни и заставляет спрятаться в раковину. Забыть. Ни когда не вспоминать и не оглядываться.
…на то тебе песня и лира,
на то тебе ладан и лад,
слова, что в других отзовутся,
но только не вздумай назад
на этом пути оглянуться…
Всё внутри Ефрема сжалось, но распрямиться или взорваться по примеру скрученной пружины сознание было уже не способно. Наверное, эмоциональные вдохи и выдохи возможны только для живого физиологического тела. Где оно, человеческое тело? Вернули бы, пусть даже синее, чёрное или в крапинку. Но везде был только песок. Горячий песок. Горы песка. Море песка.
И этот песок, этот горячий ветер причиняет боль. А чему болеть, если уже тело сгорело? Может, не совсем ещё сгорело? Точно, не совсем. Иначе ничего бы не было физиологического. Ведь даже Господь Саваоф сначала носился нигде, потому что пространства ещё не было, даже сознанье ещё не родилось. А здесь — боль, смрад, колючий песок, непроглядный свет. О, как он уже надоел! В любой темной комнате человек начинает искать чёрную кошку, хотя её там нет и не было. Что же здесь?
Вдруг колючий песок обрёл реальную форму и цвет. Ефрем ясно увидел перед собой уходящую вниз пологую стенку бархана, отливающего червонным золотом под лучами смертоносного солнца. Песок тёк, словно морская волна, только пенных барашков на гребнях песчаных волн не наблюдалось. И тело, человеческое тело было на месте! То есть Ефрем оказался в настоящем человеческом теле! В собственном. А, всё равно пока не разобраться. Тем более что Ивана Кузьмича рядом не было. Ефрем почувствовал бы своего напарника, будь он даже зарыт в песок. Но его не было. Ничего кроме песка не было.
Он один ожил под губительным светилом на планете песка и никого, ничего вокруг не было! Только бескрайнее море песка, переливающееся через зенитную грань бархана и текущее куда-то дальше под звон далёких серебряных колокольчиков, разливающихся тонким звуком по песчаным барханам. Будто предвестники страшной бури, колокольчики звонили, стараясь предупредить об опасности. Но в ровной
пустыне от песка спрятаться было негде.Потом.
Всё потом.
Главное, что в памяти сохранились путешествия во времени и насильственное переселение души в чужое время и пространство. Только опять же, зачем всё это маске или тому, кто под ней прячется, — этому архистратигу демонов? Ведь ничего из случившегося не имело ни хронологии, ни смысла. Хотя нет, смысл всё-таки кое-какой проглядывался: индус принялся отправлять копии маски в сорок стран с сорока караванами. Но дальше-то что? Неужели маска таким пропагандным коммунистическим способом решила подмять под себя весь живой мир? То есть, инфернальные маски всех стран, соединяйтесь! Нет, никакая бесятина не покривит душу человечью! За все века существования этого не получилось, и сейчас конкретный облом предназначается всем маскам. Особенно тем, которые живее всех живых.
Но опять ведь заставляют человечество поклоняться позолоченному тельцу. Это касается в первую очередь России, потому что наша страна разучилась заботиться о своих ближних, о себе самой. И всё-таки, никогда Россия, самая богатейшая умами страна, не станет ни на что не годной кладовой сырья, как заявила когда-то Маргарет Тэтчер. Но у англичан свои проблемы, а у нас свои. Нечего заглядывать в кошелёк соседа и рыться в грязном белье.
До крайности измученная душа Ефрема просила покоя, требовала отказаться от борьбы за жизнь и не искать будущих искушений. От маски? От несостоявшейся невесты или даже жены Наташки? От экстрасенсорной музыки пространства и недостижимого Космоса? Но ведь сама жизнь пришла оттуда, сверху, из бесконечной Вселенной, а не снизу из злобного пламени онгона. Почему же за существование опять приходится с кем-то бороться, искать лазейку для решения пустынной бесконечной проблемы?
Немилосердное солнце пустыни, почти ничем не отличающееся от пламени инквизиторского костра, иссушило гортань, рассыпало перед глазами разноцветные круги. В выцветшем воздухе снова повис тонкий серебряный звон колокольчика. Ефрем слышал когда-то, что в пустыне бывает такая слуховая галлюцинация, предвещающая песчаную бурю. Опять же совсем стих ветер, но волны песка продолжали перекатываться с боку на бок. Вдруг наверх из-под песка принялся вылезать разбитый остов древней галеры. Песок, как морские волны, скатывался с бортов исторического судна. Морской корабль — в пустыне? Что-то новенькое. Причём, галерами население земли не пользуется уже минимум полторы тысячи лет. А эта показалась, будто только-только кто-то притащил её сюда из моря-окияна с острова Буяна, то есть с Рюгена. [56]
56
Рюген — остров в Балтийском море возле Германии, послуживший прообразом острова Буяна.
Собственно, причём здесь население земли? Разве пустыни имеются только на одной планете? Неизвестно куда маска могла по своему хотению забросить путешественников. Да, путешественников. Ефрем почему-то был уверен, что Иван Кузьмич тоже испытывает борьбу с песком где-нибудь неподалеку.
Звон серебряного колокольчика разрастался, становясь похожим на пение пчёл в ульях, но не летнее деловитое, а тревожно-радостное, как в Сочельник, как предвестник Рождества Христова. Знать бы, зачем Сын Человеческий согласился принять жизнь? Чтобы взойти на крест ради торгующих душами человеков? Не хочет никто из торгашей слушать Новой Благой Вести. Цель чуть ли не каждого человека — продать ближнего. Если не продашь ты, то обязательно тебя продаст ближний. Неужели вся жизнь состоит только из подлости и поклона Мамоне?
Но ведь живут же где-то Иван Кузьмич, Наташка, её муж — тоже неплохой человек. Значит, этот свет состоит не только из одних тёмных пятен, даже на Солнце они есть. Иначе дневное светило было бы не настоящим, мёртвым, как люминесцентные лампы дневного освещения. Если бы жизнь состояла только из печали без радости, то от неё давно уже отказались бы добровольно большинство населения планеты. А это не так. Значит, всё-таки жить стоит, всё-таки из каждого безвыходного положения есть несколько выходов, надо только поискать хорошенько.