Ликей. Новое время (роман второй)

–  Да конечно, конечно, давай, брат.

И он исповедался, понимая, что многие грехи даже и не видел, и не ощущал в последние годы - а теперь вот спала короста с глаз, и было хорошо. Потом отец Иоанн сказал.

–  И причаститься тебе нужно.

Он отчего-то стал называть Алексея на "ты", но это было совершенно неважно. Алексей чувствовал, что батюшка прав, надо причаститься, но возразил.

–  Я не готовился. Ел днем… и вообще.

–  Сейчас неважно, - батюшка ушел в алтарь. Вышел с Запасными Дарами и причастил Алексея.

Потом убрал все - Алексей встал на колени и читал положенные молитвы тем временем. Он не понимал, что происходит, что будет дальше, но почему-то, вопреки обычному, эта непредсказуемость не тревожила его.

–  Ну вот и все, - сказал отец Иоанн, подходя к нему, - а я-то думал, ты у нас служить будешь. Ну не моя воля, а Господа.

Алексей стоял рядом с ним, глядя в лик Спаса на иконе.

–  Скажите, батюшка… что такое чудеса? Меня спросил сегодня один человек - бывали ли со мной чудеса? Ну не такие, как духовное перерождение, и все такое. Это все внутри, это не видно. Вы понимаете, о чем я? Ведь мы просто перестаем верить. Потому что не видим настоящих чудес, и нам кажется… кажется, что все происходит так естественно. Почему это так?

–  А тебя разве убедит то, что ты называешь настоящими чудесами?
– улыбнулся священник, - ну вот увидишь ты мироточащую икону, кстати, ни разу не видел?

–  Нет. Я как-то и не стремился к этому. Не искал.

–  Потому и не искал, что не убедит тебя это чудо. Ни в чем. Другого ты ищешь. А Божье чудо, Алексей, оно простое.

Алексей посмотрел на него.

–  И никакое там не внутреннее… нормальное чудо. Бог просто придет и даст тебе то, что нужно. Так оно и бывает.

–  Наверное, да, - сказал Алексей.

–  Ты не забудь нас, - сказал священник, - вспоминай. Нам ведь нелегко будет здесь.

–  Я не забуду, - пообещал Алексей.

Спокойствие и мир. И что-то неуловимо изменилось вокруг. Стало очень тихо. Удивительно тихо. Не слышно городского шума, который, оказывается, раньше пробивался даже сквозь закрытые окна и двери храма.

–  Что теперь будет, отец Иоанн?
– спросил Алексей.

–  Как Господу угодно, так и будет, - ответил священник, - не бойся ничего.

–  Да я и не боюсь.

Когда и чего он боялся?

–  Вот и все, иди, - сказал отец Иоанн, - Леночка с детьми ждет. Самолет там, на дороге. Не заблудись смотри! Ну прощай… может, скоро увидимся.

Он вдруг обнял Алексея, так они постояли немного. Потом попрощались, и пилот пошел к выходу.

Уже совсем стемнело, небо покрылось звездным ковром.

Лена и вправду ждала его на церковном дворе. На руках у нее был Митя, а рядом стояли Борька, Маша и Аня, непривычно тихие и спокойные. Алексей подошел, молча поцеловал жену, заглянул в личико Мите - малыш спал, посапывал носом. И ясно было, что с ним все хорошо.

–  Ну вот наконец-то, - сказала Лена, - мы столько ждали…

–  Пойдем. Больше не надо ждать.

Они обогнули храм и через калитку вышли к большому проспекту.

Проспект был пуст. Совершенно пуст, ни одной машины, никакого движения. А посередине улицы стояла небольшая "Чайка".

–  Мы на самолете полетим!

– восторженно сказал Борька.

Алексей подумал, что ни разу не возил семью на самолете. Ни разу. У них никогда не было достаточно денег, чтобы полететь куда-то всем вместе, а в рейсы их нельзя было брать.

Он взял Митю, и Лена помогла остальным детям вскарабкаться по маленькому спущенному трапу. Потом залезла сама в пилотскую кабину, и Алексей дал ей Митю на руки.

–  Только тихо сидите, - предупредил он детей.

–  Ничего что ночью?
– спросила Лена. Алексей усмехнулся.

–  Конечно, ничего.

Лена сидела рядом с ним, бесконечно родной, дорогой ему человек, и снова он подумал, какое же это счастье, что мы летим все вместе.

Шевельнулась беспокойная мысль о Джейн и о Вике, но он знал, что с ними все в порядке, и все будет хорошо.

Пульт загорелся. Баки были полны компактной водородной смесью. Алексей, собственно, не знал, сколько придется лететь, но надеялся, что все рассчитано и предусмотрено заранее.

Он взялся за ручку управления.

–  Пристегнулись?

–  Да, - нестройно ответили дети.

–  Готовы?

–  Да.

–  Поехали.

Он дал газ. Чайка - самолет небольшой, легкий, без труда взлетит с обычной автодороги. Алексей давно не водил легкие самолеты, в этом была своя прелесть. В конце разбега он потянул на себя ручку и с наслаждением ощутил отрыв.

Нос самолета уткнулся в звездное небо.

–  Высоко нам лететь, - полувопросительно сказала Лена. Алексей кивнул.

–  Конечно, высоко.

Лена посмотрела в окно, самолет чуть кренился в ее сторону, и были видны уходящие вниз темные дома - ни единого огонька, только тускло горящие фонари вдоль проспекта. И вверху не было звезд. Самолет поднимался в полную, беспросветную тьму.

–  Ты не боишься, Лен?
– спросил Алексей.

–  Боюсь, - сказала она.

–  Высоты? Не бойся, ничего не случится.

–  Нет, Леш, не высоты. Того что там будет. За высотой.

Алексей промолчал. Того, что будет там, он и сам боялся.

–  Леш, давай помолимся?

Они стали молиться. И малыши, они слышали за спиной, стали тихонько бормотать знакомые им с детства, привычные "Отче наш", потом "Богородицу". Алексей еще мимолетно подумал, как хорошо, что он отдал Богу свою любимую профессию, хорошо, что смирился, ведь вот, пожалуйста - можно и летать теперь, если Господь хочет. Он улыбнулся и запел себе под нос.

Небесный град Иерусалим

Горит сквозь холод и лед,

И вот он стоит вокруг нас

И ждет нас. И ждет нас.

Лена тоже заулыбалась. Она, кажется, перестала бояться. Высота становилась предельной для "Чайки". Четырнадцать тысяч. Но Алексей знал, что набирать высоту следует дальше.

И он набирал. И наконец кончилась тьма, словно смахнуло ее невидимым крылом, и вокруг них открылось небо, сияющее неописуемым радостным светом.

20.