Лилия между тернами

— Не стоит тебе его дразнить, — негромко сказал он. — Римман не самый сдержанный парень. Он, в принципе, справедливый и отходчивый, но по поводу подчинения у него реальный загон. Все должно быть так, как он хочет.

— Мне наплевать! Я здесь ненадолго! — огрызнулась я.

В этот момент вернулся Римман. Выглядел он уже совершенно спокойным. Позади семенила секретарша с подносом. Как только она вышла, Римман уселся за свой стол.

— Итак, вернемся к нашим делам. Чего нам ожидать? — спросил он Леона.

— Думаю, в ближайшее время нам следует сообщить властям о местонахождении твоей гостьи. За этим незамедлительно последует вызов для допроса.

Римман негромко рыкнул.

— Правильно, — кивнул Леон. — Поэтому я быстренько накропаю документики о том, что ты, Доминика, не можешь приехать в свой родной город, потому как больна и вообще опасаешься за свою жизнь, так что следователям придется выезжать сюда, чтобы допросить тебя. Общаться с ними будешь в моем присутствии и говорить только то, что я разрешу. Если не разрешаю — просто игнорируешь вопросы.

— Они могут её арестовать? — спросил Римман, и я вздрогнула.

— Пока не знаю. Сегодня же, как только Доминика подпишет бумаги, удостоверяющие мои полномочия, я поеду и постараюсь выгрызть все, чем располагает полиция. Если так случится, что они явятся, пока меня не будет, делай что хочешь, босс, но не позволяй им её допрашивать. Можешь прятать, можешь в больницу уложить, но пока я не узнаю, чем они располагают, Доминика с ними не разговаривает.

— Я понял.

— А если у них окажется достаточно улик для моего задержания? — осторожно спросила я.

— А что, они могут быть? — Леон, прищурившись, посмотрел на меня. — Лучше скажи сейчас, я не люблю сюрпризы. Есть что-то, что они могут найти?

— Нет, конечно! — возмущенно посмотрела на него я. — Неужели ты думаешь, что я могу быть причастна к убийству моих близких?!

Леон перевел взгляд на Риммана.

— Это абсолютно исключено, — твердо сказал тот.

— Ладно. Извини, Доминика. Просто думать о том, виновна ты или нет — это не моя обязанность. Я не за это свой хлеб ем. Моя задача — вытащить тебя, несмотря ни на что. Поэтому я хочу знать, что меня может ожидать, — спокойно объяснил Леон.

— Я не причастна к гибели моих близких! Просто отец мне говорил, что в полиции работают Городские волки. И они могут ведь сфальсифицировать улики?

— Это так. Волков в полиции полно. Но в любом случае мы им не позволим тебя вытащить. Если они выдернут тебя, считай, ты мертва.

Я прикрыла глаза. Да, я прекрасно понимаю, что окажись я даже в качестве задержанной в руках у полиции, скорее всего мне и ночь пережить не удастся.

— Так, ладно, время — деньги! — бодро поднялся Леон. — Давай, подписывай бумаги, Доминика.

— Я все оплачу тебе, как только смогу, — сказала я ему.

— Ну, это вы с Римманом решайте между собой. Пока меня моя оплата устраивает более чем, — ответил Локи и, улыбнувшись мне лукавой улыбкой, ушёл.

Я опять уставилась в окно, думая о том, как все может обернуться. Мало мне было всех потерь, теперь я еще могу и оказаться главной обвиняемой в стольких смертях. Во что тогда превратится и без того не радужная моя жизнь?

Осознавать, что хоть один будет думать, что я могла ради денег пожелать смерти единственному родному человеку в этом мире… Это просто разрывало мне душу. Я жила в изоляции от внешнего мира всю свою сознательную жизнь. И мысль о том что теперь, когда мне предстоит столкнуться с этим реальным миром лицом к лицу, я буду для всех той, на ком лежит тень смерти близких, была сбивающей с ног.

Я поднялась и подошла к окну. Почему нельзя обернуться и уйти в леса, далеко — далеко? И больше никогда не возвращаться в человеческий облик, к жизни, в которой нет ничего, кроме боли и потерь.

Когда-то отец говорил мне о тех перевертышах, что, утратив близких и смысл жизни, прятались от личных потерь в животной сущности. Если пребывать в ней достаточно долго, то постепенно забывалось все, в том числе и сама человеческая личность. Те перевертыши выбрали остаться зверьми, нежели возвращаться в мир людей, где их ничего не держало. А я бы так смогла?

— Если станет совсем плохо, я просто спрячу тебя, — сказал Римман.

— Зачем?

— Что, не понял?

— Зачем тебе так заморачиваться из-за меня?

Не знаю, зачем спрашивала. Может, хотела услышать, что хоть немного ему не безразлична?

— Ну, уж точно не из-за твоей неотразимости, Ники. Я ведь уже потратился на тебя, думаю, неплохо будет вернуть свои деньги назад, — Римман явно старался говорит равнодушно, но звучал немного нервно.

Ну да, глупая, глупая наивная девчонка! А ты думала, что он сейчас упадет на колени и разрыдается, в вечной любви тебе признаваясь?

— Ну, если мне удастся выжить, об этом можешь не переживать, — горечь от разочарования чувствовалась на моем языке.

Расслабься, Римман. Своё ты всегда вернешь!

— Не переживай, ты выживешь. И выйдешь замуж за своего принца, — Римман прижался ко мне сзади и обхватил рукой за шею, вынуждая откинуть голову на его плечо. — Почему ты до сих пор за него не вышла, Ники? Чего так затягивала?

— Тебя это не касается. Это не твоё дело, — выдохнула я, слабея.

— Точно. Не моё. Но просто представь, как я кайфую от того, что буду первым во всем, — хрипел Римман у моего уха.

Его вторая рука уже знакомым движением соскользнула на мой живот, и за ней последовала волна жесткого жара. Я сжала зубы в раздражении. Как бы я ни злилась на Риммана, какие бы гадости он мне не говорил, стоило лишь его ладоням оказаться на моей коже, и вот я уже желаю, чтобы он пошёл дальше и не смел останавливаться. В его руках я мгновенно становилась нуждающейся и переполненной вожделением.