Лиловые бабочки

– Значит, всё-таки мои змейки тебя не впечатлили, – подергал носом Ванька, забирая пластиковую коробку с тремя ужами. – Жаль… Ты прямо как моя мама… Я ей в детстве на болоте наловил штук пять ужей. Думал, раз мне нравятся, то и ей понравятся, просто маме показать надо, что они миленькие. Принес домой в коробочке… а они расползлись по кухне, я крышку неплотно закрыл. Ор стоял выше неба. Мама страшно испугалась…

– Ну ты их хоть забрал обратно на болото?

– Нет, – хмуро пояснил Ванька. – Двоих ужей отчим топором прямо при мне зарубил. Вся кухня в кровище была, до сих пор эта сцена перед глазами… безголовые змеи бьются, извиваются… мама орёт… отчим матерится… жуть. А трое змеек в подпол уползли, расплодились там, к моей радости. Кстати, после этого мыши во всем доме, наконец, пропали, так что нет худа без добра.

– Сильно переживал?

– А как сама думаешь? – криво усмехнулся Ванька. – У отчима всегда на всё один ответ был – топор. Я и мышь так же приносил матери. Поймал в банку и на кухне оставил. Думал, обрадуется мышонку: такой симпатяга был. Я ему сыра накидал, водички в крышечке налил. Хотел себе насовсем оставить. А отчим ему голову лопатой чик-чик…

– И ты это видел?

– Конечно, – согласился мужчина. – Отчим всегда при мне это делал. Чтобжизни научить. До сих пор это кровавое месиво во сне в кошмарах является. Сначала тела мертвых извивающихся змей, потом – ошмётки от ни в чём не повинного мышонка. А еще были головастики… бл…дь… чем ему головастики-то не угодили, они вообще из банки никуда вылезти не могли, пока в лягушат не превратились бы…

Так... ну вот она, одна из причин ночных кошмаров. По крайней мере, так стало чуть-чуть понятнее. Ладно. Я, смягчившись, произнесла:

– Эм… Вань… змей я всё-таки боюсь. Вот правда. Чисто инстинктивно. Но… если ты заведешь крысу или, скажем, шпорцевых лягушек – слова тебе не скажу, честно.

– А тритона или геккона? – оживился Ванька.

– Заводи.

– Тогда лучше аксолотля.

– Хорошо. Хоть хамелеона. Но ухаживаешь сам, а не перекидываешь на меня.

– Спасибо.

Забегая вперед, скажу, что Ванька вскоре завел шпорцевых лягушек. Они были довольно милые и забавные, но от них всё же пришлось избавиться. Как оказалось, эти заразы примерно в полночь начинают задорно квакать. А когда они квакали, спать в нашей «однушке» было совершенно невозможно.

Ощущение болота было незабываемым. Для атмосферы не хватало лишь зудящих над ухом комаров.

Так в квартире появился закрытый аквариум с калабарскими каламоихтами. Поначалу я каждый раз содрогалась, глядя на эти темные узкие извивающиеся тела на белом песке. Рыбы страшно напоминали змей, а змей я боялась. Вскоре, однако, я к ним привыкла. Более того, когда однажды ночью одна из этих зараз умудрилась сбежать из аквариума, я спокойно вернула её на место.

М-да. Человек – удивительное животное. Ко всему привыкает. Как оказалось. Причем делает это в кратчайшие сроки.

Глава 7. Синий иней

Набегавшись за ужами в подвале, помывшись и наевшись, я прикорнула в кресле у монотонно бурчащего телевизора. Так уютно, сонно, спокойно... Ванька уехал возвращать злосчастных змей их владельцам, и я искренне надеялась, что он заночует в городе. Уж очень бурные выдались сутки. Вернее, двое суток. А ещё точнее, все новогодние праздники.

Незабываемые новогодние праздники.

Какая чума нашла на Ваньку? С каких хренов он вообще решил, что именно это время идеально, чтобы довести меня до ручки?

Проснулась я от странного резкого запаха. Довольно знакомого. Но я не могла понять, что это. Химия какая-то, что ли... А самое главное, запах был довольно близко. Почти на мне.

Сонно потерев глаза, я хотела было почесать затылок, как обычно, но Ванька, схватил меня за руку, останавливая:

– Не советую.

– Чесаться запрещено? Вот не знала, – зевнула я.

– Ты краску размажешь, балбеска. Ты же не хочешь, чтобы она попала тебе в глаза?

– В смысле «краску»? – обмерла я.

Подбежав к зеркалу, я ахнула: точно! Эта зараза намазала мне несколько верхних прядок какой-то фиолетово-синей пузырящейся химозой. В бессильной ярости я помчалась в душ смывать очередной креатив Ивана.

Внимательно рассмотрев результат окрашивания, я скорбно поджала губы. Ну-у-у... Могло быть хуже. Ванька, видимо, попытался незаметно сделать что-то типа мелирования, но побоялся, что его «спалят» раньше времени, поэтому обошелся отдельными верхними прядками. Красил так, чтобы я не проснулась, соответственно, на волосы состав был нанесен неравномерно. Тонкие оранжево-желтые прядки отчетливо выделялись в основной массе черных волос. Прямо не человек, а тигра полосатая.

Так. Мне срочно надо это исправить.

Есть два варианта. Один – кардинальный. Под ноль. Но я этого не хочу. Второй – довести мелирование до ума либо кардинально перекрасить.

– Я думал, с блонди тебе будет лучше, – честно признался Ванька, заглядывая в душ. – Не, ну вообще неплохо... Но... Что-то не то. Изюминки не хватает.

– С…ка ты, – устало ругнулась я, опираясь руками о раковину. – Ну мог же спросить... Что за самодеятельность?

– Я спрашивал. Ты была против.

– Ну конечно, – криво усмехнулась я. – Как я могла забыть... Беги, Вань. Я чертовски зла.

* * * * *

Вернулись из подвала мы с новой порцией синяков и тумаков. Молча. Так же молча Иван стал разводить какую-то краску для волос в глубокой тарелке.

Друзья с интересом наблюдали за нашим очередным перфомансом.

– Да что вас так манит этот чертов подвал? – в конце концов произнес Костик. – Ну у вас же своя комната. Удобная. Уютная. На двоих. В подвале мерзко пахнет, там пыльно и душно.

– Завали ...бало, – ровным тоном заключила я.

– Футболку сними, – тихо попросил Ванька.

– Пошел в жопу! – вспылила я. – Сними да сними. Всё к одному сводишь.

– Ну... Не жалко футболки – дело твоё. Краска не отстирается.

– Ясно. Не поняла, сорян.

Наши друзья ехидно переглянулись, мол, ну вы понимаете? Ванька опять клеится. Это система. Я даже не стала отнекиваться.

Пох... Я не объяснюсь. Чем больше я объясняю, что они неправильно меня понимают, тем больше друзья убеждаются, что это именно так. Молчание – золото. Вот. Буду молчать.

Посидев минут двадцать с краской на волосах, я отправилась смываться. И увидев конечный результат, пришла в неописуемую ярость.

– Ваня-а-а-а!!! – прорычала я. – Я... Правда не знаю, что сегодня с тобой сделаю, гадина ты эдакая!!! Беги, сволочь!!!

– Е...а-а-ать! – заключил Ванька, разглядывая мои волосы. – Ну... Вообще тебе идет. Честно... Очень впечатляет...

– Да ну? – нехорошо усмехнулась я. – Я водяной, я водяной... Никто не водится со мной... И все мои подружки – пиявки и лягушки... И одна жаба. Наглая такая жаба. Узкоглазая. Сейчас я этой жабе в жопу соломинку затолкаю и надую её, чтобы она лопнула с брызгами.