Лиловые бабочки

– Ни хао ма! – и в пояс жирной бабе поклонилась, характерно складывая руки, как в китайских дорамах.

Ржач. Народ забился в падучей. Бухгалтерша зависла.

Что хочу сказать. Препираться с такими людьми – себе дороже. Это ж люди, жаждущие скандала. Люди, обиженные судьбой. Вот на других пытаются отыграться. С ними всерьёз нельзя, только юмором.

Итог? Теперь не я, а именно они в глазах окружающих дебилы.

Да... Именно так всё и было. Вот интересно поглядеть реакцию бухгалтерши на мои синие пряди. Что теперь она мне скажет? Была абстрактная китаянка – стала модная певица кей-попа?

Внезапно меня озарила одна интересная мысль. И я снова полезла рыться в мусорке. Ну конечно, я ни секунды не сомневалась... Ванька с самого начала купил именно две краски. И синий цвет был задуман изначально. Если не осветлить предварительно пряди, цветная краска просто не возьмется. И никакая это не «ошибка». Не «просто бутылочки, видимо, перепутали». Это именно ярко-синий пигмент. Ради синих прядок эта вся тема и затевалась.

На фига только, не пойму? Фанат песни «Синий иней»? Жаль, всей правды я никогда не узнаю. Китаец привычно отмолчится или переведет тему на что-нибудь нейтральное.

Не хочу сказать, что мое появление в общей комнате произвело фурор, но вопросов явно стало больше.

– Тебе хорошо, – смешно наморщив курносый носик, сказала Иришка. – Довольно стильно. Неожиданно. Но тебе идет.

– Ага, – цокнула я. – А вон и стилист. А на его щеке моя благодарность за проделанную кропотливую работу.

Ванька молчал, чуть заметно принюхиваясь. Присмотревшись к надетой на мне футболке с характерным рисунком в районе плеча, он странным голосом произнес:

– Мо... моя же. Да?

– Узковата, – согласилась я. – Надеюсь, не лопнет, как твоя харя от возмущения.

– Обнаглела, – вскинул бровь Ванька. – Ещё и мой гель для душа взяла.

– Китай – Корея: один – один, – заметила я.

– Ну трусы хоть свои? – парировал Ванька.

– Хочешь проверить? – усмехнулась я.

– Обязательно. Пойдем-ка наверх.

– Или вниз?

– В подвал?

– Именно.

Ванька задумался. Ребята с упоением ожидали развязки.

– Я уже был сегодня в подвале, – с сожалением в голосе произнес он. – Что-то устал. Ещё один раз не потяну... Не, я пас. Пойдем наверх.Такпоговорим...

– Только поговорите? – насмешливо сказала Олька.

– Вероятно, нет, – хмыкнул Ванька, засовывая руки в спортивные штаны и принимаясь покачиваться с пяток на носки. – Тут кто-то очевидно борзеет. Я ей гель какой покупал? Карамельный. А она чем помылась? Ну перебор же, согласитесь... Иди, перемывайся, короче. «Орех» нюхать на тебе не хочу.

– Не-а, – плюхнулась я в кресло. – Мне и так нормально.

– Золотце, я ж тебя сейчас в душ силой затолкаю и лично намылю, – нежно пообещал Ванька, но взгляд его метал молнии.

– Валяй, – охотно согласилась я. – Силенок-то хватит? Ты жустал.

– На это силы найдутся, – мрачно пообещал Ванька.

– Вот и давай, вперед, дружище, – гоготнула я. – С удовольствием посмотрю на то, как ты эту манипуляцию провернешь. Я почти на 12 килограммов больше тебя вешу, дохляк, удачи!

Ванька, хмыкнув, пошел на второй этаж.

– Недолго музыка играла, – заулыбалась я. – А то ишь, я главный, я главный! Х...явный. Пусть пообижается. Поплачет – поменьше пописает.

Друзья пошушукались между собой, но комментировать ситуацию не стали. Мы продолжили смотреть кино. Однако я недооценила Ванькин вредоносный характер. Минуты через две эта сволота вернулась, рывком сдернула меня с кресла, крякнув, закинула к себе на плечи и потащила прямиком в душ первого этажа.

– Ну чё не бузишь? – пропыхтел он.

Идти со мной на плечах было всё же тяжеловато. Насчет веса я не наврала.

– Всё время капризы какие-то, что за ужас...

– А смысл бузить? – призналась я. – Ты сильнее.

– То-то же.

– Даже не думайте... там! – заорал Костик. – Что бы вы там себе не придумали, дебилы озабоченные! Я там моюсь, мне как потом после вас...

Ванька спокойно развернулся и произнёс:

– Вот веришь, нет... мне абсолютно пох. Я себе мамонта добыл и пойду его жрать.

Заперев душ, Ванька довольно мрачно произнес:

– Сама помоешься? Или помочь?

– Сама.

– Умочка.

Ванька сел на пол и протянул мне карамельный гель. Именно за ним он ходил на второй этаж. Я скептически поглядела на приятеля.

– Вань, сдристни. Раз я в душ, ты – вон.

– Да щаз. В ближайшие полчаса ни я, ни ты отсюда не выйдем. Мытрахаемся... – закавычил пальцами реплику Ванька. – Все думают именно так. Верни, кстати, мою футболку.

– Что, неприятно? – широко заулыбалась я. – То-то же. Вот так и я себя каждый раз чувствую, когда ты в моих вещичках по дому скачешь.

– Я не говорил, что мне неприятно, – возразил Ванька. – Но все равно снимай. Выглядит крайне похабно, незачем другим на это смотреть. Футболка тебе мала. Она даже мне мала, я вообще не понимаю, как ты в неё влезла.

– Из чувства протеста, – хихикнула я.

– Здорово, – скривился Ванька. – А теперь, протестная моя, марш в душ. И там высказывай свою гражданскую позицию. Карамелью и ванилью тщательно мылясь.

Душевая кабинка, к счастью для меня, была матовая, а не прозрачная. Сладко-пресладко улыбаясь, я зашла прямо в одежде в душ и пустила воду, а дверцу не закрыла. Взяв проклятый карамельный гель, я стала его выливать его прямо на футболку. Всё так же сладко улыбаясь.

– С...ка ты, Кусь-кусь, – резюмировал Ванька. Но в глазах я видела неприкрытое одобрение. Ему всё происходящее до чертиков нравилось. – Но раз ты играешься, то и я поиграюсь.

С этими словами он достал из кармана два презерватива и, гадко улыбаясь, пшикнул в каждый из них по паре капель белесого ромашкового геля для рук. Завязав презервативы узелком, он кинул их рядом с мусоркой. На умывальник он поставил смазку, предварительно выдавив половину в унитаз.

– Красиво утекают твои деньги, ИПшник, – заметила я, стаскивая с себя мокрую футболку. – Красиво, но напрасно. И оцени иронию судьбы: утекают в унитаз, а ты как раз продаешь именно их. Не удивлюсь, если у тебя этот царский трон и покупали.