Лиловые бабочки

А ведь он меня искал. Правда, искал. Искал отчаянно-надрывно, но безуспешно.

Даже представлять не хочу, каково это… одним прекрасным утром открыть новостной портал или включить телевизор и обнаружить там «прекрасную» новость, что всё это время насильника и маньяка Паука ловили «на живца». А «живец» – твоя пассия. А Паук – твой знакомый. И…

Чёрт… Я понимала, что Игорюня в этот момент надумал. Скорее всего, он решил, что я, сволота эдакая, использовала его как дополнительное средство воздействия на Илью. Намерено вызывала ревность, чтобы поймать маньяка как можно быстрее.

Я бы на месте Игоря совсем не хотела себя видеть. Вообще. Никогда.

Не осуждаю. Я тоже бы именно так и подумала.

Печально это всё.

* * * * *

Я совсем не удивилась, когда, войдя в квартиру, обнаружила в ней Илью.

– А, ну привет, вероятно, – вяло произнесла я, закрывая входную дверь.

Коротко стриженый Илья имел болезненный и нетерпеливый вид.

Я знала, что меня ждёт. И не то, чтобы мне было нечего терять, но я устала. Понимаете? Чертовски устала от всего этого паноптикума. Поэтому смерти от руки бывшего журналиста я совсем не боялась, хотя и понимала, что, скорее всего, это будет крайне мучительно, позорно и очень долго. Я бы тоже отомстила на его месте за сделанную обманом унизительную наколку.

– Ждала?

– Да, – спокойно признала я. – Это было ожидаемо. Тебя никакие стены не удержат. Ты же король бабочек: уж что-что, но бабочки отлично умеют летать.

– Понимаешь, что будет дальше?

– Могу только предполагать, – сняла я куртку и аккуратно повесила ее на вешалку.

Так глупо… какой смысл в этом поступке? Никто никогда эту куртку больше не наденет. Да и порядок поддерживать вроде бы как бессмысленно.

– Голодный? – поинтересовалась я. – Есть хочешь? Или так, сразу?

Илья принялся размышлять, задумчивым взором окидывая мою усталую и хмурую фигуру.

– Что, и сопротивляться не будешь? Кричать, топотать, звать на помощь? Хохмить? Пытаться оправдаться?

– Илюш, а смысл какой? – пожала плечами я. – И ты, и я… мы оба знаем, чем это закончится. Ничем хорошим для одного из нас.

– Или для двоих?

– Или для двоих, – согласилась я. – Ну так есть будешь? Всё равно, что бы ты ни сделал и как бы ни поступил, неясно, когда ты теперь в следующий раз нормально поешь. А в компании трупа ужинать как-то не комильфо.

– Это да, – признал Илья. – Соскучился по домашней еде. По твоей еде особенно. А я смотрю, ты не сильно меня боишься, верно?

Я хмуро посмотрела на него.

– Илья, я тебе неоднократно говорила, что ничего не боится только дурак. Конечно, я боюсь. Поэтому попросила бы лишь об одном: не затягивай чрезмерно по возможности. Хотя это вряд ли. Ты же именно за этим и пришёл. Помучить всласть. Понимаю.

– Ладно, пойдём поедим напоследок, что ли, – как-то грустно произнёс Илья.

– Помянем, – горько пошутила я.

– Помянем, – процедил Илья.

* * * * *

Судя по тому, как жадно и много ел Илья, видимо, в последние дни питался он плоховато. Я даже его пожалела.

– Совсем не кормили, что ли? – сочувственно сказала я.

– Да нет, батька расстарался, – прочавкал Илья. – Клиника частная, хотя вроде как не положено. Но я ж сбежал… без денег практически…

– Ясно. Ты ешь, ешь, не спеши, а то обратно всё выйдет. Если надо, я ещё приготовлю. Тебе упаковать остатки еды с собой? Слушай, а я ж так и не уточнила: а дальше-то ты куда? Есть вообще смысл еду упаковывать? Может, к бате пойдёшь?

– К отцу точно не пойду, – признался Илья. – Это билет в один конец. А еду в контейнерах… ну, вероятно, не надо. Но спасибо за заботу.

Илья грустно вздохнул.

– Сказала бы, что можешь воспользоваться моей квартирой на любой срок, но, блин, с трупом внутри как-то… фе, – скривилась я. – А мою машину ребята твоего бати подожгли. Так что увы, не могу её тебе дать. Хотя гипотетически ты мог бы воспользоваться, если бы она была.

– Расстели диван, наверное, – тихо попросил Илья. – Там… ну как для сна всё. На двоих, ладно?

– Как скажешь. Но сначала доешь.

Илья промокнул губы салфеткой:

– Да я, наверное, уже всё.

Я поймала себя на мысли, что «на автомате» забрала у бывшего коллеги посуду и начала её мыть. Коротко хохотнула от нелепости происходящего.

– Чего угораешь? – впервые за долгое время еле заметно улыбнулся Илья.

– Да вот стою и думаю: а зачем я мою посуду? Смысл?

– Никакого, – признал Илья.

– Нет, наверное, смысл всё же есть. Слышал про такое шведское понятие – Dostadning?

– Нет, – откинулся на спинку стула Илья.

– Ну эта такая штука, когда ты чувствуешь, что вот-вот покинешь этот мир, поэтому максимально подготавливаешь свой дом, делая его красивым и чистым, чтобы тем, кто придёт после тебя, не пришлось поминать тебя недобрым словом. Облегчаешь всем грязную и неприятную работу, в общем. Забота такая.

– Ну я тебе так скажу, дорогая: по этой логике твоя квартира всегда выглядела так, словно ты в любой момент вот-вот закончишь своё существование.

– Грустно, но факт, – признала я, вытирая тарелку и ставя ее в сушилку. – За эти полтора года у меня было непрекращающееся ощущение, что я вот-вот улечу. Нереально все. Какая-то фантасмагория, честное слово.

– У меня так с 2015 года.

– А я думала, раньше.

– Не-е-ет. Вот как тебя, облепленную бабочками, увидел, так и всё. Понял, что живу в иллюзии. Жизни-то до тебя и не было.

– Звучит довольно грустно.

Илья приглашающе похлопал по стулу.

– Послушай, Рюк… Присядь. Есть пару вопросов.

– Каких, например? – уселась рядом с мужчиной я.

– Ну, например, почему Игорь, а не я? Почему ты так упорно продолжаешь держаться за идею, что он вообще тебя ищет? Почему искала его сама, если знаешь, что он тебя не простит? Почему если искала, то не довела поиски до логического конца? Почему ты меня не боишься, а его боишься? И главное, объясни, чёрт возьми, как ты прошла психиатра целых три раза так, что к тебе не подкопались? А ведь должны были. А, дай догадаюсь… ты же училась, ты знала, как себя вести. Ты же мастерски копируешь поведение других людей. Скопировала нормального человека? Чьей калькой в этот раз воспользовалась?