Лиловые бабочки

– Что куксишься, Кусенька? – поинтересовался Ванька.

Уж кого-кого, а его мои моральные дилеммы точно не смущали. Я хмуро поглядела на мужчину, а потом махнула рукой. Бесполезно этому кадру что-либо объяснять. Он же считает, что абсолютно прав.

– В душ пойду, – пробурчала я.

– Дело хорошее, – одобрил Ванька. – Но я первый.

– Да щаз, ты там на час застрянешь, а то я не знаю! – возмутилась я.

– Да не, я правда быстро, – уверил меня Ванька. – Вжик-вжик, и всё.

Поначалу я решила, что он меня «наколол». Просто из принципа решил быть первым, чтобы заставить себя ждать. Был у него такой пунктик. Он искренне считал, что так демонстрирует свою ценность. Его ожидают, о нем помнят. Не важно, что при этом матерят, как последнюю сволочь, главное, что он вообще на слуху.

В этот раз Ванька на удивление быстро вышел из душа. Но только после того, как я разделась и включила воду, поняла, что именно он тут делал. И почему так настаивал, что он первый.

Сволота забрала мой гель для душа, которым я обычно мылась. Я хотела было возмутиться, но потом только сокрушенно покачала головой. Это ожидаемо. Я хорошо понимала, зачем он это сделал. Но поступать так, как он вынуждал меня поступить, я не планировала. Принялась придирчиво изучать мыльно-рыльный набор в общем шкафчике.

Та-а-ак... Что тут у нас...

Детское мыло, которым мылся Лёха. Не, трогать его – себе дороже.

Иркины банки тоже лучше не брать... Да и не люблю я эти цветочные ароматы.

Ого... Какой наборище, аж целая полка... Это явно Ильи: небось, всё дорогущее... Нет, это сильно палевно по запаху... Но пахнет приятно. Мне нравится. И всегда нравилось. Даже странно.

Я облизнулась и продолжил исследование недр шкафчика.

Это твердое мыло явно ручной работы. К гадалке не ходи – наборчик Коли. Ромашковое – Олино. Брать оба чревато последствиями... Оля злая капец, если её вещи без спроса трогают. А хендмейд-штуки – особенно. Костик и Егорка свое мыло вообще в спальне держат.

Блин... А выхода-то нет... Сволота всё просчитала. Придется брать его сладкий ванильный гель.

С этим гелем была натуральная беда. С самого первого дня переезда в мою квартиру Ванька активно мне рекламировал его и настаивал, чтобы я им помылась хоть раз. Аргументировал тем, что, дескать, раз он вылил на себя весь мой гель «Морская свежесть», то я теперь должна пользоваться его тюбиком. Типа этопо-соседски.Сам Иван мылся исключительно «Ореховым».

Мне ванильный гель сразу не нравился по запаху: я искренне полагала, что он абсолютно девчачий. Слишком сладкий. Приторно-сладкий. Но выхода не было. Либо «Ваниль», либо обычная вода. Хитрожопый Ванёчек даже жидкое мыло для рук забрал.

Я осторожно рассматривала тюбик. Да, стопроцентно, это та самая баночка, которую он принес в тот злосчастный день, когда я его отчихвостила и в хвост, и в гриву. Даже след от краски остался. Вот интересно, Ванька мог в гель перца насыпать? Такой прикол был в его духе вполне. Принюхалась, опробовала на ладони пару капель… вроде гель и гель, только страшно сладкий. Хотя… это в тюбике так. На теле ощущалось не так приторно.

Я решилась. Гель и вправду оказался без подвоха. А в чем тогда была такая навязчивая идея его мне навялить, не пойму?

* * * * *

Не успела я поставить чайник, как Ванька с совершенно черными глазами и бешеным взглядом подбежал ко мне. Изо рта парня только что слюна не капала.

– Эй, Ванька, у тебя что, бешенство несуществующей матки началось? – загоготал Лёха. – Ты как под дозой, чесслово…

– В натуре, бро, – согласился Коля.

– Ты… им… всё-таки помылась… восемь месяцев не мылась… и помылась… всё же решилась, да? – краснея, зеленея, бледнея и синея попеременно произнёс Ванька. – Вот это я понимаю «новогодний подарок»… Кицик пахнет сладенькой ванилькой… Всё так, как и должно быть с самого первого дня знакомства… с ума сойти… ох… Нюхал бы и нюхал... Не то, что эта «Морская свежесть»... Бу-э...

После этой реплики он, ничего не объясняя, просто обхватил меня со спины своими ручищами и начал жадно принюхиваться. Прям по-хозяйски так прошёлся своим носом по линии между моими плечом и шеей.

– Вкусно, – резюмировал он. – Так бы и сожрал.

– Вань, мы вам не мешаем? – подозрительно сладко пропел Костик, вплывая в кухню за своей порцией кофе. – Вы продолжайте, мои хорошие. Ох, ребят… что у них в комнате сегодня с утра творилось… вы просто не поверите… Такая экспрессия… мама дорогая…

– Не было ничего! – заорала я, принявшись отпихивать от себя друга. – Ванька, отцепись от меня! Что на тебя нашло? Кость, перестань выдумывать!

– Ира подтвердит мои слова, – величественно изрек Константин и изящно присел в кресло.

– Подтверждаю, – согласилась Ира. – Дым коромыслом. И та, кто громче всех орёт, что ничего не было, больше всех и буйствовала.

– Так ничего и не было, – возмутилась я. – Ванька, подтверди!

– Я в душ, – лихорадочным тоном заявил Иван. – Мне прям срочно нужно в душ. Испытываю острую потребность помыться. Именно ванильным гелем.

– Скажи проще: пойдешь дрочить, – гоготнул Лёша.

– Ты, сволота короткостриженная! – верещала я. – Да объясни ты всем, что это твои игрища дурацкие и розыгрыши! Все наши друзья за чистую монету принимают всё происходящее между нами! Скажи, что всё неправда! Всё не то, чем кажется!

– Ты о чём? – ухмыльнулся Ванька.

– Какого черта ты каждую ночь ко мне лезешь? – истошно вопила я. – Трогаешь? Обнимаешь? Я просто хочу спать, сволочь! В своей кровати! Одна! Всю ночь просто спать, а не тебя усп...

Осознав, что именно я ляпнула, я присела на корточки и закрылась руками. Так «закопать» саму себя – это надо умудриться. Не, я этим восторженным тупикам не объясню, что имела в виду. Они-то стопудово уже решили, что Ванька меня систематически домогается и методично «любит», а я вся такая «не трожь меня, я нежная ромашка», я «не такая».

Ванька цвел и пах, самодовольно оглядывая нашу компашку. Мол, да, я такой. Всю ночь Кусю гоняю, именно. Ух, какой я темпераментный и выносливый. Завидуйте!