Лимоны желтые

– Слушай, а этот Давид, он-то куда потом делся? – спросила она.

– Наверное, ушел к себе. Я заснула, а когда проснулась, его уже не было.

– И с тех пор не звонил и не показывался?

– Утром кто-то стучал в дверь, но я не открыла.

Выдержав паузу, Луссан сказала:

– А он, похоже, ничего.

Агнес строго на нее посмотрела:

– Перестань!

– А в чем дело?

– Даже думать не смей!

– О чем?

– Прекрати, я тебя знаю.

Луссан хмыкнула:

– Но ты могла хотя бы ему позвонить. Сообщить, что жива. А то он, наверно, не знает что и думать. Ты вчера была в таком состоянии, он наверняка волнуется.

– Да… – Пожалуй, Луссан права. – Только не сейчас.

– Конечно, не сейчас. Сейчас я тут сижу. А вот потом…

– Что потом?

– Потом, когда я уйду…

– Ты с ума сошла! – Агнес рассмеялась. – Я только что разрушила отношения с одним, а ты уже предлагаешь мне начать заигрывать с другим. – Она покачала головой.

– Во-первых, я не говорила, что тебе надо с ним заигрывать. Это ты сказала, – запротестовала Луссан. – Я просто подумала, тебе надо позвонить и сообщить ему, что ты жива.

– Наверное, ты права…

– А во-вторых, ты ничего не разрушала, это Тобиас разрушил ваши отношения. А ты положила им конец.

– И в чем разница?

– В чувстве собственного достоинства. – Луссан разлила по бокалам остатки вина. – Ты его сохранила. А он – нет.

Проводив Луссан, Агнес сидела на кухне и думала. Странно, всего сутки, как Тобиас от нее ушел – или она от него, это ведь как посмотреть, – а она уже спокойно дышит. Она и раньше такое проходила, последний раз всего несколько месяцев назад, но тогда все было по-другому, намного тяжелее. Что же изменилось? Может, дело в том, что после стольких расставаний с Тобиасом она больше не в состоянии тосковать? Может, в прошлый раз она свое отгоревала?

Агнес встала, чтобы убрать со стола тарелки. Луссан права, надо позвонить Давиду. Сказать, что у нее все в порядке. Он, наверно, и вправду волнуется. Да, она обязательно ему позвонит, но не сегодня. Еще только десять часов, а она уже страшно устала.

Прежде чем лечь, Агнес набрала номер Калле. Сказала, что, если нужно, она может хоть завтра выйти на работу. Калле обрадовался и даже не стал уговаривать ее посидеть дома. Видимо, обойтись без нее оказалось не так легко, как он думал.

– Отлично! – сказал Калле. – Сейчас же сообщу Пернилле, ей надо было куда-то уехать, может, еще не поздно.

Когда Агнес легла в постель, она снова ощутила пустоту. Но теперь это была другая пустота. Не пустота отсутствия, но пустота ожидания.

* * *

Конечно, он дома. Из квартиры Куммеля доносилась грустная мелодия. Как же зовут этого красавчика? Ах да, Крис Айзек [29] , любимец всех чувствительных мужчин. Ее сосед явно прогрессирует.

Прежде чем нажать на кнопку звонка, она пригладила волосы, потрогала уголки губ – рефлекторно, ведь никакой помады на губах не было. Музыка стала тише, и через минуту Давид открыл дверь. Увидев Агнес, он напряженно улыбнулся:

– Привет.

29

Крис Айзек (род. 1956) – популярный американский рок-музыкант и киноактер.

– Привет. – Агнес потупилась. Сказать, что она тогда вывернула себя наизнанку перед этим человеком, значит, не сказать ничего. Она висела на нем, рыдала и звала свою умершую мать. Он подхватил ее на руки, отнес в спальню, уложил и гладил по голове, пока она не уснула. Уж лучше бы она просто с ним переспала. В костюме кролика, фартучке и наручниках.

– Как вы себя чувствуете?

– Лучше. – Она сделала паузу. Давид молчал. Из комнаты доносился звук гитары. Крис Айзек пел: I thought you loved me. I was wrong, but life goes on… [30] – Спасибо за помощь.

30

Я думал, ты меня любишь. Я ошибался, но жизнь продолжается… ( англ.)

– Не за что.

– Нет есть.

Он бросил взгляд куда-то вглубь квартиры.

– Извините… Я бы вас пригласил, но… Я немного занят. Ко мне должен зайти один приятель и…

Агнес почувствовала себя глупо и невольно отступила назад.

– Да, конечно. Я и не собиралась… То есть я хочу сказать, я бегу на работу и просто по дороге… – Повисла напряженная пауза. – Будет время, заходите в ресторан. Я угощу вас капучино.

– Спасибо, может, как-нибудь зайду, – не слишком уверенно ответил Давид.

– Ну ладно. Я просто хотела поблагодарить. Как я уже сказала…

Давид кивнул:

– Хорошо. – Он переступил с ноги на ногу. – Еще увидимся.

– Конечно. – Агнес старалась скрыть огорчение. – Пока! – Она стала быстрым шагом спускаться по лестнице. На полпути вниз она услышала, как наверху хлопнула дверь.

Выбежав на улицу, Агнес остановилась. Она тяжело дышала, сердце готово было выпрыгнуть из груди. А чего она, собственно, ждала? Конечно, он теперь будет ее избегать. В тот раз он просто позвонил в дверь, узнать, все ли в порядке. И оказался втянут в бурные выяснения отношений. Естественно, ему это не понравилось. Да и кому такое может понравиться?

Она направилась к станции метро. Было почти по-летнему тепло. Агнес сняла куртку, чулки под тонкой юбкой противно липли к телу. Она ускорила шаг, споткнулась, громко выругалась. Гулявшая с собакой женщина посмотрела на нее с осуждением.

Спустившись в метро, она беспокойно ходила взад-вперед по платформе в ожидании поезда. В вагоне она всю дорогу читала одну и ту же рекламу, словно пытаясь разглядеть в ней какой-то тайный смысл. Но даже если он там был, за время пути до «Слуссена» она так и не сумела его разгадать.

Калле сразу заметил, что Агнес не в лучшей форме, но отвечать на его вопросы у нее не было сил. Она промямлила что-то про головную боль. Вскоре стали приходить посетители, и ей волей-неволей пришлось отвлечься от своих мыслей. До аншлага было далеко, но все же к половине восьмого шесть столов были заняты. Когда Агнес пошла в бар за бутылкой вина, дверь опять открылась. Агнес поспешила вернуться в зал. Увидев, кто пришел, она замерла на месте. Затем словно по команде отставила в сторону бутылку и выпрямила спину.