Линчеватель

– А, волки позорные! Пустите, - поняв, что давление на жалость не сработало, мигом сменил тон пьяница. – Твари! Оборотни в погонах!

– Федя! – коротко попросил первый.

Раздался глухой удар, с каким, обычно, «демократизатор» из твердой резины встречается с живой человеческим телом. За первым ударом последовал второй. И полный ярости монолог тут же стих.

– Выговорился? – спокойно спросил первый.

Пьяница не ответил. Из подъезда, один за другим, вышли двое в форме с нашивками «Росгвардии». Они тащили под руки какого – то синяка в серой растянутой майке и бесформенных, растянувшихся трениках. Тощий как щепка, с всклокоченными давно немытыми волосами, трехнедельной щетиной и красным от беспробудного пьянства лицом, данный персонаж производил отталкивающее впечатление. Хотя засаленные, потерявшие цвет, изодранные тапочки в виде зайчиков на черных от грязи ногах синяка придавали пропойце какое – то умиление.

Заметив выходивших сотрудников Росгвардии, Гоблин широко распахнул перед ними дверь.

– Спасибо, парень, - тяжело дыша поблагодарил Гоблина один из полицейских.

В ответ Гоблин лишь кивнул копу и широко улыбнулся.

– Тяжелый какой, - пропыхтел второй, что «конвоировал» пьяницу. – Шагай давай! Перебирай ногами! А то упадешь со ступенек – а с нас потом спросят. Опять крик поднимется, что бедолагу какого – то избили в отделе.

Копы потащили пьяного к уазику. Мы же нырнули в подъезд.

– Синее движение и пьяные дебоши до добра не доводят! – наставительно подняв указательный палец, поучал нас Гоблин, когда мы стояли на площадке, ожидая лифт.

Я промолчал. Не стал напоминать Гоблину, как не так давно, мы, «перекинувшись» от выпитого, весело дуплили железными трубами поросят.

Съемная квартира встретила нас теплом и запахом свежее сваренного кофе. И от аромата кофе, я пришел в совершенный восторг. Сейчас бы я вылакал даже канистру кипятка, лишь бы хоть чуточку оттаять.

Заслышав как открывается дверь, из кухни выглянула Настя.

– Мы живы, - поприветствовал я ее.

– Вижу, - ответила Настя, подходя ко мне и обнимая. – Как все прошло?

– Нормально, - уклончиво ответил я.

– Просто превосходно, - добавил, разуваясь, Гоблин. – Блондинка? Ты здесь?

– Я очень надеялась, что ты не вернешься, - раздался с кухни недовольный голос Вики.

– Не дождешься, - хохотнул в ответ Гоблин, скрываясь на кухне. А через секунду, оттуда послышался грохот посуды и вялая перепалка.

Филин ушел в комнату, закрыв за собой дверь. Мы с Настей остались в прихожей вдвоем.

– Поговорили с директором? – спросила Настя, глядя мне в глаза.

– Угу, - ответил я, снимая кроссовки.

– И как поговорили?

Настя не отставала. И говорить, что мы завалили директора прямо в квартире, мне, отчего – то, хотелось меньше всего.

– А потом вернулись домой, - улыбнулся я, обнимая ее. Но Настя высвободилась из моих объятий. Молча подняла с пола кроссовок, показывая его мне. И только сейчас, под ярким светом лампы, я рассмотрел на носке небольшое пятно засохшей крови.

– Вляпался, все – таки, - глядя на пятно, пробормотал я.

– Даже не пытайся больше меня обманывать! – строго сказала Настя.

– Обещаю!

Я поднял вверх правую руку, словно давая клятву.

– То-то же! – сделав серьезное лицо, строго сказала Настя.

– Эй! Хули вы там в дверях топчетесь, как бедные родственники? – крикнул с кухни Гоблин. – Идите жрать. Вика тут ужин сварганила. Хуета, конечно, редкостная, но… Ай!

Разглагольствования Гоблина прервал звонкий удар подзатыльника.

– Не хочешь – не ешь!

– А вперед батьки не лезь, - тут же выдал Гоблин народную мудрость. – На правду – то зачем злиться. Ай, блять! Да хватит меня бить!

Видимо, за свое изложение правды, Гоблин был вознагражден еще одной пиздюлиной.

Я вошел на кухню аккурат в тот момент, когда красная от злости Вика стояла перед Гоблином, оперевшись руками на край стола и буравя товарища полным ненависти взглядом.

– Еще одно слово вылетит из твоего рта – и ты на своей шкуре постигнешь весь смысл слова «бить»! – грозно сопя, пообещала она.

Гоблин примирительно поднял руки:

– Все-все. Понял я.

– Смотри мне! – победно сказала Вика и вышла из кухни.

– Все равно готовить ты не умеешь, истеричка, - едва слышно сказал Гоблин ей вслед.

Но, вопреки словам Гоблина, приготовленный ужин оказался весьма сносным.

– Что будем делать дальше? – спросил Гоблин, едва пустые тарелки перекочевали со стола в раковину, а перед нами стояли кружки с горячим чаем.

– Действовать по старинке, - развел руками я. – Пасти цель на машине. «Метку» же заблочили.

– Блять! – выругался Гоблин.

Я был категорически не согласен с этим высказыванием Гоблина. Это короткое, но емкое слово ну никак не отражало то «непонятное», в которое мы вписались. За то короткое время, пока навык работал, я так успел к нему привыкнуть, что теперь ощущал себя слепым. Но выбора не было. Сидеть три недели в ожидании, пока Система снимет штраф, в нашем положении было весьма хуевым вариантом.

– Нам нужно будет оружие, - осторожно начал я. – С тем, что у нас есть, далеко не уедешь.

– Есть у меня один знакомый, - после недолгого молчания, ответил Гоблин. – В другое время, я не стал бы к нему обращаться. Но отчаянные времена требуют отчаянных мер. Наберу ему – и поедем.

Отчего – то слова про отчаянные времена мне решительно не понравились. Если уж Гоблин не стал бы к нему обращаться. Но выбора не было.

Гоблин, тем временем, достал из кармана телефон, роясь в телефонной книге в поисках нужного номера.

– Кот! – радостно крикнул он в трубку. – Живой? Как сам?

Услышав ответ, Гоблин расхохотался:

– Кот. Дело есть. Примешь в гости? Да ну почему бы и не сегодня? Зачем откладывать на завтра? Отлично.

Гоблин отключился и встал из-за стола:

– Поехали. Кот ждет нас в гости.

***

– Кот – бывший наемник, - поучал меня Гоблин, пока мы ехали в гости. – Так что особо много лишнего не пизди.

– А где он наемничал? – с интересом переспросил я.

– Проще сказать, где он не воевал, - ответил Гоблин. – Мировой мужик. Со своими тараканами, конечно. Но у кого их нет?