Лингус

— Эй, — мягко произнесла я куче, размером с человека.

Через несколько секунд под одеялом что-то зашевелилось, и верх рядом с изголовьем кровати начал двигаться. Голова Тристана показалась из-под хрустящих белых простыней, в которые он был завернут. Его прекрасное лицо казалось неестественно бледным и липким от пота. Он открыл глаза, моргнул, и я увидела, что прежний зеленый оттенок радужки потускнел и посерьезнел, совершенно не походя на яркую, искрящуюся зелень, которую я видела в его глазах раньше. Грубый болезненный кашель вырвался из его груди.

— Я заболел, Кэт, — простонал он, выглядя еще более бледным, чем за мгновение до этого. — Мне жарко, но при этом у меня озноб и все болит.

Я не врач, но слишком хорошо знала эти симптомы. Похоже на грипп. Разве не я шутила пару дней назад, что заразила его гриппом? Прикоснувшись к его лбу, я вздрогнула от сильнейшего жара.

— У тебя есть градусник? — спросила я.

Он закрыл глаза и кивнул, вытаскивая руку из-под простыней, под которыми лежал, и указал на тумбочку. Конечно же, на краю был белый градусник. Я попросила его открыть рот, и, установив таймер, расположила градусник под его языком. Даже без этого маленького приспособления я знала, что он был слишком горячим. Я провела рукой по его лбу и волосам, только чтобы стереть пот с его лица.

— Чувствую себя ужасно, — прохрипел он, дрожа.

Несколько мгновений спустя градусник запищал, и, вытащив его изо рта, я нахмурилась. Тридцать девять и пять. Очень не хорошо.

— Тристан, как давно тебя лихорадит?

— Давненько.

Я вздохнула. Моя мама умерла, когда мне было одиннадцать, и, хотя Фрэнк, мой отец, делал для меня все возможное, мне пришлось научиться заботиться о себе. Десятки раз я болела и оставалась дома одна, чтобы он не пропустил работу. Мы нуждались в деньгах, а его работа не включала оплачиваемый больничный за пребывание дома с больным ребенком. К счастью, пока мама была жива я уделяла достаточно внимания тому, чтобы изучить основы ухода за собой и лечения от большинства болезней, не посещая врача.

— Горло болит?

Тристан закрыл глаза и несколько раз сглотнул.

— Нет, я просто хочу пить.

— Открой рот, мне нужно посмотреть твое горло, — потребовала я, просто чтобы убедиться, что на нёбе нет гребаных белых точек, которые бы означали, что у него стрептококк.

Тристан снова что-то проворчал, прежде чем открыть рот. Света от лампы было достаточно, чтобы разглядеть заднюю стенку, которая выглядела достаточно хорошо. От меня не ускользнуло, что у него даже пломб на зубах не было. Я постучала по его подбородку, чтобы он мог закрыть рот.

— Думаю, у тебя грипп, ясно? Я могу отвезти тебя к врачу, если хочешь, или же помогу поправиться здесь. Тебе решать.

Он приоткрыл потускневший зеленый глаз, покосившись на меня.

— Это ты заразила меня гриппом? — хрипло спросил он.

— И как, черт возьми, я бы заразила тебя?

Он издал короткий, сухой смешок.

— Вечеринка Джоша, — напомнил он мне.

Я фыркнула. Он вспомнил, как пил мою водку с клюквой, а я пошутила, что у меня грипп. «Скорее всего, кто-то из близких задниц его и заразил», решила я.

Закатив глаза, я начала стягивать с него одеяло, в которое он был укутан. Он застонал.

— Полегче. У меня все тело болит.

— У тебя слишком высокая температура, чтобы кутаться, — сказала я ему. Я потянула на себя одеяло, оставив только белую простынь, которая была плотно обернута вокруг его тела. Я стянула и ее. И, как идиотка, застыла.

Я видела достаточное количество красивых тел; трое моих бывших были спортивными и подтянутыми. Моя коллекция фильмов состояла из тех, в которых снимались горячие полураздетые актеры. Я смотрела «300 спартанцев» около пяти раз в кинотеатре с Николь и еще раз двадцать на DVD. Джош и я смотрели «Тора» шесть раз и всегда пускали слюни. Можете считать, что в плане поглазеть на красавчиков мне опыта не занимать.

Но ничто не могло подготовить меня к такому.

Тристан лежал поперек кровати в одних боксерах. В маленьких черных плавках, которые нисколько не прикрывали большие, мускулистые бедра. Его грудь была идеальной, накаченной и твердой, с редкими темными волосками. Но его пресс — Святой Грааль всех прессов. Четкая прорисовка из восьми кубиков, которую можно было увидеть только в рекламе «Аберкромби». V-образные мышцы живота исчезали под полоской нижнего белья. А затем мой взгляд инстинктивно остановился на выпуклости, которую прикрывал черный хлопок. Ядрён батон. В мыслях сразу пронеслись слова Джоша. Ты Анаконда, потому что все мы знаем, что скрывается у тебя в штанах.

— Нравится то, что ты видишь? — тихо поддразнил Тристан.

Я перевела взгляд на его ухмыляющиеся губы и нахмурилась. Почему я решила, что он будет не таким наблюдательным, как раньше?

— Заткнись и вставай.

Он устало усмехнулся и уперся руками по обе стороны от своего идеального торса, чтобы подняться. Мои глаза тут же вернулись к его прессу и к движению мышц, которые напряглись, когда он сел. Я поняла, что у меня на одних только бедрах жира больше, чем во всем его теле. Поворчав, он переместился, свесив ноги с кровати.

— Думаешь, мне не нужно к врачу?

— Ну, если ты хочешь, — сказала я ему, но на самом деле пялилась в этот момент на мышцы его бицепсов и трицепсов, словно человек на грани обезвоживания, впервые увидевший воду.

Тристан провел рукой по своим каштановым волосам и вздохнул.

— Мне так хреново, Кэт.

— Тебе хреново, но держу пари, ты не выпил ни одной таблетки, так? — Я знала, что он этого не делал. Когда болел мой отец, он отказывался принимать лекарства. Даже «Тайленол» не жаловал. И все остальные мужчины, с которыми я когда-либо сталкивалась, вели себя точно так же.

— Нет, — сказал он с усталой гримасой.

— Тогда вставай. У тебя слишком высокая температура, и нам нужно ее сбить. Для начала прими холодный душ.

Тристан встал и медленно направился к открытой двери напротив своей кровати. Ванная комната оказалась большой, ярко освещенной и современной, не смотря на простецкий стиль дома, в котором он жил. В глаза сразу бросались душевая кабина со створками из прозрачного стекла и две раковины. Я сделала вид, что осматриваю ванную, но при каждом удобном случае украдкой поглядывала на отражение Тристана в большом зеркале. Открыв створки душевой, он начал возиться с кранами.

— Совсем холодный?

— Совсем.

Он прикрыл глаза ладонями и хмыкнул.

— Я так ослаб, — простонал он. — Пытался позвонить Калуму, но он не отвечает, а мои родители на этой неделе в Нью-Йорке. Иначе я бы не просил тебя приехать.

Я с трудом верила, что в его жизни не было никого, к кому он мог бы обратиться, кроме родителей и Калума. У меня есть три сучки и Райан. Я всегда могла на них положиться, а мой отец жил всего в нескольких часах езды. Мне было жаль его, но я также задавалась вопросом: почему ему больше не к кому обратиться? Думаю, он встретил достаточно людей в своей жизни, чтобы найти кого-то достойного, кому мог доверять.