Литературно-художественный альманах «Дружба», № 4

— Сеньор, — вот вам свежий номер газеты… Всего пять сентаво — и вы будете самым ученым человеком на свете! Послушайте, сеньор, вот вам «Эль Сигло». Надо же рассказать своим, что на рудниках обвал… Свежие новости! Потрясающие новости! Чудовищные новости!

Умаявшись за день, он забирался в подъезд с сорванцами, которые, как и он, продавали листки, еще издававшие острый запах краски. Все вместе они подсчитывали выручку, болтали о происшествиях дня, а потом поджидали у подъезда лицея мальчишек с черными кожаными сумками и забрасывали их обидными прозвищами, получая в ответ не менее хлесткие клички, а иногда и подзатыльники. Тогда разгорался бой прямо на мостовой.

Но однажды, когда маленькие газетчики собрались вступить в очередной бой с лицеистами… боя не получилось. Элиодоро показалось, что лицеистов уже кто-то вздул раньше, и вздул основательно. Мануэль выслушал намек насчет содержимого своей сумки с угрюмым безразличием. Его сосед по парте, Луис, отчаянный драчун и забияка, даже не посмотрел на газетчиков, что-то зло пробормотал и зашагал домой. Продавцы оторопели.

А дело было вот в чем.

В этот день к директору лицея приехали неожиданные гости: ответственный сотрудник министерства представил ему своего спутника — высокого подтянутого человека с пристальным и несколько тяжелым взглядом и твердо очерченным подбородком.

— Сэр Томас Колор, — сказал он коротко. — Ваш новый помощник и инструктор в области совершенной системы образования.

Директор лицея знал, откуда приехал этот помощник. Президент (а президентом в то время в Чили был небезызвестный лиса и карьерист Гонсалес Видела) чересчур часто посматривал в сторону большой северной державы, военные круги которой вдруг проявили необычайную любовь к чилийским школьникам. Военные инструкторы приезжали без погон и мундиров, они привозили с собой дипломы учителей и довольно хорошо говорили по-испански. Всё это директор лицея знал, но рекомендация приезжего показалась ему чрезмерно бестактной.

— Сеньору Томасу Колору, — любезно сказал директор, — надеюсь, понравится наш маленький коллектив. Сеньору Томасу Колору будет особенно приятно работать в нашем коллективе, узнав, что мы всячески поддерживаем и развиваем чилийскую систему образования и воспитания юношества, которая завоевала себе славу одной из совершенных систем.

Посмотрев в немигающие глаза нового помощника, директор лицея предложил ему познакомиться с воспитанниками.

По традиции, во время занятий все двери классных помещений были отворены. Подходя к одному из них, директор лицея и его спутник услышали звонкий голос ученика, отвечающего заданный урок:

— Так шли по нашей земле искатель наживы Франсиско Писарро и его люди. Их было сто тридцать человек, а индейцев, которые несли груз, было десять тысяч. Тяжел был их груз. А они всё шли и шли. И с ними шел индеец Фелипильо. Он служил переводчиком у людей Писарро, но он не предался врагам. И он завел их в засаду..

— Достаточно, мальчик! — раздался голос незнакомого человека.

Мануэль (это он отвечал урок) оборвал речь на полуслове. В класс вошел Томас Колор в сопровождении директора.

Лицеисты встали. Новый инструктор не торопился здороваться. Он переводил взгляд с одного лица на другое и, наконец, медлительным кивком ответил на приветствие учителя.

— Ваш новый наставник, — сухо сказал директор. — Сеньор Колор. Я надеюсь, дети, вы окажетесь достойными воспитанниками нашего учебного заведения в глазах своего нового наставника. Мы не будем мешать вашему знакомству, — добавил он, обращаясь к учителю истории.

Наставник и воспитанники остались наедине. Мальчики всё еще стояли. Томас Колор медленно осмотрел все лица и обратился к Мануэлю:

— Твое имя?

Мальчик растерялся и с запинкой сказал:

— Мануэль Эстиха.

— Отвечать надо так, — поправил его наставник: — «Лицеист Мануэль». Попробуй еще раз, только быстрее и громче. Твое имя?

— Лицеист Мануэль!

— А твоего соседа? — он перевел свой тяжелый взгляд на Луиса.

Тот, состроив приятелям рожицу, пискнул:

— Лицеист Луис!

Томас Колор плотно сжал губы и протянул руку к барельефу с изображением мадонны, вылепленному на стене, повыше грифельной доски.

— Перед лицом святыни, — сказал он почти молитвенно, — мы не смеем паясничать.

В серых глазах наставника блеснул огонек, но голос его был попрежнему возвышенным:

— Любой грех требует искупления. Вы должны извинить своего наставника, мои милые друзья, если он сочтет ваши гримасы за надругательство над святынями и в следующий раз предложит вам простоять урок у доски… с мешком камней Ты согласен со мною, лицеист Луис?

Такого школа еще не знала. Простоять? С мешком камней? Класс загудел, но учитель сделал вид, что ничего не заметил.

— Ты отвечал урок по истории, лицеист Мануэль?

— Да, сеньор наставник.

— Кажется, тебе понравился подвиг индейца Фелипильо?

— Понравился, сеньор наставник.

— И вам всем тоже?

Класс нестройно ответил:

— Да.

Томас Колор опять устремился к барельефу. Мануэль захлопал глазами: как будто он правильно отвечал урок.

— А что бы сделал ты, лицеист Мануэль, — со вздохом спросил Томас Колор, — если бы я попросил тебя сейчас провести меня через Анды и доверился бы тебе, твоему слову, твоей честности?

Мануэль молчал.

— Можно я скажу, сеньор наставник? — решил выручить приятеля Луис.

— Доброе слово всегда угодно всевышнему. Так что бы ты сделал, обратись я к тебе с такой просьбой?

— Если бы вы попросили..

— Да, да.

— …и я знал, что вы идете к нам с недобрыми целями, я тоже заманил бы вас в засаду.

Раздался смех.

— Смейтесь, смейтесь, маленькие грешники! — с воодушевлением протянул наставник. — Смейтесь над тем, что первобытный дикарь попрал свою честь и свое слово, смейтесь над тем, что дух его ожил в вашем соученике и протянул к нам свои руки, обагренные предательством.

— Предательством? — у Мануэля задрожали губы, и он жалобно сказал; — Сеньор наставник. Фелипильо не предал… Он любил свой народ… Он завел в засаду завоевателей… Фелипильо — наш герой.

— Лицеист Мануэль, — раздельно произнес Томас Колор, — ты живешь в городе, который заложил испанский офицер Педро де Вальдивия. [14] Испанцы принесли индейцам высокую культуру. Франсиско Писарро стоит выше Фелипильо.

У лицеистов затекли ноги. Сеньор наставник, видимо, забыл, что подростки стоят уже около получаса. Он медленно шел по проходу между партами и остановился возле лицеиста с худеньким, бледным лицом:

14

Один из завоевателей Чили.