Логическая история цивилизации на Земле. Дополнительные доказательства моей теории (Часть 2)
Шрифт:
Цель
Цель — совершенно сказочная. Например, какое — нибудь племя из дебрей Амазонки написало и передало каким — то сверхъестественным способом письмо турецкому султану, чтобы тот построил им город с крепостными стенами, как будто племени откуда — то известно, как о городах, так и о крепостных стенах. Ведь этого невозможно представить, точно так же, как представить у этого племени холодильники в каждом шалаше, питающиеся электричеством от ближайшего дерева посредством лиан. И, представьте, султан посылает Ибн — Фадлана, наперед зная, что ему на Амазонку никогда не добраться, так как никому в султанате вообще неизвестно, где эта Амазонка находится.
Другими словами, так как написано это путешествие, оно — невозможно. Допущение, что Ибн — Фадлан — самостийный географ, мы тоже отмели как нереальное. Значит, «Записки…» — роман, каковые
Единственным источником этих рассказов могут быть только торговцы, притом торговцы данного участка (этапа) торговой эстафеты, переданные через соседние этапы с добавлением на каждом этапе собственных умозрений наподобие детской игры в испорченный телефон.
По роману Л. Толстого «Война и мир», конечно, можно изучать историю Наполеоновских войн, если представить себе, что ни одной другой бумажки об этих временах не сохранилось. Именно так надо изучать историю по роману Ибн — Фадлана. А теперь я остановлюсь только на тех фактах из романа, которые дают пищу уму, но не сердцу.
Непереварившиеся семена в куче навоза, которые курочка склевала
1. «Я видел дирхемы Бухары разных сортов, они состоят из меди, красной меди и желтой меди, из которых берется количество без веса. Сто из них равны дирхему из серебра». Во — первых, Бухара в то время — окраина еврейского мира, так как там еще не научились точно дозировать в монетах медь разных месторождений. Во — вторых, обогащение меди — грубое, примерно как в Японии, где в японской меди содержалось даже в 1850–х годах очень много золота и западноевропейцы скупали его по цене меди, а потом более высокими технологиями отделяли. В — третьих, в Центральной (Средней) Азии медь стоила в 100 раз дешевле серебра, загляните на сегодняшнюю биржу.
2. «…они не упоминают других дирхемов». Значит, часть торгового племени в данном ареале «окуклилась», (см. статью «Окукливание»), торговый путь еле намечен, нерегулярен, то есть не как нынешняя Транссибирская магистраль. Поэтому торговое племя стало внешне здорово походить на аборигенов, в историки их позже назовут «тюрками» с многочисленными их каганатами.
3. «…мы выехали из Бухары, возвращаясь к реке, и наняли корабль до Хорезма. … мы ехали несколько дней». Вот поэтому — то я и говорю, что основной способ освоения новых земель — реки. Попробовали бы этот же путь проехать на верблюдах рядом с Амударьей.
4. «…между вами и этой страной, о которой вы говорите, — тысяча племен неверных». Это сказано Ибн — Фадлану, собравшемуся на Южный Урал, в Хорезме. Значит, здесь не было никаких тюркских каганатов, каковых историки насчитали до десятка, глядя в потолок. Они врут наподобие романиста Ибн — Фадлана насчет бороды, о которой — ниже.
5. «Итак, мы спустились из Хорезма в аль — Джурджанию. Я видел хорезмские дирхемы обрезанные и свинцовые и неполновесные…, их менялы продают игральные кости, чернильницы и дирхемы». <…> Но только Аллах… сделал дрова дешевыми для них». Итак, наш романист — на берегу Арала зимует четыре месяца (раджаб, шабан, рамадан, шавваль), греясь почти дармовыми дровами, что соответствует нынешней природе — устье Амударьи около четырех месяцев во льду. Но главное не в этом, а в «обрезанных» дирхемах, каковые стали рублями — рубленными на две — три части дирхемами. Но надо учесть и инфляцию, так как дирхем напополам — полтина, на три части — алтын, каковые стали после очередного «упорядочения масштаба цен» пол — рублем и тремя копейками. Примерно как майор — старше лейтенанта, а вот генерал — майор младше генерал — лейтенанта. Но и это еще не все.
Рубли — рубленные динары, конечно, попали на Русь Московскую по Волге, только не из Хорезма. Ибо оттуда, где сейчас зимует Ибн — Фадлан, нет пути на Волгу, отсюда есть путь только на Урал, хотя и не самый хороший, лучший путь на Урал — по Иртышу и Тоболу. Поэтому рубли могли попасть на «святую» Русь в абсолютно равной вероятности либо с Кавказа, либо с Уральских гор, из Великой Перми. В дальнейшем я буду тщательно следить за тем, как Ибн — Фадлан у русских историков попадет на Волгу. А пока — о бороде, к которой все никак не могу подойти.
6. Ибн — Фадлан «посмотрел на свою бороду, она один сплошной кусок из снега, пока я не приблизил ее к огню». Я родился в Сибири, поэтому утверждаю, что Ибн — Фадлан никогда не был в местах, где борода индевеет. Он, как говорится, слышал звон, но не знает — где он. И это очень важное доказательство, что я рассматриваю роман, а не отчет о реальном путешествии. И даже для времен упомянутого выше Йакута (13 век) это — роман. Значит, о 10 веке можно вообще забыть. Тем более, что Ибн — Фадлан пишет: «я видел землю, которая растрескалась и в ней (образовались) большие овраги от силы холода, и что огромное древнее дерево действительно раскололось на две половины от этого». Заметьте, что это — на устье Амударьи.
7. «…река Джайхун растаяла, и мы принялись за необходимые принадлежности для путешествия. Мы купили турецких верблюдов и велели сделать дорожные мешки из верблюжьих кож для переправы через реки, через которые нам нужно будет переправляться в стране турок». Идет май, поэтому от покупки верблюдов до поделки из них бурдюков потребовалось бы все лето. Тогда нечего было сидеть всю зиму на Арале и ждать весны для начала не то что путешествия, а всего лишь — подготовки к нему. А если местные жители все же плавали по Аралу, что сверхсомнительно, так как незачем, то не надо говорить и о покупке верблюдов. Из чего вытекает («велели сделать»), что местные жители понятия не имели о бурдюках. И «делать» они их будут примерно как сито, на котором далеко не уплывешь, ибо выделка шкуры для бурдюка в воде — дело хитрое, непростое. Неужто с собою в поход специалиста взяли? Так лучше бы взяли готовые бурдюки.
8. «Итак, на каждом человеке из нас была куртка, поверх нее кафтан, поверх него шуба, поверх нее войлочная шапка и бурнус, из которого видны были только два его глаза, и шаровары ординарные и другие двойные (с подкладкой), и гетры, и сапоги из кимухта и поверх сапог другие сапоги, так что каждый из нас, когда ехал верхом на верблюде, не мог двигаться от одежд…».
Во — первых, это — в середине лета (бурдюки задержали), притом на устье Амударьи, ибо караван только двинулся из неудобопроизносимой и ни о чем не говорящей аль — Джурджании вблизи Хорезма. Во — вторых, если это северный наряд, то северные народы отродясь «войлочных шапок» не носили, чтоб только «одни глаза» снаружи были. В — третьих, северная одежда легка и удобна даже при минус 60–ти. То есть, романист — фантаст Ибн — Фадлан представляет себе, как бы он оделся, если бы было холоднее, нежели на экваторе в январе. Значит, не был он в Хорезме и в июне.
9. «…мы наняли проводника… из жителей аль — Джурджании», через два дня: «нас настиг снег, так что верблюды ступали в нем по колена. Мы остановились на два дня и устремились в страну турок, и никто нам не встретился в пустынной степи без единой горы. Мы ехали десять дней…, и нам встретился сильный холод и последовательное выпадение снегов, при котором холод Хорезма был подобен дням лета».
Во — первых, за десять дней по степи на верблюдах далеко не уедешь. Я не уверен даже, что они достигли северной оконечности Арала. И откуда в июле тут взялся снегопад «верблюдам по колено»? Я ведь уже вам сказал, что ледостав на Амударье продолжался во времена Ибн — Фадлана ровно столько же, сколько и сейчас. И зачем тогда Ибн — Фадлану понадобился такой гротеск, чтоб, отъехав к северу не более 200 километров в самый разгар лета, когда даже в Ханты — Мансийске под 30–ть тепла, восклицать, будто он попал в Антарктиду в июле, когда там зима под минус 70–т. Во — вторых, «нанять проводника» можно было не более, чем на все те же 200 километров, учитывая, что проводник — кочевник и знает ближайшую степь как свои пять пальцев, а дальше и для него — terra incognita. В — третьих, но он же на этом не остановился, он нагнетает: «мы были близки к гибели наших душ».
10. «…мы едем каждую ночь от полуночи до времени после полудня». При таком гренландском холоде в июле, о котором нам только что сообщил автор, это не самое лучшее время «дневного» перехода. Это время — наихудшее. А вот для дневной жары, стопроцентно имевшейся у него в наличии, — разумно. Хотя у меня есть еще одна причина в запасе, но я о ней пока умолчу.
11. Когда мы проехали пятнадцать дней, мы достигли большой горы, на которой источники. Мы пересекли их и прибыли к племени турок, известных под именем аль — Гуззия. И вот они кочевники, у них дома волосяные. Ты видишь их дома то в одном месте, то такие же в другом; они не изъявляют покорности Аллаху, но называют своих наибольших старцев господами. И управляет ими совет между ними».