Логике научного исследования

го ответа состоит в следующем: если в природе мы не сталкивались бы с закономерностями, то ни

наблюдение, ни язык не могли бы существовать — ни язык описания, ни язык аргументации.

(3) Убедительность этого ответа зависит от принятия некоторой формы реализма здравого смысла.

(4) Прагматическая проблема индукции разрешается сама собой: предпочитать теорию, которая в

результате рационального обсуждения кажется ближе к истине, чем другие теории, рискованно, но

рационально.

(5) Психологическая проблема индукции (почему мы веримв то, что избранная таким образом

теория будет и в дальнейшем оправдывать наше доверие?) мне представляется тривиальной — вера

или доверие всегда иррациональны, хотя и важны для действия.

(6) Не все вообще возможные «проблемы индукции» можно решить указанным путем (см. также

мою книгу: Popper К.Objective Knowledge. An Evolutionary Approach. Oxford, Clarendon Press, 1972

[русский перевод: Поппер К.Объективное знание. Эволюционный подход. М. УРСС, 2002]). (261:) Приложения

(262:)

(281:)

Новые приложения

(284:)

Приложение *I

Два замечания об индукции и демаркации, 1933-1934

Первое из воспроизводимых здесь замечаний — это письмо к издателю журнала «Erkenntnis».

Второе — является моим выступлением в дискуссии на философской конференции в Праге в 1934 г.

Оно было опубликовано в журнале «Erkenntnis» в 1935 г. как часть моего доклада на этой конферен-

ции.

1

Впервые это письмо к издателю было опубликовано в 1933 г. в журнале «Erkenntnis», v. 3 (т.е.

«Annalen der Philosophie», II), N 4-6, p. 426. Для облегчения чтения я разбил некоторые абзацы на бо-

лее мелкие.

Причиной этого письма явилось следующее обстоятельство. В то время как мои идеи широко об-

суждались членами Венского кружка, причем даже в печати (см. прим. 3), ни одна из моих рукописей

(которые были прочитаны некоторыми членами кружка) еще не была опубликована, отчасти из-за

большого объема. Чтобы сделать приемлемой для публикации мою книгу «Logik der Forschung», ее

пришлось значительно сократить. Выдвижение на первый план в письме различия между проблемой

критерия демаркациии псевдопроблемой критерия значения(и противоположности между моими

идеями и воззрениями Шлика и Витгенштейна) было обусловлено тем, что даже в те дни члены

кружка обсуждали мои идеи, руководствуясь ошибочным впечатлением, будто я защищаю замену

верификационного критерия значения фальсификационным критерием, в то время как на самом деле

меня интересовала не проблема значения,а проблема демаркации.Как показывает мое письмо, я пы-

тался исправить ошибочную интерпретацию моих идей еще в 1933 г. То же самое я пытался делать в

моей «Логике научного исследования» и с тех пор занимаюсь этим постоянно. Однако мои друзья-

позитивисты, по-видимому, до сих пор так и не могут увидеть между нами разницы. Это недоразуме-

ние заставило меня в письме подробно остановиться на противоположности между моими воззрени-

52

ями и воззрениями Венского кружка, а также тех, кто ошибочно считал, будто свои идеи я первона-

чально разработал в процессе критики Витгенштейна. На самом деле я сформулировал проблему де-

маркации и критерий фальсифицируемости, или проверяемости, еще осенью 1919 г. за несколько лет

до того, как идеи Витгенштейна стали предметом обсуждения в Вене. (Ср. с моей статьей «Philosophy of Science: Personal Report», опубликованной теперь в книге «Conjectures and Refutations».) Именно

поэтому как только я услышал о новом верификационном критерии значения, я (285:) противопоста-

вил ему мой фальсификационный критерий — критерий демаркации,предназначенный для разграни-

чения систем научных высказываний и вполне осмысленных систем метафизических высказываний.

(Я не претендую на то, что мой критерий применим к лишенной значения бессмыслице.) Вот письмо

1933 года.

Критерий эмпирического характера теоретических систем

(1) Предварительный вопрос.Юмовская проблема индукции, то есть вопрос о достоверности за-

конов природы, возникает из явного противоречия между принципом эмпиризма (согласно которому

только «опыт» позволяет судить об истинности или ложности фактуального высказывания) и осозна-

нием того обстоятельства, что индуктивные (или обобщающие) рассуждения недостоверны.

Под влиянием Витгенштейна Шлик1 высказал мнение о том, что данное противоречие можно

устранить, приняв допущение, что законы природы представляют собой «не подлинные высказыва-

ния», а «правила преобразования высказываний»*1, то есть разновидность «псевдовысказываний»

Эту попытку решить проблему индукции (решение Шлика представляется мне чисто словесным) объединяет со всеми более ранними аналогичными попытками, а именно априоризмом,конвенциона-

лизмом и т. п., необоснованное допущение о том, что все подлинные высказывания в принципе

должны быть полностью разрешимы, то есть верифицируемы или фальсифицируемы. Эту мысль

можно выразить более точно: для всякого подлинного высказывания должна существовать логиче-

ская возможность как его (окончательной) эмпирической верификации, так и его (окончательной) эмпирической фальсификации.

Если отказаться от этого допущения, то становится возможным простое разрешение того противо-