Локки 8. Потомок бога

Что хаоситы, что имперцы — это был всего лишь живой инструмент, чья задача отвлечь на себя часть божественной мощи. Но пока боги не появлялись, а сражались лишь смертные, да и то не все.

— Разорви Перун этого Громова! — в сердцах прорычала Белова, когда её с Огневой снова оставили в резерве, хотя большая часть их отряда уже вступила в битву на разных её участках.

На песчаном холме осталось лишь пять человек: бледных, мрачных и напряжённо наблюдающих за сражением.

Давешний юнец едва не падал в обморок, с ужасом ожидая приказа ворваться в битву. Он был уверен, что это смертный приговор. Из такой мясорубки не выйти живым.

— А это ещё что такое?! — ахнула баронесса Огнева, выгнув брови.

Её взгляд был устремлён на разошедшуюся красную туманную дымку, перманентно скрывающую небеса над Пустошью. Однако сейчас в ней появилась дыра, сквозь которую на землю упал яркий белый луч света, разрезавший раннее утро.

Кажется, ахнули все, когда луч пропал, а в том месте, где он соприкоснулся с песком, прямо посередине битвы, возник бородатый человек с мечом и в горящих золотом доспехах.

— Боги! — изумлённо выдохнул лысоватый маг, едва не выронив подзорную трубу. Он миг назад взял её из рук Беловой.

— Скорее просто бог, — поражённо прошептала баронесса Огнева, округлив глаза.

— Бог? — облизал губы юнец, вспыхнувший страстной надеждой. — Настоящий бог явился на поле боя?

— Похоже на то, — с благоговением проговорила баронесса и покосилась на графиню.

Та буквально вырвала подзорную трубу из мелко трясущихся рук лысоватого мага и торопливо посмотрела через неё на бородача. А тот уже шинковал хаоситов с ловкостью бывалого шеф-повара, заявившегося на кухню к дилетантам.

— Кажется, я где-то видела его, — удивлённо произнесла блондинка, прежде чем бородача скрыла зашевелившаяся масса сражающихся.

— Ещё бы, — проговорил лысоватый аристократ, задумчиво морща лоб. — По-моему, в храмах иногда так изображают Семаргла. Вот там-то вы его, сударыня, и видели.

— Нет, не в храме я его видела, — пробормотала мулатка, чьи зрачки расширились от шока. Она подалась к Беловой и жарко выдохнула ей в ухо: — Он приходил к Громову.

— Уверена? — сглотнула графиня, часто-часто хлопая длинными ресницами, украшенными пылинками.

— Да, — уверенно кивнула девушка и затараторила, захлёбываясь воздухом: — Громов всё знал. Всё знал!

— Что он знал? — услышал её слова юноша, воспрявший духом после появления бога.

— Громов сказал, чтобы мы держались подальше от эпицентра битвы, поскольку исход сражения решат не люди и не зверолюды, а боги! — на одном дыхании выдала блондинка, мелко дрожа от переполняющих её эмоций.

— Как-то мне не верится, что человек, пусть даже сильный маг и Рука императора, может знать о таких вещах. Где смертные, а где боги? — нахмурился лысеющий маг.

Белова и Огнева взволнованно переглянулись. И у обеих в глазах ярко полыхал один и тот же вопрос — а если Громов не человек?

— Опять! — благоговейно выдохнул юноша, указав рукой на новый луч света, пронзивший туманную дымку.

Теперь он оставил среди жаркой битвы женщину. Она казалась здесь лишней, как баян на похоронах. Высокая, ладная, с белоснежной гривой волос, облачённая в длинное платье, словно сотканное из звёздного света. Оно скрывало её мертвенно-бледные руки по самые запястья, а в районе груди вздымалось двумя холмиками.

Лицо женщины делилось на две части: живую и мёртвую. Левая сторона — ввалившаяся щека, натянутая на скуле кожа, запавший в череп глаз со светло-голубой плёнкой. Зато правая могла бы принадлежать высокородной дворянке несравненной красоты. Вот только в её правом глазу будто клубилась эссенция тьмы.

— Марена, — выдал полузадушенный писк юнец и покачнулся.

Он бы точно упал, если б не схватился за плечо своего более старшего коллеги, чьи редкие выпадающие волосы шевелил горячий ветерок. Тот буквально примёрз ногами к песку, а его руки, держащие подзорную трубу, одеревенели от всепоглощающего трепета.

— Бежать, бежать нам надо, — внезапно даже для самого себя проговорил трясущимися губами лысоватый маг. — Представляете, во что превратится сражение, если в него вступают сами боги, появляющиеся перед смертными хорошо если раз в столетие? Битва и так напоминает кровавое месиво, а что будет дальше?

Все посмотрели на него с разными эмоциями, но ответить не успели. Прибежал запыхавшийся адъютант и сообщил, что все они отправляются на правый фланг, где минотавры и тёмные жрецы-оборотни прорвали оборону.

Маги переглянулись, и все вместе двинулись на подмогу своим сотоварищам, порой со священным ужасом косясь на эпицентр сражения, где резвились боги, чьё появление вдохнуло новые силы в имперцев.

Тут и там сотни глоток принялись выкрикивать имена явившихся богов. Люди бросались в отчаянные атаки, крича «Семаргл» или «Марена»!

Ход битвы начал склоняться в пользу имперцев. Однако у орды ещё были припасены сюрпризы.

— Пора! — грубо проревел согнутый годами зеленокожий клыкастый жрец в одеянии из перьев.

Его скрюченный палец с жёлтым когтем указал на связанных грязных рабов, вповалку лежащих в окружении сражающихся хаоситов.

— Да пребудет с нами Сварг! — неистово выдохнул из зубастой пасти полуголый юный хаосит, блестящий чёрной чешуёй.

Он ловко метнулся к замычавшим в ужасе рабам, пытающимся вытолкнуть изо рта кляп. И было отчего мычать…

Серпоподобный кинжал юного хаосита сверкнул в лучах утреннего солнца и начал вскрывать глотки рабам. Кровь щедро брызнула на песок. А старый жрец начал создавать из неё портал.

Вскоре тот кроваво-красным оком возник над ещё дёргающимися в предсмертных конвульсиях рабами и принялся изрыгать из себя пятиметровых великанов. Они походили на студенистые горы плоти, покрытые струпьями и отвратительными корками из гноя и сукровицы. Их глаза кровожадно сверкали под грязными нечёсаными космами, а дубины в руках своими размерами превышали человеческий рост.

— Убейте их! — прокричал жрец, указав рукой в сторону прорвавшихся имперцев.

Великаны с громоподобным рёвом ринулись на них, тяжеловесно ступая по земле. Аж мелкие камешки испуганно подпрыгивали.