Лопнувшее колесо фортуны

– Розы ветров! Вот что значит выйти замуж за умного человека! – отметила Наташка. – Тебе, Ленусик, повезло. Есть чему набраться у Дмитрия второго.

– Между прочим, она у меня и до замужества умницей была, – сухо заметила я.

– Да кто бы возражал? Как умница, она сделала правильный выбор умника. Не отвлекай меня на посторонние темы! Интересно, лавка может считаться боевым оружием? Ну если выстрелить ею из… Нет, мне явно не повезло с мужем. Хоть он у меня и умник, я от него недостаточно набралась. Мало того, он за мой счет поживился. А мне все некогда… Закончили болтовню! Ленусик, ты стоишь на карауле у открытой двери коттеджа, мы с твоей умной мамочкой перетаскиваем в холл лавки из меблированной ими комнаты, благо путь недалек.

– Да нам и одной хватит, – воспротивилась я. – Тебе больше заняться нечем?

– Мы готовим боевой арсенал, понятно?! Не обязательно им отстреливаться, но пусть будет.

Нашего усердия хватило только на три лавки. Первой не выдержала Наташка, заявив, что они сделаны из непросохшего трехсотлетнего дуба. Или просохшей карельской березы – дерева необычайной тяжести. Где ей, бедняжке, набраться легкости, если растет на камнях. Вот и зачерствела.

Устроившись на сквознячке, мы чувствовали себя в относительной безопасности. Сидели и вели неспешные разговоры на отвлеченные от кейса с деньгами темы. На одной из них, едва не разругались с Наташкой, оседлавшей лавку, как всадник коня. Сидя к нам задом, она позволила себе заметить, что в коттедже наверняка нет ни одной иконы. И это сплошное безобразие. Следом принялась воспитывать меня. А за непослушание. В Оптиной пустыни все держались вместе, дабы коллективно успеть поклониться всем святым местам обители, а меня понесло в сторону – любоваться природным ландшафтом.

Я возмутилась. Разве можно носиться на территории святой обители галопом? Как некоторые. Лично мне первым делом хотелось убедиться в том, что место для обитания и раскаяния разбойнику Опту указано свыше. Убедилась! Идеальное решение. Затем я намеревалась не спеша полюбоваться на мироточащие иконы. В одиночку прикоснуться взглядом к божественной тайне мироточения. Живоначальной троицы, например, Божьей Матери, преподобного отца Амвросия… Всем известно, что традиционным материалом для икон является сухая липовая доска, а не такой вот «дуб зеленый», как наша лавка. Для конкретизации я шлепнула по ней ладонью. Где-то наверху опять что-то грохнуло. Алена тихо помянула «маму». Я добросовестно успокоила ребенка тем, что нахожусь рядом.

– Тихо ты! – цыкнула на меня подруга. – Грохот – резонансный отклик на твой шлепок. Все окна в доме перебьешь. Вот они задождеточат!

– Не богохульствуй! – огрызнулась я, придвинулась к подруге вплотную и с ехидцей спросила: – А известно тебе, что есть факты мироточения даже ксерокопий икон?

Наташка не ответила, но неопределенно пожала плечами. Мол, думай как хочешь. И я с торжеством заявила:

– 7 ноября 1997 года замироточила цветная ксерокопия иконы убиенного царя – мученика Николая Второго. Хранителем этой ксерокопии является вполне образованный человек, хирург Олег Иванович Бельченко. И возили это чудо по разным епархиям матушки-России…

На этом организованный мной ликбез прервался, Алену угораздило подняться с другого конца лавки, и мы с Наташкой лихо с нее навернулись. Трудно сказать, кому из нас двоих не повезло больше. Подруга хоть и была вперед… нет, вернее, назадсмотрящей, но выбора, куда шлепнуться, у нее не имелось – везде голый плиточный пол. Зато она удачно подстраховалась руками. Мое падение было обеспечено мягкой посадкой на Наташку, однако сверху меня припечатало лавкой. Уж она-то точно из непросохшего лукоморского дуба.

Дочь повела себя достаточно странно. Вместо того чтобы броситься на помощь и разделить нас на три неравные части: лавку, меня и Наташку, она, сложившись пополам, заливисто хохотала. Подруга, уткнувшись носом в ладони, неистово тряслась, выдавая странные звуки. То ли страдала, исходя рыданиями, то ли просто ржала. Вместе с ней тряслась не только я, но и лавка. Надо же! Деревяшка, а сопереживает. Просто отшвырнуть ее в сторону – черная неблагодарность. Пришлось действовать аккуратно. Ухитрившись немного приподнять «дубовое верхнее покрытие», я из-под него выкатилась. Наташку поднимать не стала. Если ее удовлетворяет такое положение, пусть себе радуется дальше. Меня волновало другое – временная бесконтрольность багажника.

Выскочив на крыльцо, я увидела нашу раскрылатившуюся открытыми дверями машину в целости и неисправности. Багажник по-прежнему был закрыт. Едва ли произошло чудо возврата провода высокого напряжения к своей ненаглядной катушке. Когда направлялась к багажнику, мне показалось, будто что-то мелькнуло и скрылось за правым углом дома. Игра воображения или реальность? Такое иногда бывает. Сидишь, например, спокойненько в родном доме, смотришь себе телевизор и вдруг боковым зрением замечаешь какое-то мимолетное движение. Невольно отвлекаешься от телепередачи и… в упор никого и ничего постороннего не видишь. Тут же успокаиваешься – показалось. Виртуальная бройлерная муха пролетела. Из другого измерения.

На сей раз успокоиться не получилось. И не потому, что пару минут назад с лавки упала. Кто знает, что повлечет за собой пропажа кейса с деньгами? И не изъяли ли его в качестве платы за спектакль с останками многострадального Ежова?

Открыв багажник, я решила кликнуть Наташку. Хотя трупа Ежова в нем не было, все равно, хватит ей веселиться из-под лавки. Все хорошо в меру. Она кейс откопала, она же его и закопала. Пусть проверит результат. Мне совершенно не хотелось перетряхивать содержимое багажника. От моего вмешательства ему, пожалуй, будет несравненно хуже, чем от плохой дороги в Дугну. Да и надоело быть босячкой, давно пора сбегать за шлепками.

Наташка появилась на крыльце сама, без предварительного вызова. Не мешкая, сбежала по ступенькам, открыв моему взору дочь, тростинкой застывшую на контрольно-пропускном пункте входа. Деловито отряхнув ладони, подруга нырнула в багажник и строго спросила у меня, куда делся кейс. Чувствуя резкое похолодание в конечностях, я посоветовала ей загрузить собственную память. Она-то уж наверняка подскажет ответ.

– А с памятью у меня всегда все в порядке, – донесся из багажника голос, совмещенный с шуршанием.

Наташка рылась в каком-то пакете. Выпрямившись, раздраженно объявила:

– Тю-тю кейс! Нету! Он прямо сверху лежал.

– Наконец-то его украли! – с облегчением крикнула дочь. – Теперь нам по крайней мере не надо бояться кражи.

– Зато следует бояться того, у кого его украли, – пробормотала я. – Что, если это известный вариант, когда «вор у вора ворует»? А мы – без вины виноватые.

– Не каркай! – осекла меня Наташка. – Где это видано, чтобы фирма, производящая сейфы, отвечала за их хищение у покупателей? Нашего согласия на размещение в багажнике чужих денег у нас никто не спрашивал. Мы что, заключали договор ответственного хранения?

– Ну хватит вам бухтеть! – раздался с крыльца бодрый голос Алены. Нет смысла караулить машину дальше. Дом тоже. Значит, можем сбегать на речку и побарахтаться в водичке. Заодно спасем от одиночества мамочкины тапки.

– А если в наше отсутствие в дом подкинут Ежова, царствие ему небесное, – перекрестилась подруга.

– Будет хуже, если его подкинут в нашем присутствии, – проворчала я, мучаясь нехорошими подозрениями. – В принципе, можно обойтись и без речки. Есть душевая кабинка.