Лопнувшее колесо фортуны

– «Накушался», тебя выкинули. Вместе с пластиковой тарой. Очень практично, только экологически плохо, – то ли поддержала, то ли осудила меня подруга. На том и замолкли. Опираясь на перила, начали медленное восхождение по лестнице.

Удивительное дело! Ступеньки под ногами совсем не скрипели. Интересно, почему? На наших дачах это обычное явление. Обменяться мнениями по этому поводу мы не успели. В одной из комнат второго этажа вспыхнула яростная разборка. Вполне возможно, она началась раньше, только носила характер тихой перепалки. Мы с Наташкой успели к ее апогею. Два участника бесконтрольной передачи своих озвученных мыслей на расстояние (до наших ушей) злобно клялись убить друг друга. Как только, так сразу. Правда, разными способами. Мужчина грозился удавить женщину своими руками или утопить в очень антисанитарном месте. Потенциальная жертва твердо обещала опередить соперника в его намерениях: отравить раньше, чем он протянет к ней свои грязные руки. Потом раздался дикий женский крик. По-видимому, мужчина боролся за лидерство в реализации своих убойных намерений.

9

Наташкин вопль «Помогите!!!» разом оборвал истошные крики. Первым порывом для предотвращения убийства был мой гигантский скачок через две ступеньки сразу. Разумеется, наверх, к лестничной площадке. Чуть раньше это было бы медленным «поползновением», рассчитанным не меньше, чем на пару минут. Зной и духота лишали сил. Вторым – Наташкин. Она скакнула наверх дальше меня и тут же выдала предложение вломиться в открытую дверь комнаты, расположенной прямо перед нашими носами. Оттуда безопаснее всего позвать на помощь массу народа. Самим предотвращать убийство несчастной женщины не стоило, в душе жила надежда на ее живучесть. Достаточно того, что мы спугнули противника. Уже одно это обстоятельство ему явно не понравится. На всякий случай, влетев в ближайшую комнату, я закрыла дверь на торчавший в замке ключ.

Наташкин призыв к спасению вначале вызвал столбовую реакцию у всех, кто находился в некотором отдалении от эпицентра музыкального ринга. Те, кто изо всех сил соревновался с исполнителем хита, и себя-то слышали с трудом.

«Столбовые» гости довольно быстро выразили готовность немедленно прийти на помощь. Увы, психологическую. В адрес Натальи посыпались предложения немедленно расстаться с мыслью о самоубийстве. Жизнь – это счастье. А жизненные проблемы на то и даны, чтобы, преодолев их, оценить счастье в полной мере. Для начала Наталье следует покинуть подоконник, на котором она зависла. А когда рядом с ней, в свою очередь запросив помощь, зависла и я, меня немедленно заклеймили позором. Вместо того чтобы удержать подругу от суицида, подаю ей плохой пример.

Пока мы препирались с толпой, кто-то принялся активно тарабанить в дверь. Кто именно тарабанил и надрывался криком с обратной ее стороны, определению не поддавалось. Не исключено, что один из выживших киллеров, а то и оба сразу. Если они уверены в том, что мы слышали все их переговоры с самого начала, им выгодно ликвидировать нас как ненужных свидетелей. В отдельных случаях общая цель объединяет.

Покинув подоконник, я осторожно подошла к двери с намерением потребовать переклички спасателей. Стук в дверь оборвался, крики тоже. За исключением уличных и Натальиных. Она разошлась на всю катушку. Когда еще так помитингуешь, чувствуя, что правда исключительно на твоей стороне.

– Мам, это я, Алена. Ты меня помнишь? – прозвенел за дверью дрожащий голос дочери.

– А как же! – удивилась я.

– А меня? – с не менее дурацким вопросом выступил зять. – Я Дмитрий второй!

– Ну вы меня оба достали! Какое счастье! Даже не представляете, как я вам рада. Наталья, хватит получать удовольствие. Слезай, потом организуем тебе повод для перебреха! – крикнула я подруге, открывая дверь.

Прямо передо мной толпилась кучка любопытных, возглавляемая дочерью и зятем.

– Там… – я указала рукой в левую часть коридора, – кто-то пытался друг друга убить. Женщина очень сильно кричала. Мы не решились действовать в одиночку.

В один миг кучка распалась, преобразовавшись в неровную цепочку людей, готовых прийти на помощь тем, кто в ней нуждается. Мы с Наташкой оказались последними. Узкий коридор лишал возможности обгона. Сатанинский смех, раздавшийся из последней по левую сторону комнаты, парализовал движение вперед.

– Это Ежов с того света ржет, – трагическим шепотом объявила Наташка.

Я была вынуждена на нее цыкнуть. Ну зациклилась на покойнике! То и дело поминает несчастного! Подруга со мной согласилась, но тут же выдала:

– Ир, давай подождем «приемную комиссию» для киллеров здесь. Мы Ежова уже видели, пусть теперь другие полюбуются. Димусик! В смысле, Леныч… Боже мой, язык отказывает. Ирка, скажи детям, чтобы поперед батьки в пекло не лезли.

– А кто у нас батька?

Наташка задумалась, но, очевидно, безрезультатно, поскольку обозвала меня дурой-незнайкой.

– С кем поведешься… – ответила я и вздрогнула от очередной громогласной страшилки из комнаты, которую мигом заглушил хохот «комиссии».

Как оказалось, в комнате молодоженов на полную громкость работал телевизор, демонстрируя неизвестно кому экранизацию советского фильма ужасов «Вий». Наталья обессилено прислонилась к стенке. На пару секунд ее частично скрыла внезапно открывшаяся дверь душевой комнаты, явив присутствующим мокрого Дениса с целомудренной набедренной повязкой из махрового полотенца. Выражение полного недоумения на его лице таяло, стекая в открытый рот в ходе увлекательного рассказа инициативной группы товарищей о переполохе, устроенном мной и Наташкой. Я вынужденно отметила нашу растущую популярность. Подруге это не понравилось. Она считала, что мы и без нее хороши:

– Нормальные люди не врубают телевизоры на беспределе!

– Так из-за музыки его ж не слышно, – возразил Денис. – Прилег отдохнуть, увлекся вампиршей…

– А почему тогда сбежал от нее в душ?

– Так это ж было краткосрочное отсутствие.

Денис решительно продвинулся вперед и выключил телевизор.

– Могу я переодеться?

– Странный вопрос. Да кто ж тебя знает, можешь ты с этим справиться самостоятельно или нет, – пробормотала я, внимательно вглядываясь в двуспальное флисовое покрывало на металлической кровати. Современной, хотя и косящей под старину. Но куда интереснее было созерцание краешка белой босоножки, медленно уползающей под кровать. Так же медленно у меня округлялись глаза.

Очередной взрыв смеха был адресован лично мне. Только я не поняла – в качестве поощрения или признания моей умственной недоразвитости.

– Ир, твоя личная популярность опережает нашу общую, – заметила Наталья и, подхватив меня под руку, потащила вон из комнаты. Непосредственно за нами следовал почетный караул – Аленка с мужем. Все еще хихикающая свита опять растянулась цепочкой.

Несмотря на опасения получить звание первой идиотки среди гостей, я все-таки шарахнулась в сторону душевой. Вроде как нечаянно занесло. К счастью, Наталья ослабила бдительность и, соответственно, хватку. Комнатка была пуста, тем не менее я громко извинилась за беспокойство, причиненное своей неловкостью. «Свита» совсем одурела от хохота, зато детки серьезно обеспокоились, решив, что мне непременно надо передохнуть. Кто бы возражал! Ах, да… Возражала «свита». Уж очень не хотелось со мной расставаться. Наталья помогла, сославшись на то, что мне, как артистке оригинального жанра, следует побыть в одиночестве – продумать свой репертуар.

– Сначала передохнуть! – стоял на своем Дмитрий второй. Вполне понятное требование. Зачем ему такая обуза, как сумасшедшая теща?

Пропустив всех сопровождающих лиц вперед, то бишь вниз по лестнице, я глубоко вздохнула и шумно выдохнула.

– Мама передохнула! – торжественно объявила Наталья Димычу и Алене. – И знает, что делает! – До подруги быстро дошел смысл моего марш-броска в душевую. Она решила, что я надеялась найти там чей-нибудь посторонний труп. Желательно совершенно незнакомый.