Ловец теней

— В детстве мы учили, что души праведников слишком светлые для Бездны, и она их не принимает, — продолжал Драйден. — А кто светлее самого Учителя? Но оказывается, в Бездну тогда попали не все боги. Бог смерти Синлар и бог времени Странник были сначала в стороне от конфликта. А потом договорились с Учителем и помогли ему. Они выкрали из небесной обители солнце вечной жизни, благодаря которому Учитель смог победить оставшихся восьмерых богов. И благодаря нему же он вырвался из Бездны.

— А что было дальше? — спросил Тьяго.

— Еще не прочитал, — Генри улыбнулся.

— И ты веришь этой истории?

— Она не скучная, — Драйден вздохнул. — А в моем положении и то хлеб.

Тьяго подумал о том, чтобы сказать Генри о встрече с Анжеликой, но решил, что не стоит давать другу напрасную надежду. Еще неизвестно, чем это все закончится, и найдет ли он хоть какие-то доказательства ее причастности к похищениям девушек.

— Я слышал версию, что Учитель якобы пришел из другого мира, — решил поделиться Тьяго.

— В учении говорится, что каждый мог бы переродиться в этом мире или в другом, — кивнул Генри. — Но конечно, не объясняется, как. Может, сам Учитель давно ушел, а церковь продолжает ему молиться.

— Это было бы иронично, — Тьяго не удержался от улыбки. — Но если он, допустим, все еще здесь. Как думаешь, он может говорить с кем-то напрямую?

Драйден нахмурился.

— Странный вопрос, — заметил он. — Какой-то слишком конкретный. Ты что-то знаешь?

Тьяго махнул рукой.

— Ничего я не знаю. Но если вся эта писанина правдива, — он постучал пальцем по книжке, — то нам не помешала бы помощь свыше, как ты считаешь?

— Не помешала бы, конечно, — согласился Драйден. — Только я вот никогда не слышал, чтобы Учитель напрямую с кем-то говорил. Даже Первые ученики никогда не утверждали такого.

И тут было, над чем задуматься.

***

Весь следующий день Тьяго старался занять себя делами по дому, учебой и практикой стрельбы. Но мысли то и дело возвращались к ссоре с Гердой, и уже под вечер, когда солнце закатилось за горизонт, он обнаружил себя под ее окнами.

Забравшись на дерево, он постучал в стекло. Девушка распахнула створки, и Тьяго запрыгнул к ней в комнату.

По-хорошему надо было поздороваться, но оба молчали. Герда теребила подол своего платья и смотрела под ноги.

Тьяго открыл было рот, но так ничего не сказав, закрыл. Вместо этого он подошёл к ней и, притянув ее голову к себе, просто поцеловал. Герда ответила с жаром.

Так и не проронив ни слова, они отдались накатившей волне.

— Добрый вечер, — усмехнулся Тьяго, нависая над Гердой.

— Чего ты целый день ждал? — она надула губы. — Я с ума сходила. Думала, ты меня бросил.

— Ты же сама меня выгнала. Мороженое пришлось есть одному.

— Мне не нравится, что у тебя есть тайны и что ты гуляешь с какими-то женщинами.

Тьяго откинулся на подушку и прижал Герду к себе.

— Я люблю тебя, — проговорил он. — И только тебя.

— Правда? — теперь Герда нависала над ним.

— Могу доказать, — он лукаво улыбнулся.

За дверью послышались шаги.

— Герда, ты уже спишь? — раздался голос матери.

Тьяго перекувырнулся и спрятался за кроватью, успев за секунду до появления на пороге комнаты сеньоры Гальего.

— Да, мам, — Герда закуталась в одеяло, как в кокон. — Что-то случилось?

— Мне послышался шум.

— Не знаю, ничего не было, — девушка пожала плечами.

— Да? Ну ладно, спокойной ночи, милая.

Когда мать закрыла за собой дверь, Тьяго выбрался из укрытия.

— Помнится, ты обещала ей о нас рассказать, — он цокнул языком.

Герда хитро улыбнулась:

— Приходи свататься, тогда и расскажу.

Тьяго сел на кровать и взял ее за руку:

— А вот возьму и приду, — ответил он. — Только сначала я должен найти Элоизу. Или хотя бы понять, что с ней случилось.

Герда наморщила лоб:

— Но это может занять годы. Я не могу столько ждать.

— Я напал на след, — сказал Тьяго. — Дай мне несколько месяцев. Если это ни к чему не приведет…

Девушка положила ладонь ему на губы:

— Не надо, не хочу, чтобы наша помолвка стояла на таких жутких условиях. Я люблю тебя в любом случае, — она наклонилась к нему. — Просто помни, что я жду.

Тьяго крепко обнял Герду и зарылся носом в ее волосы. Часть его была готова бежать вниз сегодня же и, разбудив ее родителей, просить руки их дочери. Но другая его часть понимала, что он собирался вот-вот рискнуть жизнью. И неизвестно, куда поведет эта дорога и будет ли рядом место для спутницы.

От этого противоречия начинала болеть голова. И чтобы больше об этом не думать, он принялся целовать Герду так жарко, как если бы видел ее последний раз в жизни.

Глава восемнадцатая — Турнир. Часть I

Усадьба графа де Алуа располагалась за городом к западу от столицы на берегу Сириги, в этих местах не такой широкой, зато стремительной.

Небольшой с виду особняк с высокой остроконечной крышей и одной башенкой был окружён гигантским садом, в котором словно прятались все прочие строения, флигели и домики для прислуги.

Тьяго расплатился с извозчиком и направился к ажурным решетчатым воротам, примостившимся между двух каменных столбов, на вершине которых восседало по льву.

Хотя парень надел свой лучший наряд, привратник безошибочно распознал в нем простолюдина и приглашение рассматривал долго и с явным подозрением.

— Часть гостей уже прибыла, — проговорил он, переводя взгляд с карточки в конверте на Тьяго. — За вас может кто-нибудь поручиться?

Анжелика предвидела, что так может произойти, а потому к приглашению приложила письмо, которое просила в случае чего показать привратнику вместе с ее перстнем.

Тьяго вздохнул, но терпеливо достал из-за пазухи письмо, а затем показал мужчине и перстень с красным камнем.

Увидев доказательства, привратник разом переменился.

— Добро пожаловать, сеньор Пириньо, — проговорил он с натянутой улыбкой и даже чуть склонил голову.

Неизвестно откуда, Тьяго готов был поклясться, что прямо из кустов, ему навстречу выскочил лакей в золотой ливрее и предложил проводить его в оранжерею, где собирались остальные гости.

С задней стороны особняка выделялась примыкавшая к нему полукруглая секция со стеклянным потолком и стенами. Внутри росли зелёные не по сезону деревья и цветы, и между ними высился небольшой фонтан в форме двух рыбок, выпускающих струйки.