Ловушка для духа

Нара замолчала и посмотрела на Сагюнаро.

– Модоки, – произнес он тихо в ответ на этот выразительный взгляд.

– Да. Пожиратели человечины, – кивнула она и продолжила рассказ, глядя на свои колени. – Я закричала. Меня долго не могли успокоить. На следующий день позвали заклинателя. Он изгнал духов, и он же забрал меня в орден. – Она тряхнула головой, отгоняя жуткие воспоминания, и произнесла жестко: – Иногда я спрашиваю себя – почему все мои подруги видели милых игривых бибов, смешных домовиков или юрких анагато – защитников полей. А моими первыми существами оказались омерзительные, кошмарные твари?

Она прикусила нижнюю губу, несколько мгновений размышляя о чем-то, затем спросила:

– А твой первый дух, Сагюнаро?

– Женщина. Молодая и прекрасная.

– Когда ты увидел ее впервые?

– Она всегда была рядом, пока я жил дома. Сколько себя помню. С самого раннего детства. Сидела возле моей постели, когда я был ребенком, пела колыбельные, рассказывала истории, учила…

– Чему?

– Если уронишь в темноте маленькую вещь – ее непременно надо найти, иначе кто знает, кто поднимет потерянное. Нельзя вскакивать и бежать зажигать свет, если во время сна из-под твоей кровати раздается шуршание и шепот. Не надо открывать дверь ночью, когда слышишь громкий стук. Нельзя оглядываться, если окажешься после захода солнца один в лесу и тебе почудится, что за тобой кто-то идет…

Нара смотрела на него с легким удивлением. Конечно, ее в детстве никто не учил подобным вещам.

– Рассказывала, как с помощью десяти свечей вызвать духов умерших предков, учила играть с призраком так, чтобы он меня не поймал, объясняла, как приручить кладбищенского духа-пса, что делать в течение шести дней, чтобы вызвать Хранителя ключей, который перевел бы меня в мир духов.

– И ты это делал? – прошептала девушка с изумлением.

– Кое-что, – признался Сагюнаро. – Было интересно и жутко. Но я воспринимал все как захватывающую игру. До тех пор пока мой брат в ужасе не прибежал к отцу и не рассказал, что из моих комнат доносятся странные голоса, стук и завывания ветра в тихий день. Мне велели прекратить делать то, что я делаю. И я прекратил. – Сагюнаро посмотрел на свою левую ладонь и крепко сжал пыльцы в кулак. – Знаешь, Нара, иногда я думаю, что становлюсь шиисаном не из-за своей ошибки в день духов. Я был одержим призрачным миром с самого рождения. И он затянул меня в конце концов. В отличие от Рэя, который всегда прекрасно отделял реальность от потустороннего, пространство духов от пространства людей. Ему ничто не мешало учиться, развлекаться, тренироваться и всегда сохранять ясную голову. А моя жизнь была наполнена тайными шорохами, смутными тенями, неясными звуками. Я блуждал среди мистических откровений, а он сражался. Поэтому Рэй прошел испытание, а я – нет.

Он помолчал, чувствуя на себе напряженный, взволнованный взгляд девушки.

– …Я понятия не имел, что мою ночную гостью не видит никто, кроме меня. И когда начал говорить о ней, домашние стали очень странно смотреть на меня. Поползли слухи, отец пытался пресечь их, но люди продолжали перешептываться и строить версии одна другой нелепее. – Сагюнаро покачал головой, а Нара выразительно приподняла темные брови, ожидая продолжения.

Заклинатель помедлил, вспоминая прошлое, которое сегодня, в отличие от мутных дней в подземелье, стало особенно ярким.

– Отец пытался скрыть мой дар. Но в конце концов слухи дошли до ордена. Меня забрали.

Сагюнаро замолчал. Спутница также не говорила ни слова, не спросила, что за дух жил рядом с ним, и заклинатель был благодарен ей за это.

Они слушали, как шумит лес, шуршат змеи и вздыхают старые камни. Темнота вокруг начала постепенно сереть. И густые ночные запахи стали сменяться острыми утренними. Мгновения, когда происходят странные вещи, а духи и призраки переходят из одного мира в другой, становясь видимыми для людей. Сагюнаро вспомнил проблеск алых глаз в темноте, очертания белой фигуры, тихий напевный голос, рассказывающий о смельчаке-крестьянине Хэйдзиро, развесившем сети до восхода солнца, чтобы наловить дроздов. И обнаружившем в них целую стаю живых человеческих голов вместо птиц. Больше он никогда не охотился в этих местах в запретные часы. А маленький Сагюнаро, услышавший эту жуткую историю, всегда ждал рассвета со смешанным чувством опасения и жаркого любопытства. Боясь и желая увидеть нечто невероятное.

– Что ты будешь делать, когда… если мы сумеем скрыться? – тихо спросила Нара, обрывая его воспоминания. – Думаешь, заклинатели Варры не пожелают помогать нам?

– Последний заклинатель, с которым я встретился, пытался убить меня, – ответил Сагюнаро.

– Тогда почему мы бежим?

– Потому что человеческого в нас больше, чем потустороннего. Во всяком случае, я надеюсь на это.

Секунду она не двигалась, осмысливая его слова, затем вытащила из кармана карту, сложенную несколько раз, и бережно расстелила на полу.

Сагюнаро прижал небольшим камешком тонкую бумагу и с интересом склонился над рисунком. Впервые он видел столь подробное изображение Агосимы. К сожалению, не всей. Только небольшой кусок горной части. Но здесь был отмечен каждый пик, все озера, реки и маленькие деревушки, теснящиеся вокруг тропы, ведущей в Румунг.

– Сейчас мы тут. – Нара приложила палец в центр зеленого массива леса, подступающего к городу.

– Я узнаю эти озера. – Сагюнаро указал на три синих круга среди вершин.

– Глаза гор, – отозвалась девушка, прочитав названия, написанные мелкими буквами.

– Мы останавливались на ночь возле них. И, насколько я помню, шли вот так. – Он провел по бумаге, указывая их давний путь. – Тропа тянулась по этим холмам, спустилась в ущелье – вот оно. Затем поднялась на склон. А здесь, не так далеко от него, – перевал, о котором говорила наша проводница, Имари. И он нарисован, в отличие от дороги, где мы шли с Рэем и Гризли. Похоже, о ней действительно не знают.

Нара одобрительно улыбнулась, еще раз внимательно изучив отрезок пути, который им придется пройти:

– Да. Отличный маршрут. Лучше, чем тот, что планировала я.

– Даже если не смогу точно сориентироваться на месте, – продолжил Сагюнаро, – шиисан узнает тропу.

– Как он это делает? – с профессиональной заинтересованностью заклинателя спросила девушка. – Как ты вообще ориентируешься в пространстве, когда преображаешься?

– По запаху, звукам, потокам воздуха, с помощью осязания… – Еще он хотел упомянуть о разной степени боли, но в последний момент передумал, чтобы не вызывать потока лишних вопросов и ненужной жалости.

– Интересно, – задумчиво произнесла Нара, бережно сворачивая карту. – В смысле, еще никто не мог посмотреть на мир глазами шиисана, не будучи шиисаном.

– Похоже, мне повезло, – тихо рассмеялся Сагюнаро.

– Да, мне тоже, – весело ответила девушка, стараясь поддержать его оптимизм. – Расскажу тебе потом, как чувствует себя связанный с шима. Ну что, идем?

– Ты отдохнула?

– Да.

Вряд ли это было правдой. Ее движения утратили прежнюю уверенную легкость, девушка старалась держаться бодро, хотя заклинатель видел, что она лишь пытается убедить его и главное – себя, будто полна сил. Но он не мог ей помочь.

– Надо идти, – повторила Нара, провела ладонями по вискам, посмотрела на Сагюнаро, и вдруг по ее лицу, осунувшемуся от усталости, мелькнула тень беспокойства, взгляд, обращенный на спутника, стал тревожным.

– Что? – спросил он.

– У тебя кровь по лбу течет, – сказала она напряженным голосом.

Он быстро поднял руку, мазнул по коже, посмотрел на пальцы, испачканные красным. Кости левой руки заныли, ладонь свело от привычной боли.

– Ты кого-то почуял? – Девушка начала оглядываться, пытаясь понять, откуда может появиться угроза.