Ложные Боги

Меня вдруг накрыло очень дурное предчувствие. Сначала я не понял причину. Подумал на погоду, унылый пейзаж и ноющую головную боль, но потом осознал. Голова не просто заболела. Это случилось, когда я увидел Три Иглы. И подобное ощущение было мне знакомо. Оно напоминало ослабленную версию головной боли от телепатии голема или других магических машин. Что-то из башен сканировало нас? Или звало?

Я протолкнулся вперед к Скейлу.

— Лучше уйти подальше от моря. Что-то смотрит на нас и… — я на мгновение закрыл глаза. — Что-то приближается!

Магическая структура вокруг Трех Игл изменилась. Она расширилась, пришла в движение и будто бы уже была к нам ближе.

— Уходим от моря, — скомандовал Скейл.

В этом момент чудовищный порыв холодного ветра ударил по нам. Иголка, вскрикнув, едва не упала, в последний момент схватившись за Рока. Хастл был вынужден держать Ульму, чтобы её не снесло ветром.

Раздались гул и плеск. Две огромные волны, поднявшиеся из ниоткуда разбились о берег одна за другой. Брызги долетали до нас. Ледяное облако водяных капель обожгло мне лицо. Я вспомнил истории о замерзших здесь насмерть людях. Теперь ясно как это случалось.

Закрыл глаза. Еще ближе.

Здесь обитало нечто незримое и опасное. Мы рванули от моря, но тяжелые удары ветра не давали нам идти вперед. Ураган почти сбивал нас с ног, а в море бушевали волны. Брызги поднимались до небес. Целые фонтаны воды вздымались и их тут же сносило ветром на нас. Это было кошмарное испытание. Вопреки законам природы ветер бил нас с двух противоположных сторон. Ураган накатывал и с моря, и с материка. Люди падали на камни, безмолвно крича. Ветер уносил их вопли. Скейл пытался что-то сделать. Его глаза вспыхнули от использования магии, однако он не мог побороть обитающую здесь силу.

А затем ветер мгновенно стих.

Я закрыл глаза и понял, что оно здесь. Магическое нечто, обитавшее в Трех Иглах добралось до нас.

Я открыл глаза и увидел, как оно начинает воплощаться. Создавать под себя зримый образ. Это была полупрозрачная громадная фигура, отливающаяся на фоне серого моря ледяной синевой. Лицо, контуры плеч, руки, туловище. Оно парило над водой, склоняясь к нам как мальчишка нависший над десятком муравьев. Огромное, могущественное, неодолимое.

«Карсакрайт артера монис андо».

Прозвучал в моей голове телепатический голос. Проклятье. Гелла, переведи скорее, пока эта штука не грохнула нас из-за нарушения каких-нибудь древних правил поведения на пляже. Но перевод не понадобился. Через мгновение голос заговорил со мной уже на местном наречии. Правда многие слова звучали иначе, но можно было их понять.

«Я долго ждал здесь, ученик», — сообщил мне неизвестный. — «Но почему ты говоришь только на языке простолюдинов?»

— Так получилось, — вслух ответил я.

«Кто твой наставник? Кто посвятил тебя в тайны знания?»

— Касаар, — ответил я, пытаясь вспомнить фамилию мага.

— Ла-Никрод, — шепнула Гелла.

— Касаар Ла-Никрод, — повторил я.

На несколько секунд воцарилось молчание. Хастл и Ульма, ещё недавно вершители чужих судеб, затихли. Ведьма даже не пыталась использовать свой голос. Понимала, что сейчас это бесполезно. Более того, в ее глазах я заметил тень страха.

«Касаар Ла-Никрод», — произнес телепатический голос, — «Он есть в моей базе знаний. Где ныне этот великий чародей? Можешь ли ты связаться с ним, ученик?»

Я решил не врать и ответить прямо:

— К сожалению не могу. Касаар Ла-Никрод мертв.

«Мертв? Какая потеря. Тебе необходимо как можно скорее найти нового покровителя. Но прежде ответь на мои вопросы. Вот уже тысячу двести пятьдесят шесть лет, восемь месяцев и двадцать один день я выполняю возложенные на меня обязательства. Однако с каждым годом это становится все сложнее. Внутренние системы крепости Ла-Рионон требуют немедленного капитального обновления. Никакие мои сигналы о помощи не нашли ответа. Поэтому скажи мне, ученик, кто из великих магов ныне правит на престоле Назерата, кто входит в Совет Амунда, кто страж Аримиона?»

— Не знаю, но… Полагаю, что никто.

«Никто!?» — вопрошал меня дух.

Я услвшал в его странном голосе подобие эмоций. Не обычных человеческих, но все же очень даже ярких.

«Но где же великие маги? Почему не займут они свои оставленные твердыни?»

— Потому что… — проговорил я, ощущая что мне тяжело даются эти слова. — Потому что их больше нет. Мертвы. Все сгинули.

«Все сгинули…» — тихим, почти шипящим голосом повторил за мной дух.

Я боялся, что его коротнет и он набросится на нас или устроит шторм. Но вместо этого дух просто… начал исчезать. Визуальный образ таял, холодный ветр успокоился, волны вернулись в норму.

Мы стояли на берегу ошарашенные. Лишь Скейл и Гелла были спокойны. Робоскелет произнес:

— Идемте. Он больше нам не помешает.

И это оказалось правдой. Все оставшее путешествие мимо Стылого Моря холодный ветер не бушевал и дождь не лил. Но время от времени я ощущал ноющую боль в голове. Среди шума волн мне слышался голос древнего духа, навсегда прикованного к трем башням. Он раз за разом повторял одну лишь фразу:

«Все сгинули. Все сгинули…»

Глава 17

— Кто это вообще был? — полушепотом спросил я у Геллы, когда мы отошли подальше от Трех Игл.

— Не представляю, — призналась суккуба. — Что-то наподобие хранителя региона или крепости. Я мало слышала о них.

Была мысль вернуться к башням и попросить духа о помощи, но я быстро отогнал ее. Сомневаюсь, что этому джину, привязанному к Трем Иглам, есть дело до чего-то кроме своей миссии. Мимо него сотни лет туда-сюда ходят люди. Никому он не помог, а некоторых вероятно убил. Специально ли? Кто знает.

С огромной радостью я заметил возвращение растительности. Унылый безжизненный пейзаж сменился лесом, который разительно отличался от кривого стандарта этого полудохлого мирка. Деревья здесь стояли прямее, были выше, но казались даже более ненормальными чем растительность вокруг Форта. Их бугристая кора по цвету напоминала пепел от сожженной бумаги. Ветви слишком торчали наверх. Будто-бы каждое из этих деревьев отчаянно пыталось сдаться. Крупные желто-зеленые листья уродливо топорщились на задранных ветвях. Усилился ветер, но теперь он был сухим и жарким. Его порывы безжалостно трепали листья, иногда срывая их нам под ноги. Стало меньше кустарников. Лес теперь проглядывался на десятки метров насквозь. Мы шли по тонкой, но вполне различимой тропе, отправив Скейла и Пузо в лес. Тут они уже могли скрываться от чужих глаз в чаще.