Лучшее средство от любви

Глава 20

Ах ты рыба моя бесстыжая! Смотри, какая она оперативная, а! Еще, как говорится, постель, в которой неделю зажигали, не потухла, а она уже навострилась… нырять. Ага-ага. И это при том, что саму чуть удар тогда не хватил, когда с яхты упала случайно. Ну ладно. Не случайно. И не совсем сама. Но не суть! Какой ей, к хренам, дайвинг! Или в том и состоит ее хитробабская задумка? Дать повод этому придурку инструктору начать оказывать ей помощь в момент приступа паники, а там уже пошло-поехало в горизонтальную плоскость. Ни дня простоя, каждый час отпуска на счету, да, мисс Непостоянство? С яхтсмена на дайвера решила перепрыгнуть прямо без паузы? Стоит он, зубы отбеленные сушит, зенками похотливыми лупает, честно смотрит в глазки Белоснежки и ни разу ни на сиськи, ни-ни, конечно. Кого ты дурить пытаешься? Меня? Да я взатяг курил там, где ты только запах дыма нюхал, лошара! Брюнет, сука. У нее точно какой-то пунктик на них! Или это типа нарочно, чтобы ничего не напоминало обо мне? Ха-ха. Два раза, рыбка моя. Я сам прекрасно с напоминанием справлюсь. И хочешь ты этого или нет — мне без разницы.

— А знаете, я и правда одобряю идею Полины понырять, — перешел я на английский, приобняв девушку за талию и послав брюнетику «здесь был я» сигнал. — Причем настолько, что готов к ней присоединиться. Только для начала хотелось бы убедиться в наличии у вас, Энцо, всех документов, подтверждающих квалификацию. Сами понимаете, она же мне не просто любая прохожая отдыхающая. — Ой, это что за взгляд изумленный, дорогая? — Она мне — землячка, соотечественница и все такое.

— О, это даже не обсуждается! — зачастил ныряльщик за чужим жемчугом, пока я усиленно делал рожу кирпичом, терпя болезненный щипок от Полины. Синяк точно будет. — Я готов вам продемонстрировать все необходимое. Даже прямо сейчас, если вы готовы проехать ко мне.

А, то есть не появись я, ты бы мою форельку неразумную прямо сегодня и повез к себе демонстрировать ей… документы? Я бы так и сделал, но мне можно. Это моя рыба мечты!

— Не думаю, что это удачная идея. Я не самый простой ученик, и мне бы хотелось заявленного индивидуального подхода к обучению, — явно с трудом удерживая на месте приклеенную улыбочку, процедила Белоснежка и шикнула на родном: — Лапу убери, Зарицкий. Она у тебя немытая после того, как черт-те где побывала.

— Совесть моих лап кристально чиста! — прошипел в ответ. — Дружеские прощальные объятия были совершенно невинны.

— Сомневаюсь, что ты и твое двойное обременение в курсе значения слова «невинность»!

— С мисс Полиной я договорил… — начал дайвер, старательно делая вид, что не замечает нашего взаимного приглушенного общения на парселтанге, но я не дал ему закончить.

— Зато я прекрасно обучаем, а также имею некоторый опыт погружений, к тому же готов платить по двойному тарифу.

Ага, а вот теперь посмотрим, что он выберет: угодить тебе или бабки.

— Мистер Зарицки, ваш опыт, полученный из неизвестного мне источника, может стать скорее помехой, нежели подспорьем. Как и все мы, я люблю деньги, но не настолько, чтобы допускать в погоне за ними даже намек на ущерб безопасности моих клиентов.

Ах ты паскудник! Ты посмотри, герой какой бессеребренник. Провещал еще с таким пафосом, подбородок свой квадратный задрал. Полина глянула на меня искоса торжествующе, незаметно пытаясь спихнуть руку со своей талии. Да как же!

Вырядилась так для кого? Как увидел тебя на пороге бара в этом трепещущем и лижущем все изгибы голубом шелке, аж будто оголодал вмиг, и во рту пересохло. Еще и шею открыла. А то я не помню, что стоит только подышать тебе за ушком, только губами провести вдоль этой голубоватой венки, и ты таешь, как масло в жару, и протекаешь мне на пальцы щедрее некуда. Сразу готова, и у меня от этого башню мигом уносит. Так, а сейчас стоит спрятать нижнюю часть тела, потому как льняным свободным штанам никак не скрыть наличие мгновенного нешуточного интереса.

— Но если вы готовы безоговорочно подчиняться всем моим указаниям, то я к вашим услугам.

— А? — Я моргнул и сглотнул, проведя по зубам языком. О чем там речь? Ах, да, одна хитрая рыба решила, что может податься в чужие территориальные воды, а я ей собираюсь обломать эту хренову незаконную миграцию. Зачем? Да патамушта нехрен! — Клянусь, более послушного клиента у вас еще не было, Энцо.

— Прекрасно, — обрадовался дайвер, думая, что классно все у него срослось. И форель-то тут, и на оплату двойную присел. — Мисс Полина, последнее слово за вами.

— Энцо, вы извините нас с мистером Зарицким? Мы отойдем буквально на пару слов.

— Конечно-конечно! — донеслось нам уже в спины, потому что явно разозленная Полина понеслась на выход.

Но я утянул ее в сторону служебного помещения, не обращая внимания на проклятия, что она шипела сквозь зубы, стараясь вырваться и при этом сохранить видимость приличий. Затащив в коридор, захлопнул дверь и привалился к ней спиной для верности.

— Давай! — ободряюще кивнул, готовясь к шквалу гнева.

— Мистер Зарицкий…

— А что сталось с «О, господи, Марк-Марк-Марк, да-а-а!»? — скопировал, как смог, я ее умоляющие предоргазменные стоны и с удовольствием заметил, как вспыхнули жаркие пятна на щеках. И мой член приветствовал их появление серией отчаянных отжиманий.

— «Марк», насколько мне помнится, ушел в плаванье в бурные воды свободной любви, да там и сгинул. Для меня. — Это что? Отблеск боли в голубых глазах напротив? А у меня за ребрами что это такое тогда откликнулось? — А «мистер Зарицкий» сейчас пойдет к мистеру Конти и извинится, скажет, что в силу внезапно образовавшихся обстоятельств непреодолимой силы он не сможет заниматься дайвингом, и уйдет восвояси. Скажем, догонять уплывший еще недалеко катамаран силиконовый или найдет что-то новое. Для мистера Зарицкого это же раз плюнуть.

— Ну не-е-ет, Белоснежка. Твой мистер КонЧи пролетает. Ты ныряешь или в моей раздражающей компании, или не ныряешь вовсе.

— Ты кем себя возомнил? — в шоке воззрилась на меня Полина. А я… и сам офигел, если честно, поняв, что вылетело из моего рта. — Ты случайно биполярным расстройством не страдаешь?

Не страдал. До сих пор. И если бы мог утверждать, что у меня есть хоть хлипенькое такое логическое объяснение собственному поведению, так нет же! Но чья бы, как говорится, мычала!

— Спросила небесной красоты девушка, внезапно воспылавшая любовью к погружениям, учитывая, что еще неделю назад чуть не умерла, уйдя под воду с головой. — Только и оставалось, что огрызаться и зубы заговаривать. — Ты в этом платье выглядишь просто сногсшибательно.

Розовые пятна, выдающие гнев и смущение Полины, стали ярче и обширнее, добираясь уже и до шеи и искушая меня все сильнее с каждой секундой.

— Зарицкий, кто дал тебе право вмешиваться в мою жизнь, особенно после того, как ты буквально утром прямым текстом заявил, что между нами кроме секса ничего и не было?

— Не припоминаю, чтобы вот прямо это и сказал. И возвращаясь к платью, лучше, чем в нем, ты выглядела как раз этим утром в моей рубашке…

— Прекрати паясничать! — топнула Белоснежка ногой, сжимая кулаки. Двинуть мне хочешь? Хороший знак. Значит, не все равно. — Оставь меня в покое! Мне был прекрасно понятен твой утренний посыл «гуляй отсюда, детка, у меня есть что-то посвежее в планах»…

— …но совершенно отпадно ты, естественно, смотрелась вообще без всего в моей постели… — продолжал я гнуть свое. И, между прочим, назвать чем-то более свежим Кети и Менди по сравнению с моей рыбкой у меня и язык бы не повернулся, и даже в мыслях не было.