Лукавый сексуальный лжец

И сосредоточиться собираюсь на первой и последней.

Единственный способ добраться до «Турмалина» – по дороге, что вьется

вниз от бульвара Ла-Хойя и заканчивается парковкой. Тут почти всегда все

места заняты, и я уже почти решаю припарковаться подальше, но тут

замечаю, как кто-то уезжает. Включаю поворотник, чтобы никто не спер

удобное местечко, и наконец паркуюсь, как только машина отъезжает.

Даже при выключенном двигателе моя старенькая машинка выдает

беспокойные стук и свист из-под капота, пока я верчу в руках телефон и

оглядываюсь по сторонам. Люк не прислал смс, и я задумываюсь на

мгновение, а не поздно ли все отменить.

С самоуверенным Люком я еще в состоянии справиться, но с милым,

искренним, навеселе Люком, с щенячьими глазками просящего меня быть

ему другом… Сопротивляться невозможно.

Торчать в машине вечно я не могу, поэтому, посмотрев на время, пишу

ему сообщение:

«Тут все занято, паркуйся где-нибудь подальше», – отправив, я ступаю

на раскаленный тротуар и иду к багажнику.

Доска обычно едва помещается в мой маленький хэтчбек и втиснута

между откинутыми сидениями, причем, чтобы закрыть багажник, нужно

хорошенько подтолкнуть. Эта операция требует некоторой изворотливости,

что не очень приятно, но я уже привыкла.

Сумев вытащить ее наружу, я слышу за спиной знакомый голос.

– Помочь?

– Уже не надо, – прислонив доску к машине, я тянусь к сумке, чтобы

заблокировать двери. – Но спасибо.

Когда я оборачиваюсь, вижу его с доской и свернутым полотенцем

подмышкой. На нем тонкая белая футболка и голубые шорты, низко – очень

низко – сидящие на бедрах. Он выглядит настолько хорошо, что у меня

перехватывает дыхание. В голове, а, возможно, и еще кое-где, зазвенели

тревожные звоночки. Эта затея – плохая затея.

Внезапно я начинаю переживать, что нас может увидеть НеДжо и

расскажет об этом Оливеру. Оливер сболтнет Лоле, а та – Харлоу. А Харлоу

тут же вооружится против такого вопиющего нарушения девочковых правил,

как обстоятельное пожирание глазами Люка.

Мы просто друзья.

Дружить – это очень хорошо.

– Готов? – спрашиваю я, оглядевшись по сторонам. Мне и самой слышно,

какой странный у меня голос. Надеюсь, он примет это за нетерпение, а не за

попытку скрыть полуобморочное состояние.

Слегка покачав головой, он со смехом признается:

– Ни капли.

– Кстати, хороший борд, – замечаю я и провожу рукой по носу доски. –

Не слишком длинный и нужной ширины для твоего тела. Рада, что ты выбрал

лонгборд. На него легче вскочить.

– Мне нравится, как ты меня нахваливаешь, будто ее выбрал я, а не

консультант в магазине, – он напряженно улыбается и смотрит мне за спину.

– Просто пытаюсь повысить твою уверенность в себе.

Боже, до чего нелепо. Мы оба неловко топчемся вокруг этой идеи

дружбы.

Проверив, что все нужное с собой, я киваю в сторону воды.

– Ну что, пойдем.

Парковка расположена существенно выше уровня воды. «Турмалин»

окружен возвышающимися над пляжем скалами, некоторые из них больше

двадцати метров в высоту. Нам нужно спуститься с довольно крутого холма,

и я слышу позади себя звуки шагов Люка по дорожке. Дойдя до песка,

понимаю, что он молчаливей обычного, даже не отпустил ни одной шуточки,

когда я упомянула длину его доски.

Пытаясь угадать, в чем дело, я разглядываю кристально-чистое голубое

небо и простирающийся до горизонта океан. На берег обрушивается прибой,

а воздух соленый на вкус. Это действует успокаивающе для моих нервов.

Наверное, просто у каждого из нас бывают молчаливые дни. И мне очень

нравится эта необычная грань Люка.

Когда мы добираемся до пляжа, я выбираю место попросторней, чтобы

положить доску. Люк прислоняет свою к большому камню и поворачивается

ко мне.

– Что там у тебя? – спрашивает он, наблюдая, как я вытряхиваю

содержимое своей небольшой сумки.

– Солнцезащитный крем и болты для финов [плавники серфборда –

прим. перев.], – и протягиваю ему бутылку воды.

– Спасибо, но у меня есть.

Киваю и не знаю, как быть с Молчаливым Люком, потом, решив, что и с

таким справлюсь, откладываю бутылку в сторону и начинаю раздеваться.

Никогда не любила гидрокостюмы, и даже в ледяном Тихом океане я всегда в

купальнике. Сегодня я надела довольно скромный – слитный – потому что мы

будем мокрые и почти голые в течение долгого времени, а усугублять

ситуацию не стоит.

Снимаю футболку и бросаю ее на песок, потом стаскиваю шорты.

– Мне тут нравится, – говорит Люк, положив руки на бедра и

оглядываясь по сторонам – демонстративно не глядя на меня. – Я был здесь

раньше, но только на пикнике.

– И никогда ради серфинга? – спрашиваю я, нанося крем на руки и плечи.

– Ха, не-а. Я едва подхожу к воде.

Я замираю.

– Да ладно!

Он ерошит волосы и выглядит немного глуповато.

– Боюсь, что так.

– Погоди-ка, хочешь сказать… Как ты жил так близко к океану большую

часть своей жизни и не заходил в воду? Ты же плаваешь. Участвовал в

национальном чемпионате по водному поло.

– Ну да, но вообще-то это бассейн. И там никто не водится, жаждущее

меня сожрать.

Я недоверчиво хмыкаю.

– Люк, в океане, кажется – ну, я не знаю – восемь миллионов видов всякой