Лунная радуга

– Он был жесток с вами? – мне было интересно слушать ее.

– Нет, что ты! – Гортензия тихо рассмеялась, и ее глаза подернулись дымкой воспоминаний. – После свадьбы он привез меня в замок, но первой брачной ночи у нас не случилось. К вечеру у меня начался жар, и я прибывший лекарь сказал, что у меня огненная лихорадка. Ночью я впала в беспамятство и пришла в себя только через три дня. Открыв глаза, я увидела, что Раймон спит в кресле у моей постели. Он был в несвежей рубахе, его подбородок покрывала густая щетина, а под глазами залегли темные круги. Герцог сам ухаживал за мной и все это время находился рядом. Медленно, но я пошла на поправку, и Раймон носил меня на руках в сад, чтобы я подышала свежим воздухом, кормил и расчесывал волосы… Я полюбила этого великана всей душой, и мы прожили с ним счастливую жизнь, Рианнон. Дай шанс вашему браку, возможно, это именно то, о чем ты мечтала.

На мои глаза навернулись слезы, и я мысленно поблагодарила Бога, что он послал мне такую замечательную свекровь. Это уже половина счастливого брака. Пора было смириться со своим положением и искать в нем хорошие стороны. Я – жена герцога, причем молодого и красивого. Он кажется, вполне адекватным человеком, и до сих пор ничем не обидел меня. И самое главное – Леон нравился мне. Из этого могло выйти действительно что-то стоящее…

– Вижу по твоим глазам, что я задела кое-какие струны в твоей душе? – Гортензия по-доброму, по-матерински посмотрела на меня и, крепко обняв, вдруг воскликнула: - О боги, девочка! Что ты носишь на себе? Мешки с гречихой?

– С опилками… - ответила я, и мы рассмеялись. Тепло этой женщины стало греть меня изнутри.

– Какая же ты выдумщица! Эту историю вы будете рассказывать своим детям и внукам! – Гортензия повела меня дальше, и вскоре мы оказались в конце коридора.

Здесь было тихо, в напольных вазах благоухали цветы, а полы покрывали пушистые ковры. Из больших окон открывался шикарный вид на озеро, и я на секунду залюбовалась грозовым небом, нависшим над бурлящими водами.

– Здесь покои герцога, - Гортензия указала на дверь, расположенную в самом конце. – А рядом покои герцогини. Они связаны между собой.

Свекровь распахнула дверь, и мы вошли в большую светлую комнату.

Стены спальни по самые деревянные панели с красивой резьбой были занавешены толстыми гобеленами, не пропускающими сквозняки. Светлый балдахин над массивной широкой кроватью и покрывало украшал геральдический орнамент, а тяжелые шторы с кистями мягкими складками спускались к самому полу. В нишах, где располагались высокие окна, стояли скамьи, покрытые шкурами животных, а на них яркими пятнами лежали бархатные подушки.

Сундуки, диваны и пол у камина тоже покрывали мягкие шкуры, что делало спальню очень уютной. Кроме этого, в комнате были ширма, столик с зеркалом, большущий шкаф и прикроватный столик.

– Тебе нравится? – Гортензия раздвинула шторы, впуская больше света. – Или ты бы хотела что-нибудь поменять?

– Пока ничего, мне все нравится, благодарю вас, - ответила я, рассматривая свое новое жилище. – Здесь очень уютно.

– Давай снимем с тебя эти ужасные накладки, - предложила свекровь. – Я сейчас распоряжусь, и сюда принесут одно из моих платьев. Надеюсь, наши фигуры не сильно отличаются. Сейчас мне трудно судить об этом.

С ее помощью я избавилась от надоевшего маскарада и осталась в одной сорочке.

– Теперь ты хозяйка в замке и можешь устанавливать свои правила в том, что касается женской части хозяйства, - свекровь дернула за шнурок, висящий над кроватью, и присела на скамью у окна. – Присядь рядом, Рианнон. Я уверена, что ты со всем справишься. Своим умением готовить, ты доказала это. Теперь я поражена еще больше – благородная девица так управляется с продуктами! Для нашего времени это даже не то что удивительно, а я бы сказала – немыслимо!

– О каких правилах говорил герцог? – спросила я, усаживаясь рядом с ней. – Что я должна соблюдать?

– О, ничего такого, чего не соблюдает любая женщина в доме своего мужа, - успокоила меня Гортензия. – Уважать мужа, быть хорошей женой и матерью и, конечно же, вести себя подобающим образом, как и пристало ридганде. Леон спокойный и уравновешенный мужчина, но когда начинают переходить границы, он становится жестким и неумолимым. Так и случилось по отношению к моей дочери, и его сестре… Герцог выставил Эллу из замка и отправил к старшей сестре на неопределенное время. Ее мольбы и слезы совершенно не тронули его. Но я вижу, ты умная девушка и вряд ли позволишь себе какие-то глупости.

В дверь постучали, и в спальню заглянула Берта. Девушка стрельнула в меня любопытным взглядом и присела.

– Чего желаете, ридганда?

– Берта, это герцогиня Аргайл, теперь ты будешь прислуживать ей.

– Добро пожаловать, ваше милосердие, - девушка снова присела. – Для меня это большая честь.

– Ты не узнаешь меня? – я улыбнулась и, услышав мой голос, Берта недоуменно уставилась на меня. – Ну?

– Нет, ридганда, - девушка испугалась не на шутку, не понимая, чего я от нее хочу. – Я не знаю вас…

– Риа - помощница твоего батюшки, - сказала я, и бедняжка ахнула, прижимая руки к груди.

– Точно… голос похож… но как? – ее взгляд скользнул по накладкам, лежащим на кровати и она снова ахнула.

– Берта, принеси мое платье из голубой шерсти, - распорядилась Гортензия, посмеиваясь над изумленной служанкой. – С черной вышивкой по подолу и шелковую сорочку.

– Сию минуту, ридганда! – Берта помчалась выполнять распоряжение, но, похоже, ей не терпелось поделиться этой новостью на кухне.

– Сегодня столько разговоров в замке! – свекровь покачала головой. – А сколько еще будет!

А я вдруг поняла, что не испытываю ни волнения, ни страха, да и вообще каких-либо негативных чувств. Я была готова ко всему и пообещала себе, что обязательно вгрызусь в эту жизнь не хуже бультерьера. Единственное, что заставляло меня переживать, это состояние госпожи Розмари и как отреагируют мои женщины на эту историю. Я не сомневалась, что уже сегодня Риви отправится к мужу, а вот Мотылек останется одна… Нужно с этим что-то решать…

Берта принесла вещи Гортензии и помогла мне надеть их. И сорочка и платье оказались мне впору и, посмотрев на себя в зеркало, я отметила, что свекровь, сразу определила, какой цвет будет мне к лицу. Платье очень шло мне, и когда Берта привела в порядок мои волосы, Гортензия восхищенно сказала:

– Теперь я понимаю, почему Леон захотел жениться на тебе, дорогая. Ты настоящая красавица!

Глаза герцога сказали тоже самое, когда я спустилась к обеду. Гостей в замке не было, графа тоже и за столом мы были втроем. Слуги исподтишка разглядывали меня, и я была уверена, что уже все знают о моем чудесном превращении из поварихи в герцогиню. Скоро об этом будет гудеть весь Вартланд.