Лунное сияние

Перехватив их, с интересом начала просматривать содержимое. Проект загородного спа-комплекса для Николаева Бориса Викторовича. Оценив объем работы, мысленно присвистнула. Нехило так!

— Перспективно и весьма недешево, — выдала свой вердикт. — И чего же ты хочешь от меня? Мне казалось, что команду мы набрали отличную. Проект, хоть и крупный, но не такой большой в сравнении с обычными заказами. Можешь смело отдать его новичкам — будет разогрев перед более серьезными вещами.

— Тут такое дело, — Вит на секунду замялся. — Этот заказ…

— Интриган из тебя никакой, Виталя. Даю тебе еще минуту, и возвращаюсь к тому, чем занималась.

— Николаев — это отец девушки шефа.

— О как! — протянула удивленно ему в ответ. — И что теперь, каравай печь и ручники ткать?

— Ну-ка подыши, — Вит приблизился, пытаясь уловить в воздухе флер перегара.

— Сам подыши, шутник хренов. Моя фраза относилась лишь к тому, что задницы лизать я не намерена. Для этого есть специалисты узкого профиля, так сказать.

— Кажется, я чувствую напряжение… — хитро усмехнулся Вит. — Еще на прошлой неделе заметил на ужине со швейцарцами. Есть что-то, о чем я должен знать?

— Только то, что тебе точно нужно к человечку такому… Ну, знаешь, в белом халатике. А то в последнее время мерещится тебе всякое… Ты бы проверился что ли! — саркастично смерила друга взглядом. — Что ты от меня хочешь? — я тяжело вздохнула. — Конкретизируй, Вит.

— Хочу, чтобы ты занялась проектом.

— А если я не хочу?

— Полагаю, ты вынудишь меня обратиться к шефу.

— Что ж… — сделала вид, что взвешиваю “за” и “против”. — Нет, — подкрепила свой ответ активным движением головы и отвернулась от друга. — Дверь прямо за тобой.

Виталя не стал ничего мне отвечать, лишь запыхтел громко, и спустя пару секунд красноречиво показал свою позицию громким хлопком моей бедной двери. Эх! Что за люди? Вот почему в порывах гнева всегда страдает невинная мебель? Хотя… о чем это я? За мной тоже водился такой грешок.

Прошла неделя с того самого злополучного вечера. Как только швейцарцы нас покинули, я сделала то, что, как мне казалось, в сложившейся ситуации будет правильным. А именно — смылась “по-английски”. Сделав вид, что мне понадобилось в уборную, я гордо удалилась через черный вход. Вит потом очень долго докапывался до причины моего ухода, но я не посчитала нужным посвящать его в детали. В голове и без него творилась вакханалия. У меня там вообще редко затишье бывает, а уж после событий вечера… Вздохнув, я вернулась к мольберту. Карандаш летал по поверхности холста, воплощая новый эскиз. Я вынесла из этого вечера многое, но самым важным было то, что вдохновение проснулось во мне так стремительно, что идеи будущих картин постоянно крутились теперь в моих мыслях.

С Адамом мы почти не пересекались, а если и встречались, то обходились лишь парой приветственных и дежурных фраз. Это вполне устраивало, хоть и ощущения от наших поцелуев преследовали меня во снах. При каждой встрече Волков натягивал свою фирменную маску холодного дельца, всем своим видом показывая безразличие. А я слишком погрузилась в свои идеи, чтобы как-то на это реагировать.

Кисть с карандашом порхала по холсту, пальцы жгло от энергии, которая во мне кипела. Об одном жалела — что не могла рисовать сразу двумя руками.

Пребывая в творческой нирване, не сразу обратила внимание на прикосновение к своему плечу. И только пробежавшая по бумаге тень заставила меня оторваться от работы в поисках того, что бессовестным образом нарушило мой покой.

— Какого… — нахмурившись, повернулась к двери и уткнулась носом в идеально сшитый на заказ деловой темно-серый костюм. В буквальном смысле, потому как “нарушитель моего дзена” сидел на пуфе позади меня. — Вот же ж говнюк! — вырвалось у меня, прежде чем я успела осознать.

— Аяяяй! Солнцева… — глаза наткнулись на саркастическую улыбку и горящие шоколадные глаза. — Пренебрежение по отношению к начальству? Или отсутствие воспитания?

— Ну… — сделала вид, что обдумываю его вопрос. — Как знать, — пожала плечами. — Это к Вам не относилось, шеф. Во всяком случае, сегодня. Виталя пожаловался?

— Лишь уточнил, что без помощи ценного кадра он не справится. И попросил посодействовать этому.

— И поэтому Вы решили спуститься со своего трона? — картинно округлила глаза. — Неужели сам Волков решил выйти в народ?

— Не совсем. Решил навестить одного “неабонента”. Тебе было бы полезно хоть иногда брать рабочий телефон. О, и да. Личный тоже. Но тебе повезло, Солнцева. У меня нашлась свободная минутка для тебя. Проект твой. Поздравляю, — лицо Волкова озарила хитрая ухмылка. — Радость так и прет. Вот это я понимаю!

Чтоб вы понимали — радостью на моем лице и не пахло. Скорее там попахивало скорой расправой над некоторыми личностями. Виталя пожалеет, что вообще ввязался в эту авантюру. Причиной этому стал не столько проект Николаева, сколько следующие за последней тирадой шефа слова.

— И раз ты такая деятельная, Солнцева, дарю возможность проявить себя во всей красе. Организуй-ка нам еще очередной тимбилдинг. К слову, он должен состояться в следующие выходные.

Черт, черт, черт!!!! Адам еще что-то насмешливо болтал, но я не особо улавливала суть. Все, что нужно было, и так поняла. И больше злила не нагрянувшая на голову внеплановая работа. А улыбка засранца, сидящего в пару сантиметрах от меня. И ощущения, охватившие меня. Подхватив холст, резко оказалась на его коленях и толкнула его в грудь. Не ожидав от меня такого порыва, он упал на спину и удивленно замолк.

Задумываться о том, насколько получившаяся позиция была компрометирующей и интимной не было времени. Мужчина было попытался встать, но был остановлен карандашом, уткнувшимся в его дорогой пиджак. Медленно покачала головой в протесте и переместила карандаш на его губы в знаке молчания. Замерев на несколько минут, смотрела прямо ему в глаза, после чего, убедившись, что Адам не предпринимает новых попыток подняться, перевела взгляд на холст.

Пока это были лишь зарисовки будущих картин — черновые эскизы моего сердца и мыслей. Карандаш скользнул по бумаге, издавая характерный скрежет. Мой взгляд блуждал между шефом и мольбертом, рука жила своей жизнью. Рисуя, я всегда теряюсь во времени и пространстве. Порой не ем и не пью, живя в моменте, созданном моим причудливым воображением. Плыву по течению вдохновения, порождающего мои творения.

Карандаши сменяли друг друга, пальцы темнели от грифеля и растушевки. В порыве была скинута мешающая длинными рукавами кофта, частично обнажая мое тело, скрытое лишь коротким кружевным белоснежным топом на тонких бретелях. Не знаю точно, сколько прошло времени, прежде чем я откинула карандаш. Удовлетворенная улыбка тронула мои губы. Вот оно! Теперь я точно знала, как будет выглядеть центральная часть моей выставки. Кончики пальцев покалывало от распирающего меня предвкушения. Хотелось как можно скорее окунуться в дальнейшую работу.