Лунный шторм

– Рэйчел Милс! – толкает меня Роуз, и я вздрагиваю. – Что с тобой? Три часа уже зову.

Дыхание стало сбивчивым, однако мне удалось взять себя в руки и успокоиться. Ро абсолютно права – мне не стоит думать.

– Все в порядке, – отбиваюсь, заправляя надоедливые пряди за плечи.

Стало зябко, поэтому обхватываю себя руками, стараясь согреться и смотрю на свои зимние ботинки, на сей раз без рисунков с ромашками. Им ещё нужно подсохнуть.

– А я не знаю, что делать мне, – опечалено вздохнула Фишер, выпустив изо рта тёплый пар, – запуталась очень.

Поворачиваю шею в её сторону. Она сидит сутуло, перебросив одну ногу на другую и как-то грустно поджимает рот, бегающими глазами рассматривая каменные плиты.

– Почему бы тебе не позвонить Скотту? Вы должны помириться, – предлагаю я невинным голосом, на что Ро усмехнулась и покачала головой, словно из моих уст только что вылетела чушь.

– Этому не бывать. Мы уже никогда не будем вместе, Рэйчел. И хватит вспоминать о нем, ладно? – в конце реплики она говорила слегка раздраженно.

Похоже, больная тема. Заноза, которую нужно вытащить. Почему у меня ощущение, что подруга чего-то не договаривает? Раньше она все мне рассказывала, но, судя по всему, время отдалило нас – Роуз мне не доверяет.

– Хорошо.

Следующие полчаса мы посвятили сумасшествию: когда где-то музыканты играли весёлые песни, мы рвались танцевать, причём нелепо, будто нам живот скрутило или судороги застали врасплох. Не знаю, что именно привлекало внимание горожан: наши бездарные танцы или громкий, несвойственным юным леди, смех. После танцев мы играли в «Пол- это лава». Роуз пришлось бежать, сломя голову, до ближайшей лавочки или какого-нибудь выступа, но она в конце концов проиграла, ведь десять секунд, данные мною, скоропостижно истекли. Что же, Ро в долгу не осталась. Коварная подруга дождалась момента, когда вокруг не было ничего, только ровная улица без камней, выступов или ступенек, и произнесла лисьим голосочком «Рэйчел, пол – это лава».

Ощутив дрожь в груди, я выпучила глаза и, судорожно, под противный счёт подруги, принялась разыскивать спасение. На седьмой секунде я подбегаю к лавочке, где сидела молодая парочка, и, запыхавшись, сажусь между ними, закинув ноги на шокированную девушку. Их лица напугали меня, честно признаться, а потом стало очень стыдно. Прося прощение за неудобство, я убегаю к задыхающейся от смеха блондинке и испепеляю ту яростным взором, мысленно поджигая той волосы керосином.

Мы продолжаем гулять, но Фишер и не думает затыкаться, плетясь позади и детально описывая лица той парочки. Ох, спасибо, я и сама помню каждую мелочь тогдашней секунды. До сих пор щеки горят.

Вдруг, когда терпение мое лопнуло и я хотела обернуться за спину, дабы рявкнуть на подругу, глаза заметили одного человека… Вмиг планета остановилась, и волнение поглотило меня разом. Нервная система была поражена, как от попавшегося в кровь нейротоксина. Голова пульсировала, и с каждой пульсацией точно становилось больше. Секунда. Одна секунда понадобилась мне, чтобы узнать этого человека. За прошедшие два года она сильно изменилась: исчезли короткие пряди, как у пацана. Теперь у неё каштановые локоны ниже широких плеч. На лице косметика и тёплая улыбка. Единственная вещь, оставшаяся без существенных изменений – её стиль: кожаная тёплая куртка, зауженные чёрные джинсы и белая водолазка. На ноги я не смотрела, но более чем уверена, она обута в спортивную обувь.

Казалось бы, что может усугубить положение? Хм, может, её карие глаза, уставившиеся в мою сторону и улыбка, быстро сползающая с лица? Она хмурится, пытаясь понять тот ли я человек, о котором она думает. Да. Ты меня нашла, Эмма.

Уловив движение с её стороны, я растерянно моргаю и, задержав дыхание, делаю шаг назад, врезавшись прямо в Роуз. Представления не имею, отчего такая реакция, но сейчас, честное слово, нет никакого желания здороваться и болтать с Эммой, ведь все эти два года я мечтала забыть про неё и «Сходку». Стереть из памяти, убраться вон, тем не менее, фантом прошлого настиг меня. Перед глазами пелена воспоминаний: первая встреча с ней, ночь на мосту, разговор по телефону… Именно с ней связаны и горькие моменты с Эриком. Она как нить, связывающая бусины памяти воедино. Нет, нет, нет… Она что-то говорит рядом стоящей женщине и идёт в нашу с Ро сторону. Я истерически захныкала, считая быстрые неспокойные удары сердца. Давление скачет, хоть я и на улице, меня словно стенами придавило.

– Роуз… уходим отсюда. Быстро! – взмолилась я, произнося слова тихо, боясь, что Эмма меня услышит.

Но она пока ещё далеко, хоть в то мгновение казалось иначе.

– Что случилось? Ещё слишком рано, – протестует блондинка, не замечая старую подругу и моего состояния.

Бам, бам, бам, бам, бам – стучит сердце. Вопит. Рвётся на части от испуга. Лихорадочно гадаю как быть дальше, уголком зрения следя за действиями брюнетки, надвигающейся подобно катастрофе.

– Пошли…

– Рэйчел, ты плохо себя чувствуешь? Опять тошнит? Ты сильно побледнела.

Через пять секунд, когда я твёрдо убедилась в намерениях Эммы подойти ко мне и поговорить, я, сумасшедшая девчонка, срываюсь на бег в противоположную сторону, жадно глотая ртом морозный воздух, не видя никого перед собой, толкая прохожих. Раз, два, три… Раз, два и три…

Не желая легких, бегу что есть мочи, игнорируя укол в боку. Мельком, сквозь купол орущих мыслей, слышу оклик Роуз. Она бежит за мной, но не в силах догнать, сдаётся, остановившись, чтобы отдышаться. А я все бегу, не чувствуя ног. Меня словно несёт ветер, и я не сопротивляюсь, отдаваясь его резким порывам.

Страх сделал это со мной. Сломал, прожевал и выплюнул. Слабые люди, подобные мне, всегда будут убегать, пока, в конечном итоге, не упадут.

Веселые песенки и гирлянды остались позади. Тишина следит за мной. Зная, что Эмма теперь меня не потревожит, я все ещё бегу, пока не случается следующее. Скользкая кирпичная дорожка встречает меня не совсем приятно: я теряю равновесие на гололедице и, вскрикнув, падаю. Однако боли от удара никакой не ощутила, только тёплые руки, вцепившиеся в меня мертвой хваткой. Раскрывая веки, замечаю перед собой чёрное дно неба и сияющие яркие звёзды, до которых никому из нас не дотянуться, а потом мне помогают выпрямиться, и, держась за голову, я неуверенно оглядываюсь.

– Я думал, что обознался, – немного с беспокойством проговорил Айзек.

Боже мой, наверное, впервые за все эти дни я так счастлива его увидеть.

Во-первых, он меня спас, ведь сейчас я могла лежать с разбитым, как кокос, черепом, пачкая аллею кровью и крошечным мозгом, судя по последним выходкам.

– Спасибо, – глубоко дыша, держусь за грудь.

– Почему мы встречаемся, когда с тобой что-то происходит? – расслабившись, усмехается парень.

– Да потому что она магнит для неприятностей, – объясняет высокомерно шатен, приближающийся к Айзеку со спины.

Закатываю глаза, узнав не очень приятного знакомого. Следом за ним в нашу сторону идёт низенькая девушка, чьи волосы молочного шоколада собраны в два длинных хвоста. Это та особа… Сестра, Никсона, кажется?

– Что здесь происходит? – спрашивает она, спрятав руки в карманы куртки из овечьей шерсти. – О! Мы разве раньше не встречались? На… парковке, – щёлкает пальцами, предполагая.

Отличная память. Видно, в организме избыток магния.

– Рэйчел, это Би. Моя троюродная сестра, – представляет нас друг другу воспитанный, в отличии от кое-кого, Айзек.