Лунный зверь

Оружие так быстро появилось над его плечом, что он мигнул, а потом осторожно протянул руку, не веря, что оно не исчезнет. Но нет, оружие осталось на месте. Его пальцы охватили пистолет, и женщина отпустила рукоятку. Пендрейк стоял с оружием в руке и в замешательстве от легкости, с которой она доверилась ему, понимая полную неуместность какого-либо насилия.

— Пожалуйста, спускайся, — снова раздался ее голос.

— Но кто такой Джим Пендрейк?

— Ты узнаешь все через несколько минут. Ну, пожалуйста, иди же.

И он пошел. Вниз, вниз и вниз. Дважды они миновали стальные плиты с проделанными в них отверстиями для лестницы, что делало их похожими на защитные металлические палубы крейсера. Их массивность потрясла Пендрейка. Восемь дюймов толщиной. Каждая!

Это была настоящая крепость.

Внезапно лестница кончилась. Узкий коридор, дверь — и ослепительный свет ламп, которые освещали огромную комнату, заставленную множеством различного рода машин. Здесь были прозрачные двери, ведущие в другие комнаты и на дразнящие верхние площадки сверкающих лестниц — дразнящие, потому что становилось ясно, что внизу располагаются еще этажи с другими комнатами. Тяжесть спала с плеч Пендрейка, тяжесть уверенности, что у них, Петерса и остальных, нет никаких шансов на спасение. А здесь, в этом подземном мире, он чувствовал себя в полной безопасности!

Он ощутил прилив жизненных сил и зарождение надежды. Внезапно он почувствовал, как при этой мысли внутри словно зажегся огонь, наполняя его энергией. Он быстро и с интересом осмотрел все помещение машинного зала. Его разум пытался заметить признаки человеческой деятельности. У него было время осознать даже то, что мысли Петерса и остальных приговоренных не проникают сюда, в эти экранированные металлом глубины.

Справа открылась дверь в стене, и в зал вошли три человека. Но внимание Пендрейка привлек не сам факт их появления, а мысли, нахлынувшие на него.

Поток образов, картин и мыслей о нем, его прошлом и его жизни.

Сквозь сумбур этих образов он услышал, как один из мужчин прошептал женщине:

— Были какие-либо проблемы?

— Нет, — ответила та. — Все тщательно подготовленные меры предосторожности оказались излишними. Обыск был беглым. Они действительно хотели меня убить, но я в любую секунду могла воспрепятствовать этому. Никто ни разу не предложил проверить кнопки моей одежды, а там же содержался смертоносный газ. В конце концов они ведь, в сущности, не преступники… Но, тс-с, пусть он беспрепятственно прочитает содержимое наших разумов.

Сложившаяся в его сознании к тому времени картина была ограничена временными рамками. Она складывалась с того момента, когда он из разговора с Найперсом понял, что что-то идет не так. И кончалась здесь, в этой крепости. Их знание о его жизни было довольно отрывистым.

Пендрейк нарушил тишину напряженным голосом, в котором сквозило удивление:

— Должен ли я понимать это так, что Петерс, Макларг, я, Келгар, Рейни и остальные будем скрываться там, на поверхности, пока Вооруженные Силы Соединенных Штатов пытаются схватить нас? А вы собираетесь наблюдать со стороны, как мы будем пытаться выбраться из этой заварушки, ничем не помогая нам?

Его… жена… кивнула ему со слабой улыбкой.

Потом ее веселье исчезло. Глаза ее заблестели, и в них появилось какое-то странное сочувствие.

— Джим, ты оказался в самом центре событий. Тебе придется поднапрячься еще больше, чем во время побега из тюрьмы. Тебе предстоит освободиться от своих мысленных оков и стать суперменом. Видишь ли, ты сейчас находишься в заключительной фазе своего последнего превращения. И когда ты завершишь его, больше никаких изменений уже не будет.

Ее глаза внезапно увлажнились. Она непроизвольно протянула вперед руку и схватила его за запястье.

— Джим, неужели ты не понимаешь? Если мы сейчас поддадимся минутной слабости, то предадим тебя и всех остальных людей этого бедного измотанного мира… Джим, мы пришли в выводу, что никто из нас не выживет, если ты потерпишь поражение. Поэтому наша судьба связана с твоей. Послушай, здесь, под землей, находится чудесная коллекция машин. Через несколько минут несколько величайших ученых, входящих в нашу организацию, будут один за другим подходить к тебе — и ты получишь все огромные знания, которые хранятся в их разумах, — они станут твоими. Жаль, что ты не можешь читать мысли женщин, потому что у нас есть несколько замечательных женщин-ученых.

Она подвела его к креслу, села напротив и сказала:

— Джим, мы тотипотентны — ты, я и еще несколько человек — те, кто случайно оказался замешанным в этом деле с необыкновенным двигателем. Каждый из нас может давать кровь в течение нескольких месяцев людям, имеющим такую же, как у нас, группу крови, благодаря чему к ним тоже возвращается молодость. Но ни один из них при этом не становится тотипотентным. И это делает их связь с нами еще сильнее, поскольку им вскоре необходимо сделать новое переливание, иначе они снова начнут стареть.

Если ты примешь во внимание то, что у каждого тотипотентного человека умственные способности превышают, по крайней мере, в два раза средний уровень, ты поймешь, что мы представляем собой первых представителей новой человеческой расы. Например, мы уже разрешили секрет лэмбтоновского двигателя. Этого не удалось сделать никому ранее, да и вряд ли когда-либо вообще в будущем. Немцы захватили более восьмидесяти процентов всех наших двигателей, и это неплохая добыча, но это все, чего они добились. Но даже наши умственные способности — только малая часть того, чего в потенциале мы можем достигнуть. Мы знаем это, потому кое-кто из нас во время сумрачных, выпавших из памяти периодов тотипотентности достигал такого уровня, который в двадцать раз превышал уровень обычного человека.

Послушай мою историю, которая тоже служит, хоть и слабым, но доказательством истинности моих слов. Я родилась в 1896 году, во время Первой мировой войны я работала медсестрой, и осколком разорвавшегося снаряда мне оторвало правую руку. Наверное, благодаря засохшей грязи, забившейся в рану, я не умерла от потери крови. Несколько дней я пролежала одна, без всякого медицинского ухода, и вот на что обрати внимание: нам неизвестен никто, кто стал бы тотипотентным, не испытав невероятного напряжения всех сил, когда под угрозой была их жизнь. Это единственная наша зацепка. Тело, которое получает соответствующий медицинский уход, не может стать тотипотентным. Конечно, сразу ничего не произошло, но впоследствии, когда я работала в Лэмбтоновской исследовательской программе, я подвергалась воздействию лучей двигателя, и у меня снова выросла рука, и вернулась молодость.

— Откуда же взялся этот лэмбтоновский двигатель? — спросил Пендрейк.

— Это, — призналась женщина, — загадка для нас. Мистер Лэмбтон утверждал, что его дедушка был найден мертвым где-то в семидесятых годах прошлого века. Он пытался посадить свой аппарат на семейную ферму, но, видимо, скорость оказалась слишком высокой. В последнюю минут он понял, что произойдет катастрофа: он открыл дверь и попытался выпрыгнуть. Его так и нашли: наполовину высунувшимся из машины, наполовину внутри. Когда из кабины вытащили тело, то дверь аппарата автоматически закрылась, и никто не смог снова забраться внутрь. Машина не была тяжелой, поэтому ее оттащили в заднюю часть одного из больших амбаров, и она простояла там три четверти столетия — если верить словам мистера Лэмбтона. Когда сносили это старое строение, аппарат был обнаружен; он вспомнил эту историю и перетащил его в подвал. Вот тогда-то доктор Грейсон и обнаружил, чем же является этот двигатель.