Лужёная глотка

— Как думаешь, он заметил, что задел минивэн? — спросила я Хукера.

— Вряд ли. Скорость-то он сбросил, но вот с заносами так и не справился.

Мы приближались к главной развязке, когда на светофоре загорелся красный свет. Автобус шел на скорости около сорока миль в час, и я не видела, чтобы у него горели стоп-сигналы.

— Ой-ой, — выговорила я. — Нехорошо. Нам стоило накинуть на Берни привязной ремень.

Хукер сбросил газ, увеличивая расстояние между нами.

— Тормози! — орала я Родригесу. Я, конечно, не ждала, что он меня услышит. Просто не могла сдержаться. — Тормози!

Наконец, вспыхнули стоп-сигналы, но было уже слишком поздно. Автобус пошел юзом и, завиляв из стороны в сторону, чиркнул правым боком грузовик, перевозящий металлолом. Переднюю обшивку фургона словно срезало консервным ножом, в левый бок его врезались ещё четыре машины, и вся эта неразбериха надвигалась, словно наступающий ледник, поток лавы или же иная невероятная катастрофа, какую только можно себе вообразить. Раздался последний скрежет, и громадина автобуса замерла на крыше «Хаммера».

В голове мелькнул газетный заголовок: «Фургон Бонанно переехал „Хаммер“ на Спидуэй-Бульвар».

Путь к автобусу нам преграждали пятнадцать-двадцать машин, не считая непосредственно угодивших в аварию, а позади образовалась пробка.

— Умираю от желания сбегать и посмотреть, что случилось, — признался Хукер, — но боюсь выходить из машины.

— Ага, — согласилась я. — Вдруг тебе придется раздавать автографы. А затем приедет полиция, схватит тебя и произведет досмотр полостей тела [25] .

25

Досмотр полостей тела — либо визуально, либо мануальное исследование внутренних полостей тела для обнаружения запрещенных материалов, таких, как наркотики, деньги, драгоценности, оружие. Как правило, осуществляется для отдельных лиц после ареста полиции, помещения в тюрьму, психиатрическую клинику. Часто процедура повторяется, когда человек покидает заведение. Может проводиться таможенным или пограничным контролем, если есть подозрение в сокрытии контрабанды, например, наличие наркотиков в желудочно-кишечном тракте — Прим. пер.

Я выкарабкалась из окна и забралась на бортик, чтобы лучше видеть.

В свете фар и туманной дорожной дымке я различила одинокую фигуру Родригеса, бежавшего меж покореженных машин. Лодыжки его были связаны цепью, на которой болтался обломок поручня. С моей наблюдательной позиции трудно было сказать, ранен ли он. Родригес приблизился к стоявшему на перекрестке автомобилю, дернул водительскую дверцу и, открыв её, рванул с места с зажатой дверью цепью и громыхавшим по тротуару поручнем. Насколько мне было видно, никто не попытался остановить его или же броситься следом. Водитель угнанной машины стоял, застыв от потрясения. Вдалеке надрывались сирены.

Я скользнула обратно внутрь и заняла прежнее место рядом с Хукером.

— Родригес угнал серебристый седан и скрылся в закатной дали.

— Только не это.

— Ага. И цепь с поручнем все еще на нем.

Хукер разразился смехом.

— Я даже не знаю, кто сейчас более жалок… он или мы.

Я сгорбилась на сиденье.

— Похоже, этот приз все-таки за нами.

Бинз сел и огляделся вокруг. Он тяжело, по-сенбернарски, вздохнул, дважды повернулся вокруг своей оси и шлепнулся на прежнее место.

— Похоже, мы здесь надолго, — сказала я. — За пятнадцать минут все точно не утрясется.

Хукер протянул руку и провел кончиком пальца по моему затылку.

— Хочешь заняться любовью?

— Нет! — Да. Но не здесь и не сейчас. Я не собиралась отдаваться ему посреди автострады. Пусть даже мы займёмся примирительным сексом, но все должно пройти по высшему классу. И уж определенно не на заднем сиденье внедорожника.

— Хотя бы несколько поцелуев, — проговорил Хукер. И прижал руку к сердцу. — Умоляю.

— Может, тебе еще и потрогать меня хочется?

— Ладно, не без этого.

— Нет.

Хукер вздохнул.

— Дорогая, ты бессердечная женщина. Просто ходячий облом.

— Канючь, сколько угодно, своим техасским говорком — тебе это не поможет.

Хукер ухмыльнулся.

— Когда мы только познакомились, это сработало.

— Точно, а теперь не сработает.

— Поживем — увидим, — ответил Хукер.

Прищурившись, я посмотрела на него.

— Да ладно, признайся, — подначивал Хукер, — ты меня страшно хочешь.

Я улыбнулась, и он улыбнулся в ответ. Мы оба понимали, что это значит. Он держал меня за руку, и мы сидели вот так, не разнимая рук, и смотрели в ветровое стекло на то, как устраняют последствия аварии, словно на некое телевизионное шоу.

Здесь собрались пожарные машины и кареты скорой помощи с трех округов, а от такого количества мигалок даже со здоровым человеком вполне мог случиться припадок. Однако ж на нас не пикировал с неба вертолет авиационной скорой помощи, и, казалось, никто не метался поблизости в исступленной попытке спасти чью-то жизнь. Поэтому я надеялась, что никто серьезно не пострадал. Наконец, на месте происшествия осталась только одна пожарка. И все «скорые» одна за другой отправились в путь, некоторые со включенными спецсигналами — но ни одна из них не умчалась под вой сирен. Еще один хороший знак.

Эвакуаторы с полицией, отрабатывая внешний периметр места крушения, растаскивали машины. Дорога пока еще была перекрыта, но размеры завала постепенно шли на убыль. Эвакуаторы дюйм за дюймом пробирались к самому сердцу аварии.

— Они собираются снимать фургон с «Хаммера», — воскликнула я. — Хочу на это посмотреть.

Я не рискнула вновь вскарабкаться на машину. Слишком уж все теперь было освещено. И слишком много глазеющих людей поблизости. Так что я встала возле внедорожника, натянула на голову капюшон толстовки и спрятала руки в карманы, съежившись от холода.

После долгих споров водитель эвакуатора прицепил к автобусу трос и медленно сдал назад. Поскольку задняя часть «Хаммера» превратилась в три фута спрессованной стали и стекловолокна, автобусу, в действительности, не пришлось слишком высоко падать. Наконец, с изрядным скрежетом фургон поддался и громко стукнулся о землю. От удара он подпрыгнул, слегка закачался, а затем безмолвно замер, стоически снося свое плачевное состояние.

Теперь, когда автобус сняли с «Хаммера», стало понятно, как Родригесу удалось сбежать. Самый сильный удар пришелся как раз по правому боку: да так, что обшивка полностью отвалилась, оставив на месте двери зияющее отверстие. Вероятно, Родригеса при ударе швырнуло в сторону, а после, обнаружив, что поручень сломан, он избавился от своих оков.

Хукер высунул голову из машины:

— Что там происходит?

— Они стащили фургон с «Хаммера», а теперь, похоже, собираются забраться внутрь. Наверное, чтобы убедиться, что внутри никого не осталось.

Хукер втянул голову обратно во внедорожник и скользнул вниз. Полиция вот-вот обнаружит в спаленке автобуса беднягу Берни Миллера. А его сложно будет спутать со Спящей Красавицей.

Я наблюдала, как двое копов с фонариками вошли внутрь. Шли долгие секунды, и все это время я стояла, не дыша. Наконец, копы вышли и встали возле фургона. Один из них что-то говорил по рации. Полицейские прибывали и прибывали. Несколько полицейских в штатском проталкивались сквозь толпу. Патрульный разматывал желтую ленту, оцепляя пространство вокруг автобуса.