Лягушка-путешественница

– Пойдём, я тебя провожу.

В грустном молчании, думая каждая о своём, они прошли большой зал и спустились на первый этаж, где жёны артистов непринуждённо болтали с гантками, а их мужья обступили Орри, который, солидно подбоченясь, беседовал с Гу Менсином. Только Байдуч ни с кем не разговаривал, не спуская тревожного взгляда с лестницы, видимо, всё ещё опасаясь, как бы супруга не ушла с такой доброй и заботливой госпожой.

При виде Паули лицо его вновь озарилось радостной улыбкой. Очевидно, заплаканно-виноватый вид жены объяснил ему всё лучше всяких слов.

В воротах опять стали прощаться. Ника ещё раз обняла бывшую служанку, потом кого-то из ганток. Орри, как подобает мужчине, ограничился глубоким поклоном.

Громко обсуждая чрезвычайное происшествие, актёры разошлись по своим делам. Риата несколько раз деликатно кашляла за спиной хозяйки, провожавшей взглядом людей, с которыми пройдено множество опасных испытаний, и увидеть которых ей больше не суждено.

Сожалела ли она о времени, потерянном на поиски Паули? Пожалуй нет, несмотря на мягко говоря неоднозначность результатов. Точно - нет! И дело не в деньгах, полученных от Картена, не в бурном, хотя и мимолётном романе с Румсом, оставшемся в памяти навсегда, даже не в том, что ей удалось сделать по-настоящему доброе дело, спасая несчастную обманутую девушку от верной смерти. Главное - за месяц, проведённый в Канакерне, Ника узнала о жизни в цивилизованных странах больше, чем из всех бесед с Наставником. Пусть законы и некоторые обычаи городов Западного побережья и отличаются от имперских, правила взаимоотношений между людьми - примерно одинаковы. Всё же - это одна цивилизация. Набравшись кое-какого опыта, девушка, возможно, и будет выглядеть жуткой провинциалкой, но хотя бы не дикаркой, только вчера выбравшейся из дремучего леса.

Кроме того, после разгадки тайны похищения Вестакии, у попаданки заметно окрепла вера в собственные силы. Она убедилась, что способна не только плясать и плакать, но и думать не хуже местных самовлюблённых уродов, считавших женщин существами второго сорта. Кроме того, Ника получила хороший урок притворства и обмана, который тоже безусловно пригодится в предстоящем путешествии и при встрече с родственниками Наставника. Нет, время, проведённое в Канакерне, ни в коем случае нельзя считать потраченным зря!

Словно очнувшись, девушка вздрогнула, только сейчас обратив внимание на то, что варвары давно уже скрылись из вида, а она довольно глупо торчит в воротах, словно не до конца забитый в доску гвоздь.

– Госпожа, - робко напомнила о себе невольница.
– Что с вами, госпожа?

Развернувшись, путешественница улыбнулась.

– Пойдём, Риата. Нам с тобой помыться надо перед дорогой, пока ещё тепло.

– Я пойду к Принии, котёл попрошу, - обрадовалась рабыня, по опыту зная, что когда госпожа говорит "нам", то имеет ввиду и её тоже.

– Иди, - согласно кивнула Ника.

"Ну вот, - с философской отрешённостью думала она, шагая вслед за невольницей и мысленно подводя некоторые итоги.
– Кажется, я всё-таки отправляюсь в Империю, Вестакия и Румс ждут свадьбы, гантки вроде бы неплохо устроились в усадьбе Картена. Во всяком случае, никто не жаловался. Паули мужа нашла и, кажется, счастлива. Вроде бы всё на своих местах."

Эпилог... который может стать и прологом.

Громкий и настойчивый стук в дверь легко разорвал мягкую паутину беспокойного сна.

– Госпожа Юлиса!
– кричала из соседней комнатки Лукста Мар.
– Вставайте! Выезжаем с рассветом.

– Сейчас!
– преувеличенно бодро отозвалась девушка, отбрасывая в сторону одеяло.

– Риата, просыпайся!

– Да, госпожа, - широко зевнув, невольница с хрустом потянулась, недовольно бурча себе под нос.
– Куда так торопятся? На улице темно, хоть глаз выколи.

– Давай, давай, вставай, - торопилась хозяйка, стаскивая ночную рубашку.
– Как там угли? Ещё не погасли?

– Сейчас погляжу, - ответила рабыня, снимая глиняный черепок с укутанного тряпьём дырявого кувшина.
– Тёплый, вроде.

Женщина осторожно подула, и её лицо озарилось тревожно-багровым светом. Вспыхнула припасённая лучинка.

– Зажигай светильник!
– распорядилась путешественница, различая аккуратно сложенное платье.

Однако, когда на кончике маленького светильника, похожего на заварочный чайник, затеплился робкий огонёк, она первым делом нацепила пояс с золотыми монетами, потом ножны с маленьким ножом на лодыжку и только после этого стала одеваться.

Торопливо натянув хитон, Риата бросилась помогать, но Ника велела ей складывать вещи.

– Как прикажете, госпожа, - кивнула рабыня, сворачивая разложенное на полу одеяло.

Оправив платье, девушка поспешила на помощь, несмотря на робкие протесты невольницы.

– Нам надо торопиться, - пояснила хозяйка, укладывая волчьи шкуры в корзину.
– Иначе актёры подумают, что мы с тобой медлительные, ни на что не способные копуши.

Они почти все убрали, когда из-за двери донёсся насмешливый голос Анния Мара:

– Поспешите, госпожа Юлиса. Все уже собрались.

Судя по негромкому шуму, долетавшему с той стороны стены, он несколько преувеличивал. Поэтому путешественница, усаживаясь на лавку, небрежно бросила:

– Я скоро.

– Подождут, - недовольно проворчала Риата, принимаясь аккуратно расчёсывать волосы госпожи и жалуясь себе под нос.
– Темно тут.

– Так не делай ничего сложного!
– раздражённо посоветовала Ника.
– Всё равно под накидкой никто ничего не увидит.

Невольница почти закончила возиться с причёской, когда в дверь требовательно постучали.

– Вы готовы, госпожа Юлиса.

– Ещё чуть-чуть, господин Меркфатис, - отозвалась девушка и попросила.
– Пожалуйста, пришлите кого-нибудь помочь моей рабыне перенести вещи в фургон.

– Хорошо, - чуть помедлив, ответил отпущенник.

Когда он вернулся, путешественница тут же распахнула дверь, пропуская в комнату Рагула и Глина. В каморке сразу же сделалось очень тесно, поэтому путешественница вышла, чтобы не мешать невольникам распределять между собой тяжело нагруженные корзины. Семейство Маров и их нетрадиционные соседи уже унесли свои пожитки, оставив только мусор на грязном полу.

– Все во дворе, - объяснил Меркфатис, держа над головой маленький факел.
– Вещи грузят.

– Мне тоже пора, - вздохнула Ника.

– Но прежде вы со мной рассчитаетесь, госпожа Юлиса, - с нескрываемой угрозой напомнил собеседник.
– Я выполнил все ваши пожелания и хочу получить свои деньги.

– Разумеется, - покладисто согласилась девушка, выразительно похлопав себя по оттягивавшему пояс кошельку.

Испытывая искреннюю неприязнь к бывшему рабу, она ещё раз обошла вокруг своего фургона, словно выискивая какие-то огрехи и недоделки. Артисты, грузившие мешки и корзины, с нескрываемым удовольствием наблюдали за действиями своей попутчицы, а вот отпущенник явно начинал злиться.