Любимая наша

– Ты же знаешь, что я всего на два года моложе Повелителей? – спрашивает тихо Сэтору, заставив меня удивлённо вскинуть голову. К чему это он?

– Нет. Я… это, наверное, глупо, но я осознанно избегала информации о вашем возрасте. Поэтому не знаю, ни сколько Повелителям, ни сколько тебе.

– Почему избегала? – приходит черёд Сэтору смотреть на меня удивлённо.

– Ну-у-у, всё дело в том, что люди живут недолго по вашим меркам. И я подозреваю, что вам не по тридцать лет, а значительно больше.

– Да, больше, - усмехается муж. – Ты намекаешь, что мы для тебя слишком старики?

– Эм, ну я же говорю, что это глупо, - зажмуриваюсь покраснев. – Я ни в коем случае не воспринимаю вас как стариков. Но всё же… не знаю, как почувствую себя, если вам больше сотни, или двух. Хотя, наверное, мне всё-таки будет легче воспринять число больше сотни. Так я смогу не проводить аналогии с людьми.

– Нам больше сотни. Ненамного, - с усмешкой сообщает Сэтору.
– И на самом деле, мы довольно молоды по ашарским меркам.

– И сколько вам тогда? – всё же решаюсь спросить.

– Са-оиру и А-атону сто двадцать один. Мне сто девятнадцать.

– Ого. Если упустить приставочку сто, можно считать вас совсем моими ровесниками, - замечаю весело. – Так к чему ты вёл, когда заговорил о возрасте?

– К тому, что мы трое практически ровесники. Наследники двух влиятельнейших Домов империи, по сути, будущие правители этой самой империи, они в мирском плане, я в духовном… мы были обречены на то, чтобы стать, либо друзьями, либо соперниками. Признаюсь, мне хотелось первого варианта. Но, увы, не сложилось.

– Почему? Из-за вражды между вашими Домами?

– Не только, - морщится Сэтору. – Во времена наших детских лет и юности, эта вражда не была такой явной. Всё-таки наши Дома объединяли какие-никакие родственные узы.

– Ты имеешь в виду брак родителей Са-оира и А-атона?

– Да.

– Тогда в чём же причина? Почему вы не смогли наладить дружеские отношения?

– На это сложно дать однозначный ответ. Тогда я, естественно, во всём винил принцев. Сейчас понимаю, что и сам вёл себя не самым разумным образом. Ну, и воспитание, конечно, сыграло немаловажную роль. Те установки и понятия, которые нам прививались отцами, учителями. К тому же, у нас были общими некоторые наставники, в силу того, что и для принцев, и для меня выбирались только лучшие. А лучших много не бывает. Особенно, если речь идёт о мастерах боевых искусств. Естественно, Са-оир и А-атон во многом превосходили меня, поскольку были старше. К тому же они всегда были вдвоём, неразлучны, как две части одного целого, чем неизменно раздражали меня и вызывали зависть.

– Почему зависть? – недоумённо хмурюсь я.

– Наверное потому, что я тоже не отказался бы от возможности иметь брата. Кого-то настолько родного и близкого. Того, кому можешь доверять, и на кого всегда можешь положиться. Мне, как нежеланному сыну Гласа Абсолюта от бесправной рабыни, рассчитывать на это не приходилось. Поэтому, да. Сейчас я могу открыто признать, что завидовал тому, что они были друг у друга. И тому, что у Са-оира с А-атоном был отец, который не считал их ошибкой.

– А твой тебя считал? – спрашиваю шёпотом, чувствуя, как болезненно давит в груди от этого его признания.

– Да. С самого рождения надо мной висело это клеймо. Менетнаш никак не планировал, что его любимая наложница забеременеет. Первенца и наследника, по традициям, должна рожать законная жена. А он жениться на рабыне точно не собирался. Да и качества, которые она мне передала по наследству, его мягко говоря не устраивали. Я по ашарским меркам слишком эмоционален. Отец считал это слабостью.

Может Сэтору поэтому так настаивал тогда, чтобы императоры дали мне, рабыне, свободный статус и сделали своей законной женой? Получается, его мать такой чести так и не удостоили.

Если Морад это действительно Менетнаш, у меня к нему будет много вопросов.

– Но ты ведь всё равно стал его наследником.

– Конечно. Ведь при рождении я получил от Абсолюта всю ту силу, которая полагается наследнику Дома Просвещённых. У отца не было выбора. Тем более, что в законном браке у него родилась только дочь.

Танатрис. Представляю, каково этой стерве было осознавать, что именно она могла бы наследовать отцу, если бы родилась мужчиной и у неё не было бы старшего незаконнорождённого брата.

– И ты думаешь, что Са-оир с А-атоном не принимали тебя в свой круг именно из-за того, кто твоя мать?

Как же я надеюсь, что это не так. Не хочется мне думать, что мои первые два супруга такие запредельные снобы.

– Я этого не утверждаю. Но тогда этот факт о моём происхождении неизменно становился причиной множества проблем в моей жизни. Закономерно, что в результате я видел его влияние даже там, где этого не было. И на каждом общем занятии пытался с этим бороться, как умел. Мне казалось, что чем более сильным и умелым соперником я стану, тем с большей вероятностью принцы начнут меня уважать и примут в свою компанию. Поэтому из кожи вон лез, чтобы они посмотрели на меня, сына рабыни, как на равного.

– И что же произошло? Неужели у тебя не получилось?

– Получилось совершенно не то, на что я рассчитывал. Са-оир с А-атоном, конечно же, обратили внимание на мои потуги. Думаю, не осталось незамеченным и то, что я им, в некоторой степени, завидовал. Сами они это поняли или кто-то, слишком проницательный, им подсказал, неважно. Суть в том, что восприняли они это по-своему, и начали относиться ко мне, как к завистливому выскочке, стремящемуся во что бы то ни стало превзойти их хоть в чём-то. Са-оир, в силу своего характера, невзлюбил меня особенно. И не упускал случая поставить на место. Само собой в результате, моё желание завоевать их расположение, очень быстро превратилось в острую неприязнь и настоящее соперничество уже во всём, не только в учёбе. Так и продолжалось, пока не появилась ты.

Рассказ Сэтору многое расставляет по местам. И, само собой, порождает у меня новые вопросы. Так что весь остаток ужина я пользуюсь возможностью наконец-то узнать больше о прошлом не только моего третьего мужа, но и первых двух. Тем более, что Сэтору ни разу не позволяет себе свалить всю вину за их прошлые стычки и конфликты на одних лишь Повелителей, откровенно признавая и свои собственные ошибки.

Ужин уже практически подошёл к концу, я насытилась и молча наблюдаю, как ест мой супруг. Мы многое обговорили, но остаётся ещё один вопрос, который я так ни разу и не решилась задать ему. Потому что откровенно побаиваюсь поднимать эту тему. Кажется, что этим уж точно влезу на запретную территорию. К тому же, не уверена, что сама смогу ответить, когда прозвучат закономерные ответные вопросы.

Но с каждой минутой во мне зреет понимание, что если не сейчас, то когда?

– Сэтору, а ты веришь, что Морад это твой отец, Менетнаш? – решаюсь, когда муж откладывает столовые приборы и вытирает губы салфеткой.

Он снова замирает, нахмурив тёмно-красные брови.

– Я считаю, что вероятность этого очень высока, - произносит он, не поворачивая ко мне голову.

Спрашивать у ашара, как он к этому относится, наверное, не очень умно. Но отчего-то мне кажется, что как раз Сэтору точно не относится к тем, кто может воспринимать ситуацию только через призму разума и логики. И я могу только представить, как гнетёт мужа вся эта ситуация. С его-то историей взаимоотношений с отцом.