Любимая помощница инквизитора

Леа об этом не знает. Мы могли бы поговорить откровенно…

И тут, словно гвоздь, в голову вонзилась и другая мысль. Я ведь спас ее от замужества. Скорее всего, Леа была невинна. А значит… Значит, идеально подходила императору. Она могла бы родить наследника престола. И мой долг сейчас же, немедленно привезти ее во дворец.

Нет.

Лау, что ты делаешь?

Нет, она моя. Я… Я не могу с ней расстаться.

Я сцепил пальцы замком и уперся лбом в костяшки.

Что, если она бы согласилась на предложение Оранджея? Император одарил бы ее всеми благами мира. Ей не пришлось бы не то что работать на меня, а работать вообще. Она получила бы всё, о чем, вероятно, мечтает.

В груди заныло и потяжелело, словно мне в горло залили раскаленный свинец. Я поднялся на ноги и взял созданный Леей кусок книги. Черные вихри окутали обложку. Магия девчонки была сильной, а потому поддалась не сразу. Усилив напор, я сжал пальцы. Через мгновение все исчезло, словно никогда и не существовало.

Да. Я никогда не находил этой обложки, никогда не узнавал, что Леа — созидатель. Так же, как не ловил ее в архиве. Пусть я и правда буду походить на глупую птицу, спрятавшую голову в песок, но я оставлю всё как есть. Сделаю вид, что ничего не знаю.

И буду держать ее ближе.

Илеана

На поиски книги ушло больше недели. Я уже начала думать, что это бесполезная затея, как инквизитор удивил меня.

День выдался сырой и дождливый. Он вошел в кабинет весь мокрый, оставляя от сапог на полу лужицы. Зато книгу держал за пазухой. И когда протянул мне, она была теплой.

— Привезли из самого Шартона, — проговорил он с нотками гордости.

Я погладила кожаную обложку. Она отличалась от той, что была тогда у мамы. Я даже испугалась, что и внутри будет напечатано по-другому. И тогда придется или снова рисковать, используя магию, или смириться, что я потратила силы инквизиции впустую. Реннголд-то, может, простит. А вот остальные посмеются.

Глубоко вдохнув, я открыла книгу и пролистала несколько страниц. Похоже или нет? Было не понять. Да и даже если бы это было оно, где я могла видеть такой узор?

Сначала я пробежалась по книге быстро, надеясь найти иллюстрации, но ни одной не было. Неужели мне показалось?

Я подняла глаза на Реннголда, молча за мной наблюдавшего.

— Я не… я не уверена, — проговорила я растерянно.

— А я уверен, — он ободряюще улыбнулся. — Если ты посчитала, что видела что-то в этой книге, то это не случайно. Посмотри еще.

Его поддержка разлилась внутри теплым желе. Я снова вернулась к страницам и на этот раз листала их медленнее. Даже стала поглядывать на текст.

Правда, через минуту уже чувствовала, как полыхают мои щеки.

Ох, какой стыд! Правильно мама от меня ее прятала и зачитывала лишь отрывки!

Заметив мою реакцию, инквизитор подошел ближе и теперь смотрел через плечо. Да я сейчас под землю провалюсь!

— Его стальной посох коснулся ее трепещущего лотоса, — прочитал Реннголд самым серьезным тоном.

Я отодвинулась, прикрывая книгу, и перевернула страницу.

— Ну погоди, — он придвинулся ближе. — Надо же узнать, что там ее лотос.

— Шеф… — едва не простонала я, с трудом поднимая на него глаза.

— Это исключительно ради дела, — ответил он, сохраняя невозмутимый вид. Но в черных глазах бесились огоньки.

— Я… я не могу так, — выговорила я наконец. — Вы меня смущаете.

Он вскинул брови, а я всё же набралась смелости.

— Пока вы тут стоите, я не могу работать, — заявила я. — Так что ради дела , прошу, отодвиньтесь.

— Ну уж ради дела обязательно, — на этот раз он не удержался от улыбки.

Но и впрямь послушался и ушел в свой кабинет.

Я же устроилась за столом и принялась листать книгу дальше.

Двенадцатая глава заставила меня подскочить.

В начале страницы была буквица. Предложение начиналось со слова «Однажды», и буква «О» была украшена узором, напоминающим вьюнок, но не совсем. А вот на что оно было поразительно похоже — так это на узор на вазе.

Я достала свои листы и сравнила. Так и есть! И узор этот так врезался в память потому, что я мамины книги не читала, а рассматривала. Вот и не запомнила ничего про лотосы и посохи!

Я принялась заново проверять каждую буквицу и заметила, что похожий на вазу узор был и в восемнадцатой главе. Здесь было слово «Сквозь» с буквой «С».

Интересно, но ничего не понятно.

Взяв листы с рисунками и книгу, я направилась в кабинет Реннголда.

— По глазам вижу — что-то нашла, — он встрепенулся.

— Да вот пока не знаю. — Я подошла ближе и показала ему сначала «О», а потом «С». — Как думаете, что это значит?

— Однажды мне доводилось видеть капитана на балу, — прочитал инквизитор. Затем пролистал к восемнадцатой главе. — Сквозь сон я слышала голоса.

Он поднял на меня глаза, но я не знала, что сказать. Для меня эти два предложения никак не связывались. Я пожала плечами:

— Может, дело в буквах. О и С. Инициалы?

Реннголд поднялся из-за стола.

— Кто-то пошел на серьезные ухищрения, чтобы зашифровать в вазе послание. Это должно быть что-то важное.

Я кивнула, соглашаясь.

— В любом случае ты умница, — он резко развернулся ко мне.

Под его горячим взглядом я вспыхнула, как спичка. Сразу захотелось куда-нибудь деться. Но инквизитор, казалось, не заметил и продолжил рассуждать:

— О и С. С и О. Ты ведь проверила другие буквицы?

— Конечно. Совпало только в двух главах.

Инквизитор сдвинул брови и, вернувшись к столу, снова взял в руки книгу.

— Буква «О» на сто восемьдесят восьмой странице, а буква «С» на двести семьдесят шестой.

— В сумме четыреста шестьдесят четыре, — посчитала я.

— Ага, — Реннголд кивнул. — Что тоже ни о чем не говорит.

Он снова описал круг по кабинету и вдруг остановился передо мной.

— Леа, а что, если все намного проще? Номера глав: двенадцать и восемнадцать. Это ведь может быть число. Восемнадцатое декабря.

— И что будет в этот день? — не поняла я. Может, это какой-то праздник или день рождения императора?

— Ничего, — качнул головой инквизитор. — В том-то и дело, что ничего из того, что мы знаем. А вот чего не знаем…

— До восемнадцатого всего пять недель, — задумчиво проговорила я.

— Будем готовиться ко всем вариантам развития событий, — заключил Реннголд.

Он ушел, похоже, к Уилмору, а я вернулась к себе за стол. Снова рассматривала буквицы и думала о маме. Вспоминала, как любила сидеть у нее в покоях. И пока она рисовала или что-нибудь вышивала, я рассматривала ее украшения, платья, книги, все, до чего могла дотянуться.