Любимая помощница инквизитора

Тетя Маргарет была в восторге от моего желания обзавестись более открытыми и соблазнительными нарядами. Я не стала ей объяснять, что это тоже часть работы, и она решила, что я наконец-то одумалась.

— Мы же все видим, как он на тебя смотрит, — восторженно говорила она, давая мне примерить обновки. — Ты уж когда станешь его женой, не забывай про старую тетку-то.

— Да какой женой? — я отмахнулась.

О чем она вообще говорила? Разве такие, как инквизитор, женятся? Да и я прекрасно знала, что с его рабочим графиком в жизни Реннголда нет места ни для любовниц, ни тем более для семьи. Его жизнь — это его служба императору. А моя жизнь, по крайней мере, на сегодня — это служба инквизитору. А всякие там «кто как на кого смотрит» — это не про нас.

А ведь, признаться, я и сама на него смотрела. И нередко вспоминала ту ночь в архиве. И грустила, понимая, какая между нами пролегала пропасть. И всегда будет пролегать.

Я сморгнула набежавшие слезы, но тетя поняла их по-своему.

— Ничего, сейчас мы тебя переоденем, и он никуда не денется, — сказала она, погладив меня по плечам. — Стальной он там внутри или гранитный — неважно. Любовь, Леечка, как вода. Она и камень точит.

Я старалась об этом не думать. Потому что даже влюбись я в инквизитора, ничего хорошего из этого не выйдет. Буду страдать. Не смогу работать. И тогда ему придется искать кого-то другого. А так мы рядом. И пусть это длится как можно дольше.

***

Шартонский дворец поражал своим великолепием. Стоявший частично на воде у самого моря, он подпирал небосвод бесчисленными шпилями и башнями. Белые стены, золоченые перила и розовые купола. Издалека башни напоминали диковинные грибы, растущие, казалось бы, без всякой системы. И между тем дворец был на удивление симметричный. За восемь лет, минувших со дня бунта, его отремонтировали. Следов пожара не осталось, и теперь дворец выглядел почти таким, как я его помнила.

Не хватало только фиолетовой вишни. В кадках и на крышах на многочисленных уровнях росли деревья, но сейчас, в начале декабря, они роняли последние листья. И не было к ним приставлено мага созидания, который бы помогал вишням цвести круглый год. Эти времена, увы, остались в прошлом. Теперь во дворце жили лорды — члены Совета. И всю знатную часть нашей делегации должны были разместить тут же, в комнатах для гостей.

Моя карета подкатила к крыльцу, и я занервничала еще сильнее. Даже Юрти почувствовал это и, потершись о мою ногу, сказал:

— Хозяйка, если тебе нужно поговорить, то я рядом.

Еще как только шпили показались на горизонте, я высунула голову из окна кареты. Смотрела и смотрела. Но быть так близко вживую… Все это напоминало сон. Прекрасный и одновременно удушливый. Стоило лишь вспомнить, что если бы не переворот, если бы не инквизиция, я бы никогда из Ферии не уехала…

Дверца кареты распахнулась, и Реннголд предложил мне руку. Сам он прилетел на драконе, вероятно, любуясь на дворец с высоты. Его волосы слегка растрепались от ветра, и я вновь ощутила, как все внутри смешалось.

Хотелось протянуть руку и коснуться его, поправить выбившиеся пряди. И в то же время что-то в глубине меня кричало, стуча во все барабаны, что я не имею права быть с ним нежной и внимательной. Что бы сказала мама, если бы увидела меня? Она поняла бы вынужденную службу, да. Но не эти чувства.

— Все в порядке? — вполголоса спросил инквизитор.

— Да, да, — торопливо ответила я и, разгладив юбку, подала ему руку.

Его длинные пальцы сомкнулись на моей ладони. Затем он придержал меня за локоть и, так и не убирая руки, повел рядом с собой.

Нам навстречу вышли все семь лордов Ферийского совета. С частью я была знакома, переводя письма. И теперь было интересно сравнить, насколько мои представления соответствовали реальности.

Льстивый лорд Аркшоу оказался маленького роста с круглым лицом и бегающими глазами. Трудоголик Бушеми — наоборот, возвышался над всеми каланчой. А общительный Вилленти, любящий принимать гостей, — грузным мужчиной, увешанным украшениями, как иная кокетка. Когда он говорил, то активно махал руками, и перстни на его пальцах так и сверкали на солнце.

Остальные четыре лорда выглядели менее ярко. Был среди них пожилой мужчина, лорд Грегори, с длинными белыми волосами. Он задержал на мне цепкий взгляд и как-то сразу не понравился. Рядом с ним стояли лорды Дорван и Диаман, одинаковые, как близнецы. И ближе к концу стоял лорд Заркас, миловидный молодой человек, одаривший меня таким похотливым взглядом, что захотелось спрятаться за спину Реннголда.

Сопровождали лордов послы и дипломаты. Многие друг друга знали и принялись по очереди здороваться. Постепенно вся шумная компания перетекла с крыльца в зал приемов. Здесь на столах лежали закуски, музыканты исполняли ненавязчивый мотив, а ловкие молодые люди лавировали между собравшимися с подносами.

Юрти пришлось оставить на улице, но и ему перепала тарелка с мясом.

Стоило нам оказаться в центре зала, как к инквизитору потянулась целая вереница разнородных мужчин. Реннголд переместил руку с моего локтя мне на талию и, слегка приобняв, проговорил нарочито громко:

— Дорогая, не хочу утомлять тебя разговорами о политике.

— Пойду попробую местный десерт, — проворковала я, постаравшись кокетливо улыбнуться. Внутри же всё замерло от его прикосновения. От теплой ладони инквизитора по телу словно распространялись микроразряды. Ох, а ведь это только начало!

Я и впрямь направилась к столам. В дороге устала и проголодалась. Только волновалась, что выглядела я пока не парадно. Неужели лорды не понимали, что гостям надо сначала отдохнуть?

Какой-то заботливый молодой человек сунул мне в руку листовку, где ажурным почерком была расписана программа на ближайшие три дня. Сегодня это все-таки был не прием, а так, приветствие гостей. Все со всеми поздороваются, перекусят, а потом разойдутся по комнатам.

Вот завтра лорды планировали повозить нас по городу, показать все местные достопримечательности, а потом уже угощать до потери сознания, то есть поздней ночи. Ничего о неформальной части, которую упоминал Реннголд, тут не было. Но учитывая, что это не первый его визит в Ферию, инквизитору виднее.

Пока я задумчиво изучала программку, рядом со мной материализовался лорд Заркас.

— Моя прекрасная леди, — он широко улыбнулся. — Могу я вам что-нибудь предложить? Закуски? Мороженое? Быть может, у вас есть особые предпочтения?

От его сального взгляда становилось неуютно, и я невольно обернулась, ища глазами Реннголда. Инквизитора окружило сразу трое, и ему было не до меня.

— Благодарю вас, мой лорд, я пока…

— Не смущайтесь, — он не дал мне договорить и щелкнул пальцами одному из помощников с подносом. На нем лежали маленькие тарелочки с рулетиками из баклажанов. И надо сказать, весьма аппетитными.

Я не удержалась и взяла тарелку. Это, похоже, воодушевило Заркаса, и он заговорил о великолепии дворца, не переставая осыпать меня комплиментами. Слушать его было утомительно, но я просто не знала, куда еще деться.

В зале почти не было женщин, но я надеялась, что завтра положение улучшится. О чем и спросила у надоедливого лорда.

— Все непременно придут с супругами, — ответил тот, поморщившись, как будто съел что-то кислое. — Но вы останетесь самой прекрасной дамой во всем дворце, не сомневайтесь!