Любимый цветок фараона

В темноте вновь заухала сова, и Сусанна сжалась, пытаясь прикрыть грудь голыми руками, не в силах вытащить из-под себя плед. Приближающиеся шаги были быстрыми и легкими. Этот парень отличался от приятеля. Футболка и джинсы, чисто выбрит. Он сунул сумку в протянутые руки и рассыпался в извинениях, медленно отступая в темноту. Реза протянул ему на ладони жука и, наверное, предложил взять взамен короны, но парень в ответ дал деру.

— Убедилась? — Реза опустил сумку Сусанне на колени и укрыл выдернутым из- под нее пледом.

— Почему они вернули корону? — голос дрожал, слова прыгали, как караси на сковородке.

— Потому что она принадлежит мне, — ответил Реза только, когда сел за руль.

— Вам, сэр? А как же музей?

— Она сделана мной из моего золота с одного музейного экспоната. Так я зарабатываю на жизнь. Делаю идеальные реплики и продаю их в музеи или частные коллекции. И они все равно лежат под стеклом, в отличие от муляжей саркофагов. потому что стоят очень дорого. А эти парнишки приняли меня за вора, только большего калибра. Теперь жалкие арабы не в силах сбыть сокровища гробниц, как было во времена моего прадеда. Собственно, он был такой же вор, только защищенный английским законом… И, думаю, он мучается на том свете, если тот свет вообще существует, — расхохотался Реза, включив зажигание.

Забинтованная рука дрожала на руле, но он продолжал вести машину очень плавно, и корона почти не подпрыгивала на коленях Сусанны.

— Знаешь, пусть они не верят в сов, но в проклятие фараонов теперь, благодаря Голливуду, верят все.

Он замолчал, и вновь его губы исказила хамская усмешка. Сусанна уставилась на дорогу.

— И вы верите, сэр?

— Больше, чем кто-либо из ныне живущих. В моей семье это проклятье вот уже век. Но скоро все закончится, я верю в это. А ты… — Реза вновь усмехнулся. — Ты не пристегнулась.

Потянувшись за ремнем, Реза мягко прошелся ладонью по груди Сусанны. Вжавшись в кресло, она почувствовала, насколько тверда спинка. Теперь, когда корона вернулась, она ему ничего не должна. Если только свечку в церкви.

— Куда мы едем? — срывающимся голосом спросила Сусанна.

— К тебе в отель, — паузу сдобрила абсолютно наглая улыбка. — Или ты желаешь отметить шампанским наше чудное спасение? Для этого я могу выбрать более цивильное место…

Многообещающая пауза. Зачем только она рот открыла. Он прав — ей за отсутствием мозгов следует молчать.

— Нет… В отель.

Сусанна прикрыла глаза. Он не посмеет зайти с ней в номер. В гостинице много людей, да и он уже засветился у портье визиткой. Не станет же он и там открыто домогаться ее! Пальцы продолжали гореть от его поцелуя. Она не напрашивалась на ужин, и уж тем более не могла представить себе этот жуткий притон. Она дала ему понять, что отношения с ним ее не интересуют. Она сказала это еще в самолете…

Сказала? А почему тогда, Суслик, почти в полночь ты сидишь в его машине, мокрая, как мышь, и держишь на коленях огромный слиток золота с драгоценными камнями?

Дрожащие пальцы через кожу сумки нащупали змею и замерли.

— А этой совы действительно не существует?

Реза усмехнулся.

— Существует лишь то, во что ты веришь. Ты разве это не поняла в музее?

По телу Сусанны прокатилась волна дрожи, когда она вспомнила светящиеся, словно два черных бриллианта, глаза мумии, так похожие на глаза самого Резы. Такими глазами он сканировал ее в окружение спящих домов. Хорошо он с ней поиграл, а может и до сих пор играет.

— Я верю в сны, — сказала Сусанна, только чтобы Реза не добавил еще что-нибудь более ужасное или в который раз намекнул на желание переспать с ней. — Мне всю ночь снился урей. И вот, он…

— Спас тебя от посягательств подонков, — рассмеялся Реза. — Верь, если хочешь, в силу этой короны. Она стояла подле моей постели, и мне всю ночь снилась ты, и что? Ничего.

Сусанна еще сильнее вжалась в кресло, боясь что рука Резы с коробки передач соскользнет ей на колени, которые просверлили в юбке две темные дырки. Но Реза уставился на дорогу и молчал. Улицы уже опустели, а если и попадалась машина, то Реза, не жалея скорости, обгонял помеху, и Сусанна радовалась, что он поднял крышу.

У отеля он бросил машину так же небрежно, как и в дебрях города, подхватил злосчастную сумку и предложил ей руку.

— Я провожу тебя до номера.

— Но ваша рубашка… — Сусанна ухватилась за последнюю соломинку.

— Плевать!

Сердце колотилось от страха, но не дать руки она не могла и не могла просить помощи у охранника, который теперь даже не глянул на сумку и кивнул ее хозяину, как старому знакомцу. Оставалось надеялась на английскую кровь Резы. В этой гостинице море туристов, рядом номера русских, того же Паши, англичанин в нем не позволит себе никаких вольностей. Во всяком случае можно будет закричать, если он, правда, не заткнет ей рот раньше.

Она присела подле двери, не в силах справиться с замком на рюкзаке. Если бы только открылась дверь соседнего номера. Надо было случайно ошибиться и постучаться к Паше. Почему она не подумала об этом раньше?

— Тебе помочь?

— Вы можете уже идти, сэр, — пролепетала Сусанна, смотря на него снизу вверх.

— Я хотел бы оставить у тебя сумку. Я не хочу больше с ней ходить.

Сусанна медленно поднялась под музыку его слов.

— Завтра с утра заберу. В восемь я уже могу попасть в музей.

Она открыла дверь, и Реза, не переступая порога, поставил сумку в стороне от двери. Сусанна не сводила глаз с забинтованного запястья. Зачем он это сделал? Зачем играл с бандитом? И вот эта рука приблизилась к ее лицу и скользнула под волосы.

— Лайля-саида, — губы его едва коснулись ее щеки, и рука исчезла.

Сусанна хлопала ресницами, не сводя взгляда с его губ. Сейчас он еще что-нибудь скажет…

— Мистер Ат… Ат… — послышался в стороне чужой знакомый голос.

— Atherton. Reza Atherton. With sound "th". Good night! — с каменной улыбкой он обернулся к Сусанне. — See you in the morning, my queen. Take care of my crown. (Атертон. Реза Атертон. Со звуком ТН. Доброй ночи! Увидимся утром, моя царица. Береги мою корону.)

Он подмигнул Сусанне и зашагал к лифту.

— Что у него с рубашкой? — Паша продолжал держать в руках визитку, и Сусанна вытянула ее двумя пальцами со словами:

— Я порвала ее.

Руки Паши скользнули в карманы джинсов.

— Я должен что-то понять или как?

— Восток — дело тонкое, Паша.

— Угу, ты, похоже, хорошо разобралась в нем вдали от родителей, — и тут же добавил: — Don’t play With his crown, — вкладывая во фразу иной смысл. (Не играй с его короной.)

— I'll play it safe, — улыбнулась Сусанна и, пожелав Паше доброй ночи по-арабски, захлопнула дверь. (Я буду осторожна.)