Любить Ромео

— Ты звонила в полицию?

Она покачала головой.

— Я позвонила отцу.

— И что, черт возьми, он сделал?

— Он был очень зол. Сказал мне не звонить в полицию. Ронни выбежал из нашего дома и извинился, уходя.

— И твой отец просто позволил ему уйти?

— Нет, совсем нет. Он был в ярости. Он не хотел, чтобы я звонила в полицию, потому что семья Ронни занимается политикой, и это могло бы попасть в новости. Он не хотел, чтобы меня грязью поливали, поэтому решил, что мы должны все это замять.

— Почему, черт возьми, тебя должны поливать грязью? Этот парень — психопат.

— Потому что я согласилась пустить его переночевать на диване? Не знаю, — сказала она, разрыдавшись еще сильнее. — Мой отец подал заявление на судебный запрет и попросил сделать его конфиденциальным. Он позвонил Ронни и сказал ему, что сделает все публичным, если он когда-нибудь снова приблизится ко мне. Он настоял на том, чтобы Ронни начал ходить к терапевту, и, по его словам, он теперь еженедельно посещает сеансы, чтобы разобраться со своими проблемами.

Все это не сходилось для меня.

Конфиденциальный судебный запрет, и она не участвовала в процессе?

Ее отец сам все уладил?

Я готов был поставить кучу денег на то, что он вообще ничего не сделал.

Как, черт возьми, он может следить за тем, чтобы этот ублюдок ходил на терапию? С моей точки зрения, это было сплошное вранье.

Ее отец не волновался за нее — он беспокоился о своих деловых связях.

Я притянул ее к себе и обнял, поцеловав макушку.

— Мне так жаль, что это с тобой случилось. Если я увижу этого ублюдка, я впечатлю свой кулак ему в лицо.

Она стояла, прижавшись ко мне, тихо всхлипывая, а я просто держал ее, пока ее дыхание не успокоилось.

Она подняла голову, ее глаза были опухшими в свете луны. Она была самой красивой женщиной, которую я когда-либо видел.

— Ромео, я доверяю тебе эту историю. Если ты расскажешь об этом своим друзьям или кому-либо еще, это принесет моей семье много проблем. Все это очень сложно, и если он будет держаться подальше и продолжит лечиться, это все, чего я могу просить. Ты не можешь нападать на него или что-то делать — обещай мне.

Я кивнул.

— Пока он не приблизится к тебе, я ничего не сделаю. Он пытался связаться с тобой?

Ее глаза отвели взгляд, и я уже знал ответ на свой вопрос, еще до того, как она заговорила.

— Скажи мне, — мой голос стал твердым. Этот богатый ублюдок думал, что для него законы не писаны.

— Я не уверена, что это он. Мне приходят сообщения с неизвестных номеров, где спрашивают, можем ли мы поговорить. И он называет меня "Ди", так Ронни всегда меня звал. Мое чутье подсказывает, что это он.

— Ты отвечаешь?

— Нет. Я блокирую номер после его сообщений. Я сказала об этом отцу, и он сказал, что разберется.

Черт возьми, как же он «разберется». Он явно решает все так, как ему выгодно.

— Давай я провожу тебя внутрь, — я схватил пакет с коктейлями и повел ее к себе домой, открыв дверь. Это была для меня абсолютно новая территория. Да, у меня были отношения, но никогда с такой, как Деми.

Милая, искренняя, добрая.

С чертовски сложной семьей, с которой мне придется разобраться. Потому что она любила их, а я видел их настоящими.

Я закрыл дверь ногой и подвел ее к дивану, а потом усадил на колени. Она расстегнула куртку и бросила ее на диван, спрятав голову у меня под шеей.

— Спасибо, что рассказала мне, что произошло.

— Я доверяю тебе, и надеюсь, ты доверяешь мне и расскажешь, в чем твоя проблема с моей семьей. Я справлюсь. У меня тоже было немало дерьма. Только потому, что у моей семьи есть деньги, не значит, что наша жизнь идеальна, — она подняла голову, чтобы встретиться с моим взглядом. — Мой брат взломал кофейню и наркоман. Мои родители не разговаривают с ним. У меня есть семейный друг, который напал на меня посреди ночи. Я не сделана из фарфора. Я крепче, чем кажусь.

Я кивнул, потому что она была права. Она доверила мне свой ужасный секрет, и теперь я должен был рассказать ей свой.

Я притянул ее обратно, уложив голову под свой подбородок, чтобы рассказать это, не глядя на нее. Потому что если бы я увидел ее расстроенное лицо, я бы не смог пойти до конца. Это был единственный способ пережить этот разговор.

Ранить Деми Кроуфорд было последним, чего я хотел.

— Расскажи мне, — прошептала она. — Мы не сможем двигаться дальше, пока не выложим все на чистоту.

— Ты помнишь, как много лет назад Ривер и я попали в неприятности в "Дэйли Маркет"? — Слухи в маленьком городе расходятся быстро, и про двух местных парней, которые вляпались, знали многие.

— Я что-то слышала об этом, но тогда я была еще слишком маленькой, поэтому подробностей не знаю.

— Тогда мой отец только попал в тюрьму, и я был злым и беспокоился за маму и сестру. Не знал, как мы будем выживать. Это был долгий путь с моим отцом, так что у меня тогда накопилось много дерьма.

— Я уверена, это было очень тяжело. Видеть, как кто-то из близких борется с зависимостью— эмоционально изматывающе.

Я не спешил. Переживать тот день заново — не то, что мне хотелось делать.

— Мне было четырнадцать, и я прогулял школу, потому что был слишком зол на весь мир. А Риверу тогда было семнадцать. Мы с ним больше, чем друзья, мы как братья. И тогда, будучи самым старшим, он, можно сказать, играл в моей жизни роль отца.

— Я заметила, как вы близки.

Я кивнул, обнимая ее крепче, удерживая рядом.

— Он ушел с занятий и нашел меня в парке. Мы долго разговаривали, и он сказал, что они всегда будут рядом, и что моя семья справится. А потом мы пошли в "Дэйли Маркет" за вредной едой.

— Хорошо, что он был рядом с тобой, — прошептала она.

— Твой брат был там с каким-то другим парнем. Он был не местный, я не знаю, кто он. Твой брат был одного возраста с Ривером, то есть старше меня. И они были не в себе.

Она села и посмотрела на меня.

— Слейд был пьян?

Я поднял бровь.