Любитель историй

подробно и емко описав посетителя, он выдохся. Хотя, судя

по словам мистера Лиджебая, про бродягу-моряка можно

было поведать еще очень много.

– А что ты скажешь о его характере? – разлетелась по

кабинету довольно призрачная подсказка.

Губы Рика сжались в одну тонкую нить, а глаза

сощурившись, уперлись в потолок. Минуту он стоял

неподвижно, как две капли воды напоминая мистеру

Лиджебаю самого себя пятнадцати лет отроду.

Воображение юноши без труда нарисовало образ

недавнего гостя, его повадки и особенности. Через секунду

Рик продолжил:

– Достаточно подвижный, даже я сказал бы - излишне

подвижный. Он склонен сначала делать и лишь потом,

думать о последствиях своих поступков. К тому же

причиной тому скверный, взрывной характер, не раз

причинявший ему неприятности. Необучен писать, но

достаточно ловко умеет обходиться с оружием и легко

воспринимает новые науки. И еще…

– Что еще? – усыпленный словами сына, внезапно

встрепенулся мистер Лиджебай.

– Он легко управляем. Прямо как марионетка в руках

мистера Бутни, шарманщика с улицы Слез. Возможно, даже

слишком управляем, словно…

Удар кулака по столу заставил Джейсона-младшего

замолчать.

– Больше ни слова. Ни звука!

– Я только хотел.

– Нет. Я ничего не желаю слышать!

Отец выставил сына за границу собственных владений без

всяких объяснений. Взорвавшись, словно бочка с порохом,

он едва сдерживал свою ярость. Единственное, что Рик

успел заметить сквозь щель закрывающейся двери:

открытую книгу в кожаном переплете с красной нитью в

тиснение, а первые строки напоминали узор чернильной

паутины. И как всегда на столе царил идеальный порядок.

Почему Рика настигло именно это воспоминание?
– он не

знал. Но хотел верить, что оно неслучайно.

День пятый: в который Рик попадает на кладбище

забытых кораблей, а бывший юнга начинает рассказ.

Проливной дождь обрушился на Прентвиль самым

настоящим ушатом нечистот. Ранняя весна, так и не успев

начаться, преподнесла городу очередной сюрприз, щелкнув

по носу тем, кто решил, что стужа окончательно отдала

бразды правления теплому сезону.

Кутаясь в плащи, Рик и его приятель Оливер,

обмолвились лишь парой слов. Убедившись, что с

носителем черной метки все в порядке, его верный товарищ

указал на башенные часы. Время стремительно бежало

вперед и им стоило поторапливаться, если они хотели

успеть на встречу со Скитальцем.

Миновав пару безлюдных кварталов, они вышли к

старому, полуразрушенному причалу. Широкие подъездные

дороги, которые вели к берегу давно поросли травой, и

казалось, что здешние места превратились в безжизненую

пустошь. Но это было лишь видимое запустенье. Бывший

порт Сенджи и после разрухи продолжал жить своей

собственной жизнью. Ныне, здесь, на затворках города,

приютились корабельные останки тысячи некогда великих

морских исполинов. Свалку незамедлительно окрестили

Забытым кладбищем или Корабельным погостом. Позже

стали поговаривать, что среди истлевших каравелл и

галеонов по ночам возникают огни костров. И у горожан

поползли слухи о призраках, которые так и не сумели

обрести покой и до сих пор маются в прогнивших трюмах.

Через пару лет Прентвиль отгородился от корабельного

кладбища высокой насыпью и про таинственные стоны и

пылающие огнем палубы все позабыли. А вскоре, горожане

и вовсе решили сжечь морской некрополь дотла. Но

задумке не суждено было осуществиться.

В тот день побережье заволокли тучи, а когда

двухнедельный дождь прекратился, идея расправы уплыла

вместе с грязевыми потоками. Город очистился, вздохнул

по новому, а кладбищу дали возможность и дальше

нежиться под потоками яркого солнца, и поскрипывать

прогнившими досками по ночам.

При иных обстоятельствах Рик никогда бы не осмелился

забрести в пропитанную гнилью и тухлой водой часть

побережья. И хотя он с недоверием относился к

бесчисленным историям о не упокоенных матросах, но при

каждом упоминании о светящихся остовах кораблей и

странных звуках доносившихся из пустых трюмов, юноша

ощущал волнительный холодок, а сердце отзывалось

тревожным набатом.

Перебирая в голове бесчисленные правила отца, Рик с

удивлением обнаружил, что тот никогда не запрещал ему

бывать близ порта Сенджи, тем более за границей Мрачного

Фила. Сторожевой корабль, с почти человеческим именем,

полеживая на правом боку, словно кит упирался своим

корабельным носом в песочную стену, явно протестуя

против жестокой человеческой воли. Здесь начиналась

граница трагических морских воспоминаний, у которых не

было и не могло быть счастливого конца.

Остановившись у насыпи, Оливер поправил ворот плаща и

с опаской покосился на Рика.

– Ты уверен, что хочешь переступить границу, - взгляд

указал на острые шпили кораблей, которые почти касались

тяжелых грозовых туч.

– А у меня есть выбор? – Рик вытащил из-под плаща

перебинтованную руку и продемонстрировал ее другу.

Весь день шрам не давал о себе знать, а теперь, будто

назло, откликнулся острой пульсацией. Вышагивая по

узким улочкам под покрывалом проливного дождя, Рик

абсолютно забыл о своей проклятой метке, - но как только

слегка почерневший платок опять возник перед его взором,