Люблю тебя, несмотря ни на что, вопреки всему...

– Что?
– я даже опешил, правда, на одно мгновенье, ровно до момента, пока смысл сказанного не дошел до моего сознания.

Слова Веталя, что он с Шептицким подождет у меня в офисе, я уже услышал, когда стремительно врывался в клинику.

Войдя в палату, застал примилейшую картину, раздраженная Кристина, сверлящая недобрым взглядом Руслана, и усмехающийся Антонов упорно этот взгляд игнорирующий.

Я даже вздохнул с облегчением.

Руслан имеет поразительное свойство, добиваться от людей нужной ему реакции. Вот и сейчас вместо истерики и страха, Кристина испытывает скорее злость и раздражение. Похоже, Антонову удалось довести и мою добрую девочку до ручки.

При моем появлении оба синхронно заулыбались, Руслан невинно так, а вот Кристина с облегчением.

Улыбнувшись ей в ответ, подошел поближе, склонившись, игнорируя присутствие друга, поцеловал, требовательно и властно, так как мне и хотелось в последние дни.

– Как ты малышка?
– ласково спросил я, отстранившись.

– Неплохо, - тихо прошептала малышка, впервые за время, прошедшее, с момента ее пробуждения улыбаясь искренне и светло.

– Испугалась?

Девочка едва заметно кивнула, невольно покосившись в сторону Руслана. Заметив это, прищурившись, кивнул другу в сторону двери, тот понял сразу, быстро поднявшись и выйдя из палаты.

– Знаешь, я сегодня поняла, почему Иванка когда-то так его ненавидела, - тихо и задумчиво произнесла девочка, стоило только мужчине выйти.

– У Руслана весьма скверный характер, хотя в последние годы он и редко его показывает, - равнодушно произнес я, осторожно присаживаясь к ней на кровать.

Девочка замолчала, да и мне говорить не хотелось. В палате следов борьбы не оказалось, как я подозреваю, об этом Антонов все же позаботился. Кристина выглядела спокойно, хотя, что творилось у нее в душе, сложно было сказать. Так что я мог хоть ненадолго вздохнуть с облегчением.

Глядя на нее, мне хотелось много чего сделать. С Шептицким, с его приспешниками, с этой неизвестной четверкой, да вообще со всеми причастными. Уже дважды моя девочка оказывалась в центре всего этого, и я частично в этом был виноват.

– Саш, - тихо позвала девочка.

– Да маленькая?

– Мне страшно Саш, - тихо призналась она.

Что я на это мог сказать? Ничего.

– Я знаю малышка.

– Знаешь, я всегда знала, что с тобой будет сложно, что придется бороться за тебя, за возможность быть с тобой, и знаешь с кем бороться? С тобой Саш. И не только с тобой, а и с твоим ужасным и таким ненавистным мне миром, с тем, кто ты и, кто я, - задумчиво произнесла девочка.

– Кристина...

– Нет послушай. Руслан напомнил мне кое о чем.

– Руслан вообще много болтает, - нехорошо прошипел я. Похоже, с Антоновым все же придется поговорить, так сказать по душам. Давно у нас такого не было, лет десять так точно. А вот сейчас, видимо, пора снова поставить зарвавшегося Антонова на место.

– Не скажи. Я вот впервые от него такой длинный монолог услышала. Не самый приятный, зато, пожалуй, действенный, - не согласилась со мной Кристина.

– Кристина не бери в голову, - вздохнув, посоветовал я.

Малышка только покачала головой с несвойственной ей серьезностью и строгостью произнесла:

– В этом и проблема Саш. Кстати ты знаешь, что один из тех немногих кто называет меня Кристиной? Помнишь почему?

– К чему это сейчас?
– устало спросил я, потерев переносицу.

– А ты просто вспомни...

Да что там вспоминать? Я прекрасно помню тот разговор...

Два года назад

Ей всегда было интересно, почему Рус, Сашка и Веталь не воспринимают сокращение Криста. Точнее Рус и Веталь называли ее как Кристиной, так и Кристой, а вот Сашка только по имени.

– Кстати всегда было интересно, почему ты называешь себя Кристой?
– словно прочитав ее мысли, спросил мужчина.

Они как раз пили чай. Кристина приехала в гости к Марине, а не застав ее дома поддалась на уговоры Сашки и осталась на ужин. И вот сейчас поев, они вдвоем просто пили чай и болтали о всяких пустяках.

С момента похорон родителей Иванки и Антоновых прошло не так уж и много времени. За этот период девушка успела сблизиться с сестрой Кавинского, Мариной. Не то чтобы они подружились, просто иногда могли встретиться пообщаться.

Марина, как и Александр, относилась к ней с теплотой и заботой, что неоднократно удивляло девушку. По сути, они были чужими, но как не странно в компании Кавинской это почти не ощущалось. Словно Марина уже воспринимала ее как родную.

– Не важно, - попыталась с улыбкой уйти от ответа Кристина.

– И все же?
– с интересом посмотрев на нее, спросил Кавинский.

Девочке не хотелось отвечать. Она вообще не любила говорить о родителях, да и Сашке жаловаться на судьбу было неловко. Что ему до ее проблем? Она и без того в неоплатном долгу перед ним.

Редко кто способен помочь чужому человеку просто так, без малейшей выгоды. А то, что Александр помогал ей бескорыстно, итак было ясно. У нее нечем его отблагодарить, а в плане постели она для него маленькая, да и наверняка вообще не в его вкусе.

Поэтому она сама удивилась, когда через пару минут задумчиво произнесла:

– Знаешь в детстве, да и, наверное, не только, родители обычно дают свои чадам уменьшительно- ласкательное прозвище, исходящие из полного имени ребенка. Вот как тебя называли в детстве?

Сашка тепло и ласково улыбнулся, вспоминая родителей, и с огромной нежностью ответил:

– Как и всех Саш, Сашуля, Сашенька, Санька. А тебя, я так понимаю, называли Кристиной.