Люблю тебя, несмотря ни на что, вопреки всему...

Сам же я, вызвонив Стаса, отправился проведать Костю. Пора поболтать по душам с почти что другом...

Александр

Я с интересом рассматривал того, кого раньше считал одним из самых верный и преданных нашей семье людей. Пусть и не друга, но достаточно близкого к этому значению человека. Того, кто неоднократно прикрывал мне спину. Того, кто почти, что продал меня и мою семью.

Злился ли я? Определенно. С момента выхода из больницы я пообещал себе наказать всех причастных. И для каждого у меня была отведена своя роль.

И сейчас пришла пора разыграть партию Кости. Пешке тех, кто искренне надеялся уничтожить меня и мою семью. Тем, кого я лично буду убивать.

Дыма не бывает без огня, Шептицкий не сам начал столь плачевную для него операцию, не сам нашел крысу способную предать хозяина, не сам вышел на людей способных стрелять в того, кто принадлежит мне. Его партия уже отыграна, больше он мне не помеха. А неизвестных кукловодов я еще найду, не я так мой отец. Вот только право на месть есть только у меня...

Косте повезло, чертовски повезло. Он был в списке тех, кто останется в живых. Правда и его ждет далеко не легкая участь. Спасло его только две причины: первая - отец заступился, вторая - я уверен, больше чем на сто процентов, он мне еще понадобится.

– Что, спросишь почему?
– с иронией поинтересовался у меня Старшинов.

– Зачем? Я и сам знаю ответ.

– Правда? Ну, конечно же, сам Кавинский и не знает ответ...

– Ядом не подавись.

– Тебе же лучше, не будешь выполнять грязную работу.

– Сколько Кость?

Не то чтобы меня это так интересовало, и все же... Нужно ведь знать, во сколько сейчас оценивается такая рискованная затея, как предательство моей семьи. Вон Смоленский явно продешевил, но ему всегда мозгов не хватало. А вот Костя другое дело, у этого наоборот мозгов слишком много. Как, впрочем, и амбиций.

– А ты, думаешь, здесь только деньги замешаны?

– Зная тебя, думаю, нет, просто интересно.

– Да пошел ты...

Я едва ли не рассмеялся. Вот всегда поражался логике этих мстителей чертовых. В своем стремлении отомстить, они ломают еще больше жизней, нежели объект мести. И все это под лозунгом "правое дело". Никто из них и не задумывается, насколько он тонет в грязи, конечно же, ведь месть вещь благородная.

Прямо смешно, честное слово. Я хоть честно признаю, что да, плохой, да сволочь, и все такое. Мне, как раз-таки, мстить и делать всех несчастными по статусу полагается. И вот я не считаю это правым делом, скорее наоборот. Это всего лишь лишнее напоминание другим, насколько жестоким и плохим способен становиться человек, если его разозлить. Ну и возмещение ущерба, так сказать.

И ведь самое интересное то, что люди, которых они, эти борцы за установление справедливости, искалечили, потом тоже могут попытаться отомстить. Вот такой круговорот получается. Комедия жизни чтоб ее...

– И когда же я тебе перешел дорогу Кость? Что же я сделал тебе? Или может я чего-то тебя лишил? За что же так возненавидел меня Старшинов?

– Мы, правда, устроим вечер секретов? Может, еще и пива попьем? Футбол посмотрим? Конечно, Кавинский у нас теперь ангел. Это же я мразь, - с сарказмом ответил Старшинов.

Он искренне полагал, что из этой комнаты, куда его приволокли со связанными руками, слегка помятым и побитым, он не выберется. И все же он пытается держаться весьма достойно, что даже уважение вызывает.

А ведь его забросили сюда в одних лишь штанах, полуголого, в холодный и сырой подвал. И сейчас мужчина сидит на полу, прижавшись спиной к стене, и спокойно отвечает мне, сидящему напротив него на стуле. Мало кто, способен так держаться, но и мало кто, способен так приблизиться к нам с отцом.

– А разве не так?

– Ты не лучше Саш, не обманывай себя, даже мне до тебя далеко. Скольким ты жизнь испортил Кавинский? Скольких переступил во время своего триумфального шествия вверх? Ты ведь сейчас и половины не вспомнишь, не тебе меня обвинять.

– А в тебе взыграло чувство справедливости? Может еще совесть проснулась? Не смеши. Ты прав, я не ангел, скорее полная его противоположность. Но без меня и моего отца этот город уже давно скатился бы ко всем чертям.

Старшинов криво усмехнулся. Против этого не попрешь. Мой отец больше двадцати лет держит город в узде и относительном порядке, со временем это стал делать и я.

– Тешь себя этим Кавинский, авось совесть успокоишь.

– Думаешь, она у меня есть?
– насмешливо спросил я.

Костя устало прикрыл глаза. В свете горевшей лампы было хорошо видно, насколько он устал. Мужчина тем временем глухо спросил:

– Что тебе надо? Что-то я сомневаюсь, что живой, потому что в тебе сыграли дружеские ноты.

– Ты прав. Кому ты меня продал, а Костя?

– Пошел ты...

– Неправильный ответ, - зло усмехнулся я, закатывая рукава и медленно поднимаясь со стула.

Говорят, если человек не хочет, его не возможно разговорить. Чушь, заставить говорить можно любого, особенно если заставлять правильно. А я прекрасно умел это делать...

И все же даже я толком не смог из него ничего выбить. Костя не так уж и много знал, а что знал, пытался скрыть по возможности. Через час, я разозленный его упорным молчанием на мои вопросы, с ненавистью прорычал:

– Знаешь, ты даже не представляешь, как мне хочется тебя грохнуть.

– Так что мешает? Ну же Саш, не впервой ведь, - сплевывая кровь, едко произнес Костя.

– Я поступлю хуже.

О да, у меня для него особая роль. Убивать его было бы глупо. Кроме того, отец и вправду настоятельно рекомендовал этого не делать.

Он вообще появился весьма внезапно. Мы как раз привезли Костю и никак не ожидали застать и его в моем офисе. Отец уже успел выслушать результаты встречи с Рустамом от Веталя и Руса, и, посмотрев на Костю, только хмуро посоветовал его не убивать. После этого он удалился, больше ничего не сказав.