Любовь без правил

Глава 6 «Цена не имеет значения!»

– Ваня! В своем ли ты уме! – Снежанна задыхалась от негодования. – Если тебе нужны деньги, то попроси у моей мамочки. А я не собираюсь платить за то, что ты ее ублажаешь. И вообще, еще раз сунешься ко мне с таким вопросом, я тебя в лепешку раздавлю! – гаркнула она и швырнула трубку. – Урод! – выругалась она. – Мало того что его мамаша кормит, поит, вещички покупает, так он еще решил и с меня поиметь. Размечтался! Альфонс узкоглазый. Я должна ему платить, чтобы он не бросал мамулю! Я! – Неожиданно Снежанна поняла, что разговаривает вслух, и замолчала. – Ой, простите. – Она с виноватым видом повернулась к мужчине лет сорока пяти в шерстяном белом пуловере и тщательно отглаженных серых брюках.

Лицо гостя мало интересовало Снежанну. Она даже толком и не рассмотрела его. Ей достаточного было определить, сколько стоит незатейливый наряд Булдыкина Валентина Архиповича. Буквально вчера она заходила в недавно открывшийся бутик и тщательно изучила цены, которые обычному покупателю показались бы космическими.

Странно, но влюбленная девушка мысленно примерила именно этот пуловерчик на Виталика и пришла к выводу, что он непременно бы ему пошел.

Булдыкин лишь улыбнулся.

– Да ничего. Бывает... Может, помочь решить вашу проблему? – тут же предложил он.

– Спасибо. Я справлюсь сама, – резко ответила Снежанна. – Итак, вернемся к цели вашего визита.

Снежанна села в кресло и закинула ногу на ногу, так что полы коротенького халатика разъехались и обнажились полные, загоревшие под искусственными лучами ляжки. Взгляд Валентина Архиповича невольно остановился на них, пометался снизу вверх, жадно фотографируя сексапильные ноги, и с явной неохотой оторвался от приятной картины. Потом глаза въелись в ложбинку между полными грудями, готовыми вывалиться из тесного лифчика, облобызали их и, наконец, снова стали такими же, как в начале разговора, – жесткими и цепкими.

Снежанна прекрасно знала, как действует ее тело на таких мужчин, как Булдыкин, поэтому специально выбрала именно этот наряд и заблаговременно поставила кресло под нужным углом. Она не знала о цели визита Валентина Архиповича и расспрашивать по телефону посчитала ниже своего достоинства. Но предпочла подготовить пути к отступлению, если разговор вдруг окажется не из приятных.

– Я пришел предложить вам сделку, – по-деловому сообщил Булдыкин. – У вас есть то, что вы можете продать, а у меня есть желание это купить.

– Простите, не понимаю?

– Вы уверены? – недоверчиво посмотрел на нее гость. – Мне достоверно известно, что ваш отец продолжительное время собирал марки. В его коллекции имеются довольно редкие экземпляры...

– А-а! Вы о марках... Да, действительно, была у папы такая страсть, – расплылась в улыбке Снежанна. – Но дело в том, что он просил не продавать коллекцию, хотел, чтобы она хранилась в семье, как память о нем. Папа очень дорожил собранными марками. И я обещала, что сохраню их...

– Возможно, вы и обещали, – взгляд Булдыкина стал еще более колючим, глаза прищурились, в них метались искры, – но мне известно, что совсем недавно вы хотели подарить интересующую меня марку одному из своих друзей.

На слове «друзей» Валентин Архипович сделал ударение, чтобы Снежанне стало понятно: он в курсе, насколько тесно «дружила» девушка с молодым человеком.

На секунду она задумалась, ударившись в воспоминания. Ее предыдущий кавалер задержался на удивление долго. Два месяца – огромный срок. В постели с ней он вытворял немыслимые вещи, и Снежанна даже увлеклась им не на шутку. Именно ему она хотела подарить ту особо ценную марку, которую завещал отец. Странное желание. Да кому может понадобиться старый, частично потертый прямоугольничек двух с половиной на четыре сантиметра? Но Гриша оказался заядлым филателистом и неоднократно намекал, что о лучшем презенте к дню рождения и не мечтает.

Снежанна когда-то обещала отцу, что марка останется в их семье, и обещание собиралась выполнить. Но кто же знал, что уже через два месяца она передумает выходить замуж за Григория?

С маркой, которую хотел приобрести Булдыкин, была связана интересная семейная история.

...Марки начал собирать еще дед Снежанны. До войны он долгое время жил в Ленинграде вместе с семьей. Заведовал продовольственной базой. Поэтому средства для покупки редких экземпляров имелись всегда. Даже во время войны дед не поставил крест на своем увлечении, и за четыре военных года его коллекция значительно пополнилась.

На фронт Эдуард Залесский не попал по состоянию здоровья. Да и не очень он туда стремился и сделал все возможное, чтобы не покидать насиженное хлебное место. Он спекулировал продуктами, обменивал их на предметы антиквариата и, разумеется, обращался к семьям известных ему филателистов с предложениями обменять буханку хлеба, а иногда и того меньше, на нужную ему марку. Как правило, умирающие от голода люди соглашались. Голод сковывал волю, мысли, не давал права выбора. Кто думал о ценностях, кого волновало возвышенное, когда нестерпимо хотелось есть... А вот деда Снежанны, получается, «возвышенное» волновало... Хотя бы потому, что продукты во время блокады у Залесского имелись всегда и он прекрасно понимал, что война – явление временное, а ценности и старинные вещи – вечное.

По окончании войны Эдуард Залесский очень быстро покинул Ленинград. То ли ему было стыдно смотреть людям в глаза, то ли Залесский решил, что сырой ленинградский воздух плохо влияет на его здоровье, или были еще и другие причины, но семья переехала в Москву. Часть антиквариата он продал, не желая привлекать внимание соответствующих органов, но собирать марки не прекратил до самой смерти. И увлек этим занятием самого младшего сына – Станислава.

Ударившись в бизнес в начале девяностых, Станислав Эдуардович Залесский ушел в дела и на время подзабыл о своем увлечении. Встречи, командировки, рестораны, деловые партнеры... Слишком много всего свалилось сразу. Но однажды, когда появилась острая необходимость в кредите, он вспомнил о коллекции. Особо закладывать было нечего, разве что квартиру. Но жена категорически запретила Станиславу рисковать. Времена нестабильные, и в любой момент они могли оказаться на улице. Тогда Залесский, пересмотрев отцовскую коллекцию, еще и пополненную им, решился ее заложить. Но в России на Станислава Эдуардовича, который приходил с альбомами в банк с просьбой предоставить кредит, смотрели, как на полоумного. Фиаско не остановило Залесского. Он поехал в Швейцарию, обратился с аналогичной просьбой в банк и... деньги получил.

Были вызваны эксперты, которые тщательно изучили коллекцию и оценили одну-единственную марку, по меркам Станислава, в крупную сумму. Через год удачного бизнеса Залесский увеличил эту сумму раз в двадцать и выкупил почтовую марку, считая, что она принесла ему удачу.

«Она должна остаться в семье! – строго приказывал отец маленькой Снежанне, юной Снежанне и уже взрослой девушке Снежанне. – Марка принесла мне удачу, именно благодаря ей я сколотил свой начальный капитал. Это наш семейный талисман».

Сейчас у Снежанны возникало двоякое чувство. С одной стороны, ослушаться отца, не выполнить его завет было крайне непорядочно. А с другой, именно деньги погубили Станислава Залесского. Может, не заработай он огромную сумму благодаря кредиту, не было бы у него частного самолета, и оставался бы он жив... Отца девушка очень любила и часто грустила о его преждевременной кончине.

– Вас интересует именно эта марка и никакая другая? – уточнила Снежанна.

– Да, именно эта.

– Но откуда вы знаете, что мы говорим об одном и том же экземпляре? – не сдавалась девушка – Опишите мне ее, пожалуйста.