Любовь холоднее смерти

Та постепенно переставала рыдать, хотя все еще энергично вытирала глаза.

– И за то, что иногда спорю с тобой, – подумав, добавила Света.

– Теперь ты, – потребовал отец, обращаясь к Сергею.

Но парень, наблюдавший все происходящее с замкнутым, холодным видом, только качнул головой.

– Что? – деланно удивился отец. – Ты не хочешь? Твоя сестра, которая виновата меньше, извинилась, а ты, после того как разбил машину и напился, отказываешься?

– Зря ты извинялась, – сквозь зубы проговорил Сергей, обращаясь исключительно к сестре. Отца он как будто не услышал. – Тебе еще не надоела комедия, которую мы все тут ломаем?

При этом заявлении мать немедленно перестала всхлипывать. Она испуганно раскрыла покрасневшие от слез глаза и вытянула руку, будто стараясь остановить сына на краю пропасти. Но было уже поздно. Сергея понесло:

– Тебе, папа, очень нравится, когда мы все перед тобой унижаемся. – Он повернулся к отцу: – Только и слышишь – извинись за то, извинись за это! Мы все время извиняемся, черт знает почему, хотя что уж такого страшного делаем! Я не буду извиняться перед тобой. И перед ней не буду, – он движением подбородка указал на оцепеневшую мать. – Перед вами я не виноват. Да, я разбил Светкину машину и уже извинился. А еще отдал ей свои карманные деньги. И буду отдавать их до тех пор, пока все не выплачу за ремонт.

Он повернулся и открыл дверь кабинета. Ему в спину полетело гневное восклицание:

– Карманные деньги! Хорош! «Свои карманные деньги»! Да у тебя никогда не было карманных денег, тунеядец! Это МОИ, МОИ деньги! А ну, иди сюда!

– Кеша, я умоляю, успокойся, – еле слышно пробормотала мать, но ее никто не услышал.

Парень резко развернулся на пороге. В эту минуту его лицо было страшным – Света даже прикрыла глаза, чтобы не видеть искаженной белой маски, стянутой на левую сторону уродливым шрамом.

– Это твои деньги, правда, – отчеканил он. – И я их у тебя больше не возьму.

– Больше и не получишь!

– Да я вообще отсюда уйду!

За ним захлопнулась сперва одна дверь, потом другая – парень скрылся в своей комнате. Мать ломала руки, но как-то осторожно, будто не была уверена, произошло что-то серьезное или это обычная семейная сцена, которая кончится ничем. Света перевела дух и двинулась за братом. Ее уже не останавливали.

– Ты с ума сошел, – прошептала она, плотнее закрывая за собой дверь его комнаты. – Собираешь вещи? Куда ты пойдешь?

Тот молча швырял одежду в большую сумку, которая валялась посреди комнаты.

– Ты берешь что попало, – остановила его сестра. – Эти брюки тебе уже коротки… Послушай, так нельзя! Он сейчас отойдет и сам извинится! Знаешь ведь, как бывает… Он просто устал после поездки, после самолета…

– Я слышать тебя не желаю, – в сумку полетели диски. – Ты унижалась перед ними, ползала на брюхе! Зачем ты извинялась? Как маленькая девочка, как… тряпка! «Извини, папа, что дала Сереже машину», – передразнил он ее кукольным, сюсюкающим голоском.

Света вздохнула:

– Ну да, лучше было бы с ним поссориться! Ты же знаешь его характер, он у нас самодур. Немножко…

– Немножко самодур. А ты – немножко подхалимка. Хорошо устроилась, тьфу!

Он и впрямь плюнул на пол, после чего продолжил собирать вещи. Очередь дошла до книг. Был уложен томик Диккенса, и, увидев это, Света нахмурилась:

– Ты не в себе, и все из-за Лиды. Ты никогда не говорил с отцом в таком тоне!

– А давно было пора!

– Послушай. – Она подошла к нему и обняла за плечи, прижавшись лицом к его костлявой широкой спине. – Ну вот, как у тебя сердце колотится… Дай мне слово, что потерпишь немножко, а? Посиди у себя, можешь вообще не выходить. Я принесу тебе поесть, посижу с тобой… Завтра все будет по-другому. И насчет денег, и вообще…

Он выпрямился, стряхивая ее бессильно упавшие руки. Это случилось впервые – Сергей всегда с удовольствием принимал ласки сестры.

– Деньги, деньги! Только о них и думаешь! Я не могу здесь оставаться, я становлюсь ничтожеством! Что мне делать, как не пить?! Если бы у отца не было денег, я бы не мог покупать себе выпивку и пошел бы работать!

– Нашел виноватого, – пробормотала Света.

Она взяла со стола пачку сигарет и закурила, пуская дым в открытую форточку. О том, что двойняшки давно курят, в доме знали, но никогда не говорили. Курение где-либо, кроме их собственных комнат, негласно воспрещалось.

– А с другой стороны, – задумчиво сказала она, оглядывая пейзаж за окном, – может, ты и прав. Если переночуешь несколько суток у приятеля, они по тебе соскучатся и тогда вообще будут на коленях ползать, чтобы ты вернулся. Было ведь такое… Все уже было. Не заводись.

– Я не вернусь вообще. – Он застегнул сумку и, оглядевшись, вытащил из-под кровати другую, поменьше. Она уже была упакована и не казалась очень тяжелой.

Света нахмурилась:

– Значит, ты давно готовился? Ну что ж, иди. Хотя бы скажешь, куда собрался?

– После. Я позвоню.

В прихожей было пусто. Сергей беспрепятственно оделся, зашнуровал ботинки и, косо посмотрев на сестру, поцеловал ее в щеку. Та неожиданно почувствовала, что близка к тому, чтобы заплакать.

– У тебе же нет денег, – пробормотала она. – Постой, вот все, что осталось…

Она вытащила из кармана пальто несколько купюр, уцелевших от рук работников автосервиса, и чуть не насильно сунула их брату:

– Продержишься пару дней, но что будет потом?

– Я позвоню, – пообещал он и потащил сумки к лифту.

Света тоже вышла на площадку и молча дождалась, пока медлительная кабина всползет наверх. Когда закрывались двери, она вздрогнула и бросилась к ним.

– Не пропадай! – крикнула она в щель, но кабина уже ехала вниз, и услышал ли брат ее голос сквозь лязг и грохот – было неизвестно.

Девушка вернулась в квартиру, заперла дверь… И дом неожиданно показался ей обезлюдевшим, хотя из кабинета все еще доносились голоса родителей. Это была не ссора и даже не спор – просто один обвинял и читал нотации, другая сбивчиво оправдывалась и плаксиво защищалась. Света немного послушала, потом, потеряв к происходящему всякий интерес, отправилась к себе. Мать заглянула только через полчаса.

– Ушел? – спросила она.

– Да, – не оборачиваясь, ответила Света. Она разложила на столе книги и делала из них выписки для предстоящей курсовой работы.

– Извини, что мешаю, но… Он не сказал, куда пойдет?

– Нет. Сам еще не знает, по-моему. И ты мне правда мешаешь.

Дверь закрылась, но ненадолго. Вскоре появился отец – мать явно выполнила для него роль разведки с воздуха. Свете не нужно было смотреть ему в лицо, чтобы понять – гнев прошел, и в глубине души он жалеет о том, что был резок с детьми.