Любовь холоднее смерти

– И номера квартиры я ему не давала. Наверное, высчитал по окну – он ведь тоже увидел меня… – Лида вздохнула и снова взялась за еду. – Так что успокойтесь, пожалуйста. Я сразу не поверила, что вам являлся дух.

«Да? – язвительно спросил некий голос, очень похожий на голос ее лучшей подруги. – А пояс в твоей комнате, у самого изголовья постели? Его тоже подкинул дух или ты признаешь реалистическое объяснение?» «А вот возьму и спрошу», – безмолвно отвечала Лида этому неприятному голосу. «Ни за что не спросишь, – ехидничал голосок. – Ты – трусиха. Ну выяснишь, что она приходила ночью и смотрела на тебя. А может, даже узнаешь, что хозяйка хотела тебя прикончить… Или просто стояла и смотрела, как ты спишь, что само по себе неприятно. И что дальше? Куда ты денешься? У тебе нет денег, чтобы снять другую комнату, а за эту уплачено вперед из гонорара за ненаписанный роман… А те деньги, на которые ты сейчас живешь, ты заняла у этой самой полусумасшедшей дамы. И мужа твоего сейчас рядом нет!»

Лида неожиданно положила вилку и встала.

– Что-то аппетита нет, – виновато сказала она. – Вы извините, но я лучше пойду поработаю.

– Иди-иди, – рассеянно ответила та. – Значит, это был твой друг?

И тут же схватила бутылку. Лида с еле слышным вздохом прикрыла за собой дверь.

Она и впрямь пыталась писать, но роман никак не шел ей на ум. Она думала то об Алеше и его странном поведении, то о Сергее, который вел себя не менее загадочно. «Что он выследил меня – это неудивительно… Но вот что посмел явиться прямо сюда… Впрочем, он не посмел. Увидел Веру Сергеевну и сбежал. Призрак-обвинитель, или как там она сказала? Хорошо бы. Я бы предпочла любого призрака, чем этого парня».

Она вспомнила нынешнее посещение подруги, и теперь оно осветилось для нее несколько иначе. «Света хотя и говорит, чтобы я держалась подальше от ее драгоценного брата, но, может, думает иначе? Зачем она так сюда рвалась? Прямо-таки вломилась! И не столько интересовалась конспектами, сколько квартирой. Ходила везде, вынюхивала, высматривала… Зачем ей все это? Может, братец попросил узнать, как я живу? Больше не пущу ее на порог!»

Девушка сердито уселась за машинку и подровняла стопу исписанных листков слева от себя, стопку чистых – справа. «Ну и пусть интригуют, – подумала она. – Ни он, ни она ничего от меня не добьются».

* * *

Стемнело несколько часов назад, и если бы Света не пользовалась полной свободой, ей было бы затруднительно уйти из дома в такое время. Но все обошлось – она известила мать, что заскочит «в одно место» и вернется около часу ночи. Та, глядя в телевизор, сделала благословляющий жест. К отцу девушка даже не постучалась. Сегодня вечером он был особенно не в духе. Дочь уже знала, что его обращение в милицию пока существует только в проекте, и очень опасалась, что не сегодня завтра оно станет реальностью. Девушка понимала, почему отец тянет время. «Ему будет стыдно, если окажется, что он поднял тревогу по пустякам, а Сергей залег у какой-то девчонки. Парню-то двадцать три! Папу друзья засмеют…»

Она прибыла в назначенное место за несколько минут до одиннадцати. Сперва ей показалось, что на углу возле сквера никого нет, но потом различила тень, отделившуюся от рекламного щита. Вглядевшись, она махнула рукой. Брат подошел, раскуривая на ходу сигарету. Руки и губы у него дрожали, он выглядел озябшим и усталым.

– Ты здесь давно? – спросила она.

– Полчаса. Свет горит у Лиды и в соседней комнате. У хозяйки.

Она отметила про себя, что на этот раз он не назвал ту женщину «мамой». «Засомневался, – поняла сестра. – Вдруг стены окажутся не розовыми. Хотя это еще ничего не доказывало бы. Со времени нашего детства их могли переклеить, перекрасить… И точно так же мы ничего не докажем, если стены все-таки будут розового цвета. Бред, но, несмотря на это, мы оба здесь, а ведь по крайней мере один из нас нормален».

– Та запертая комната – угловая, – она указала на темное окно. – Каким образом ты собрался рассмотреть стены? Я не вижу даже, есть ли там занавески!

– О занавесках я не подумал, – искренне расстроился он. – Надеюсь, их не будет…

– А если будут?

– Тогда мы с тобой… – Он прибавил сильное выражение и снова поднял глаза, пристально разглядывая фасад. – Но я все-таки надеюсь, что их нет.

Девушка только пожала плечами. Она заметила в руках у брата свернутый пакет. Судя по тому, как он его держал – довольно тяжелый. Она не успела спросить, что там, как Сергей уже достал оттуда камень солидных размеров – как раз по его руке.

– Ты собираешься…

– Разбить это окно. – Он зашевелил озябшими губами, что-то подсчитывая про себя. – Если отойти на середину сквера, должно получиться…

– Смотри, не попади к Лиде! – предупредила Света. Она начинала понимать его замысел, но он ей не очень нравился. – Или вообще к соседям. Иначе мы с тобой запросто попадем в ментовку на пятнадцать суток… Смотри – рядом дорога, там светло!

– Нас не увидят, – успокоил ее брат и, больше ничего не прибавив, размахнулся и швырнул камень.

Раздался звонкий короткий треск – и больше ничего, кроме сухого удара о замерзший асфальт. Внизу, на втором этаже, загорелось окно, в нем мелькнул силуэт. Брат с сестрой замерли в тени сквера, напряженно вглядываясь в окна. На третьем этаже никто не встревожился.

– Ты попал в стену, – прошептала Света. – Ты замерз, у тебя руки дрожат… Ничего не выйдет.

– Правильно. Кидай лучше ты, – он протянул ей другой камень из пакета.

– Ты рехнулся? Я все окна переколочу! – отступила она еще дальше.

– Тогда не критикуй меня. Кидаю!

Камень улетел за угол и, видимо, вполне благополучно приземлился где-то на мостовой. Во всяком случае, из-за угла не явились ни раненые прохожие, ни подбитые машины. Брат с сестрой перевели дух. Света постепенно распалялась – в ней просыпался спортивный азарт.

– Ты думаешь, что, если разобьешь окно, они побегут туда и включат свет, чтобы посмотреть, что случилось?

– Именно.

– А если там нет лампочки? Иногда хозяйки, особенно старушки, экономят на электричестве.

– Я же говорил, что первое условие от меня не зависит. Надеюсь, там есть лампочка, потому что хозяйка еще не старушка.

– А второе условие? – напомнила сестра.

– Второе – попасть в окно. Кидаю!

Они ничего не увидели и не поняли – только ледяной шорох и звон осыпающихся на землю осколков поведал, что какое-то окно все-таки было разбито. На втором этаже высунулись в форточку и несмело поинтересовались: «Что тут вообще происходит?» Брат с сестрой, естественно, не удовлетворили этого законного любопытства. Они наблюдали за другими окнами, где в эту минуту тоже происходило некоторое движение. Во втором от угла окне отдернулась штора, за ней на секунду мелькнул женский силуэт с длинными локонами, вгляделся, приложив руку к глазам, и пропал.

– Лидка, – прокомментировала Света. – Ну, если нам не повезет… Ты уже присмотрел, куда будем смываться?

Брат не отвечал. Он ждал, неотступно глядя на угловое темное окно, и вдруг схватил сестру за руку, да так больно, что та вскрикнула, забыв о конспирации:

– Рехнулся?!

– Свет!

В угловой комнате и впрямь зажегся тусклый, какой-то пыльный свет. Что было тому виной – слабая лампочка или давно немытое окно – неизвестно, но впечатление было такое, будто луч падает из коридора, а не с потолка. Света, не отрываясь, смотрела на окно.