Любовь и книги

И тот образ себя взрослой, рисуемый в детстве, как она будет работать в книгоиздании, как будет высказывать свое восхищение Джуди Блум, чью новую книгу она обязательно будет редактировать, – этот образ оказался ложным. Если быть точнее, теперешняя Нора в общении с Джуди Блум видела бы не звезды, а денежные знаки. И именно так порою она обращалась и с Эндрю.

– Ты по-прежнему хочешь работать с книгами? – спросил Эндрю. – Они остаются в твоем списке желаний?

– Да. – Нора снова взглянула на книгу. – Но лучше работать в каком-то таком месте, чтобы это не было завязано на деньгах, чтобы только все ради самих книг. Что-то без извлечения выгоды. – Она подняла на него глаза, понимая, что ее слова прозвучали слишком идеалистично. – Как думаешь, такое возможно?

И конечно же, Эндрю ответил:

– В этом мире возможно все.

Жизнелюбие Эндрю Нора воспринимала через его шутки, как нечто декларативное, а теперь ей хотелось пропитаться этим качеством, позаимствовать его хоть немного. Нора мысленно напомнила себе, чтобы в список ключевых слов (книги, сопричастность, с глазу на глаз) о ее будущей работе надо добавить и «не ради выгоды».

– Вполне возможно отделить книгу от ее стоимости, – сказал Эндрю. – И начать нужно вот с этого. – И он забрал у нее книгу.

– Что ты делаешь?

– Я просто куплю ее для тебя.

Нора потянулась к книге, но он отвел руку в сторону.

– Ты вовсе не обязан этого делать.

Он заиграл бровями, поддразнивая ее.

– Так в этом и есть вся прелесть, – сказал он.

Нора снова попыталась выхватить у него книгу, но он не дал.

– Хочешь, я тебе кое-что покажу? – сказал Эндрю.

Нора повернулась, чтобы посмотреть, но Эндрю метнулся вперед. Нора за ним, но Эндрю уже стоял возле стеллажа, снимая оттуда книгу – какую именно, было ясно по обложке.

– Это я. – Эндрю ткнул пальцем в свое имя.

– И часто ты сюда приходишь, чтобы полюбоваться на собственное детище?

– Не так уж и часто. – Он повертел книгу в руках. – Пожалуй, поставлю на место, а то вдруг кому-то не достанется.

Старая, затертая шутка писателей, но все равно смешно.

Они провели тут еще какое-то время, дольше всего просидев в детском отделе, листая книжки с картинками. Сначала они хихикали над обложкой с улиткой из французского мультика, а потом Нора нашла книжку про чернокожую девочку с двумя пышными хвостиками – в точности такими же, как у нее в детстве. А Эндрю выбрал книгу про мальчика, ужасно похожего на него семилетнего. И вот так они сидели с книжками про таких же детей, какими были они сами, написанными для таких же, как они, хотя в их детстве такой красоты было не достать.

– Ты никогда не задумывалась о детях? – спросил Эндрю.

Нора подняла на него глаза.

– В смысле, чтобы у меня были дети? – Эндрю кивнул, а Нора пожала плечами и сказала: – Я не люблю рассуждать о будущем.

Он нахмурился:

– Почему?

Нора задумчиво теребила край страницы, пытаясь сформулировать ответ.

– Ну, я не знаю. Когда я пытаюсь представить свое будущее, оно не вырисовывается.

– Но почему?

– Не знаю. Вот мне хочется уйти из Parsons, а как представлю, что… Я просто не вижу себя где-то в другом месте. И, по-моему, мне не хочется быть вообще где-либо.

– Почему? – Он захлопнул книжку и сунул ее куда-то на стеллаж за спиной, но уж точно не на свое место. Эндрю развернулся к Норе так, что их колени соприкоснулись.

Она опустила голову, продолжая теребить страницу.

– Просто я… – Она не знала, что сказать. Страница книжки уже слегка помялась.

– Это как-то связано с твоим парашютом?

Нора кивнула.

– Ты до сих пор не знаешь, какого цвета твой парашют?

Она снова кивнула. Он взял из ее рук книгу и водрузил ее на полку (снова не на свое место).

– Не думаю, что стоит по этому поводу расстраиваться. – Он наклонился к ней ближе, и она даже чувствовала его сладкое после мороженого дыхание. – Я считаю, что ты умная и сможешь все сделать по собственному разумению – так, как ты хочешь. – Он смотрел на нее, надеясь, что его слова возымеют действие.

– А мне кажется, что я ничего не хочу, – медленно произнесла она, а потом слова полились сами собой: – Только подумаю, что хочу чего-то, и все оказывается не так. Я не только не знаю цвета своего парашюта, у меня его даже нет. Может, даже я и на самолете не лечу, с которого прыгать с этим парашютом. Может, все дело в этом. Может, кому-то достаточно жить бессмысленной жизнью, но я не из их числа. Если в моей жизни нет смысла, то она не для меня. – Нора уставилась на Эндрю – мол, пусть попробует найти хоть какие-то возражения.

Эндрю откинулся назад, а потом снова приблизил к ней свое лицо, глаза такие темные, серьезные:

– Твоя жизнь – не бессмысленная.

Нора тупо уставилась на полку за его спиной.

– Нора.

– Ну и в чем тогда смысл?

– Это уж тебе решать, – сказал он. – Нужно двигаться вперед, пока не найдешь подходящую работу. И это обязательно произойдет.

– Ты что, провидец, что ли? – пробурчала она.

– Ага. Я и по руке могу гадать. – Он потянулся к ее руке, но она со смехом отдернула ее.

– Иди лучше поставь книги куда положено.

С ухмылкой Эндрю потянулся к полке, и его лицо оказалось вровень с ее. Нора хотела было сказать, что он опять собирается поставить книги на неправильное место, как он коснулся губами ее скулы, взглянул в ее удивленные глаза, но потом Нора сама потянулась к нему и поцеловала в щеку. Целомудренный обмен знаками влюбленности.

– И куда теперь? – спросила она.

Она заночевала у него. В прошлые разы она осторожничала, чтобы только не заснуть с ним в одной постели. Но сегодня Нора не устояла, не хотела сопротивляться.

Принимая утром душ, она вдруг вспомнила, что заранее не попросила полотенце, и разозлилась на себя. Теперь придется стоять на холодном мокром коврике и звать его, спрашивать, где он держит полотенца. Нора выключила воду, отдернула занавеску и тут увидела на стойке аккуратно сложенное серое полотенце. Хотя она точно помнила, что в начале его там не было.

Нора уставилась на полотенце. Странно, что она удивляется только сейчас, хотя он и раньше о ней заботился – сторожил ее стенд, раздобыл для нее ланч, читал доклад о счастье, купил ей книгу-парашют, выдержал очередь за мороженым. Но вот она стоит мокрая в ванной и умиляется этому полотенцу. Может, хватит? Это всего лишь знак вежливости, а не проявление чувств. Но именно в этот момент Нора вдруг поняла, что может положиться на Эндрю.

Потом они сидели, сплетя ноги по обе стороны кушетки, и каждый занимался своим делом: Нора читала подаренную книгу, Эндрю работал над рукописью. Через каждые несколько страниц Нора отрывалась от книги и смотрела на Эндрю, уткнувшегося в свой ноутбук. Нора подумала: как же с ним легко, и теперь не надо отводить взгляд, избегая его искренних слов, не надо врать, отвечая на его расспросы. Сегодняшний день показал, что с ним можно быть честной и что он всегда выслушает. Они могли поспорить, но потом быстро мирились. И вот он принес ей полотенце, и весь мир перевернулся.