Любовь на грани смерти

Бесов застонал и обхватил свою голову руками. А Стас наклонился и внимательно посмотрел в мою чашку.

— Плавало бы сверху, — медленно протянул он, задумчиво почёсывая подбородок. Наверное, сам не раз об этом думал. — Пей. Ничего здесь нет.

— Поешь, затем Стас возьмёт охрану и свозит тебя домой, — распорядился главный босс. — Соберёшь необходимые вещи и переоденешься. Посмотрим, что будет дальше.

Возвращаться в комнату Влада я не захотела. К счастью, рядом была ещё одна гостевая спальня. Мне вполне подошла.

В понедельник, как и требовалось, пришлось выходить на работу. Только вставать нужно было в половине седьмого. Полчаса на приведение себя в порядок и полчаса на завтрак в столовой. В этом доме это являлось обязательным правилом.

Вернувшийся из командировки Влад искренне мне посочувствовал, предложил перейти к нему в спальню. Но я отказалась. Он не стал настаивать, решив, что мне нужно время. Как с меня "снимал тресс" его брат, я, конечно же, рассказывать не стала.

Если теперь я могла сэкономить на ужинах и завтраках, то с обедом это сделать не получалось. Обеды в контейнерах в этом доме не брали. Теперь братья вместе со Стасом и охраной обедали в кафе.

Понятно, что за подобные обеды, кроме чашки чая, платить мне было нечем. Когда Влад напоминал мне о том, что пора идти кушать, я находила срочную работу. Васильев лишь пожимал плечами, а Леон вообще об этом не спрашивал. Ему целый день приходилось решать множество важных вопросов и то, где я обедала, точно не стояло в его голове на первом месте.

Всё, что я сумела придумать — это вечером, после ужина, брать с собой яблоко или печенье в комнату, что и составляло мой последующий обед. Сославшись на занятость, попросила одну из девочек — бухгалтеров, с которой дружила, купить мне пачку чая в городе. Денег на него у меня хватило.

Если за завтраком все молчали или обсуждались лишь срочные рабочие моменты, то вечером расходиться по комнатам никто не спешил. Всегда находились общие темы для беседы. Один вечер говорили про учебу. Влад спросил, поступила ли моя сестра, затем перешли на мою учебу и коснулись заграничного образования.

Начальник вполне охотно и легко рассказывал про свою учебу в Гарварде, развернуто отвечая на интересовавшие меня вопросы. Даже Стас самостоятельно вспомнил несколько забавных случаев из своей военной карьеры. Выбрал такие, чтобы мне не пришлось во время его рассказа бежать в туалет.

Я поняла, что совершенно не знаю Леона Руслановича. Не то, чтобы он стал мне казаться белым и пушистым. Но, без сомнения, он был очень интересным, образованным и умным человеком. И требовал того же от окружающих. А еще очень тонким, чутким, внимательным и наблюдательным. Не Влад, а он поинтересовался, почему я мало ем за ужином. Если мне не нравятся блюда, я могу сказать повару, что именно хочу видеть на столе.

И спросил это не потому, чтобы просто сказать, а потому, что это было важно для него. Он пригласил меня за свой стол, он считал меня своей гостьей. Этого я не могла не понимать. Каким бы не было его отношение ко мне на работе, теперь мы оказались с ним на равных. И я старалась вести себя как можно культурнее и вежливее, следя за каждым собственным словом и движением. Я находилась в его доме и за его столом, и тоже ценила это.

Глава 14. Расчётный лист

Дядя Дима постоянно заходил ко мне в приёмную, но откровенного разговора у нас с ним не получилось. Он не знал ни о перестрелке возле моего дома, ни о том, что меня едва не изнасиловали. Я понимала, что он мне ничем не поможет. Рассказывать подобное пусть и самому близкому человеку было очень стыдно.

К тому же он постоянно напоминал мне о злополучном контракте. Верил, что его зачем-то подменила именно я.

Очередной гром перед грозой грянул в следующую пятницу. Моё приподнятое настроение перед выходными испортило то, что у всех сотрудников вызывает лишь радость. Впрочем, может и не у всех. Раньше лично у меня вызывало. Сегодня — шокировало. Расчётный листок.

Главная бухгалтер лично сунула мне его в руки зайдя в приёмную и убедившись, что начальство ушло на обед. Никакой премии и еще минус четверть оклада, минус вычет за пользование транспортом. И, конечно же, общая итоговая сумма оказалась ещё меньше, так как у меня был больничный за разбитую голову. В итоге, тем, что отражалось в расчётном листке, я могла оплатить лишь коммунальные платежи за квартиру и свой мобильный телефон. Если что-то и останется, то только на новую пачку чая.

Я скомкала бумажку, глядя в залитое дождем окно. Что делать дальше? Скоро осень. Я не смогу себе купить осенние сапоги. Наверное, буду обувать сразу зимние. В октябре.

Расклеивать листовки больше не пойду. Начнёт рано темнеть. Я теперь от собственной тени шарахаться буду.

Почему? Почему все не так? Спокойно, Лиза. Все обязательно наладится.

Но слезы уже текли по щекам, как струи дождя по стеклу. Опершись рукой о пластиковую раму окна, я разрыдалась, уткнувшись лицом в собственное предплечье.

— Лиза, что-то случилось? — я почувствовала, что Бесов стоит за моей спиной. И почему он так рано вернулся с деловой встречи и не пошёл в кафе на обед с остальными Горынычами? Только объяснений с ним мне еще не хватало. Взгляд шефа медленно прошёлся по моему столу, где стояла чашка с чаем и лежало надкусанное яблоко. — Лиза, а почему ты не на обеде?

Он уже всё понял и врать было бессмысленно.

Большая часть сотрудников, а их на производстве насчитывалось около двух тысяч человек (если брать две смены) обедала в заводской столовой. Цены там были ниже, чем в кафе и почти пятьдесят процентов стоимости обеда покрывало само предприятие. Но, на время крупного залёта эта льгота снималась. А у меня был тот самый залёт со снятием всех премиальных. Поэтому в сторону столовой я даже не смотрела.

А шеф не интересовался где я провожу время в обед, потому что был уверен, что я хожу в столовую. Вполне логично думал. На предприятии велась серьёзная охранная работа с постоянным видеонаблюдением, поэтому с его территории меня куда-то утащить было очень проблематично.

— Я …э-э… — забывшись, я выронила расчетный листок, и он упал к ногам Бесова. Тот поднял его, глянул краем глаза, затем развернул скомканную бумажку.

— Лиза, это что?

— Так выглядят расчетные листы сотрудников вашей компании, если вы не знали, — ответила я, но тут же прикусила язык. Лучше не хамить. Может, ему не понравилось, что высчитывают лишь двадцать пять процентов, а не пятьдесят? По закону ведь можно.

— Что это за минусы?

Я угадала.

— Премия к окладу, которой я лишена и двадцать пять процентов оклада, вычеты за транспорт на работу. За столовую нет, так как её я лишилась автоматически.

— И сколько ты получаешь такую зарплату?

Что за идиотский вопрос?

— Уже за май был сделан перерасчёт. Июнь. И этот лист за июль. Ну, в июне было больше, потому что больничный я сдала в начале июля, и он вошёл в этот расчётный…

Я бы отступила назад, если бы было куда. Я все поняла, хотя он еще ничего не сказал. Сжалась, когда он схватил руками меня за плечи и стал трясти.

— На эти деньги нельзя прожить, а ты еще даешь матери. Говори, не молчи!

— Это не то, что вы подумали. Не плата за договор. Каждый вечер, почти до двенадцати ночи, и целыми днями в выходные я расклеивала объявления. Это легко проверить. Вы можете обратиться с запросом, и вам покажут весь мой доход. Я ничего не покупаю, лишь плачу коммунальные платежи! Хватит! Мне больно!!!