Любовь на грани смерти

— Ничего, пусть в гости приезжает. Мы ему тоже в ответ денег перешлём, — ржёт Стас. — Как думаешь, нас послушает или тебя, бабуля?

— Девушку отпустите, — не сдаётся старушка.

— Всё хорошо, — пытаюсь улыбнуться я, сжимая ладонь Леона. — Мы в детстве из початков кукурузы кукол делали. Ехали мимо, я попросила мужа сходить посмотреть. А там настоящее болото после дождей, поскользнулась, упала.

— И вся стая о тебя споткнулась? — не сдаётся бабуля, кивая головой на охрану.

— Бестолковые, что с них взять, — неожиданно улыбается Бесов. — Были бы с мозгами, как ваш внук, в полиции бы служили.

— А кукол не нашли? — не отстаёт моя защитница.

— Там кукуруза мелкая, — смеётся Леон. — Здесь, у дороги, крупнее. Стас, нарви Лизе кукол.

— Чтобы волосы разные были, — прошу я.

— Идём, — Стас толкает в бок одного из охранников и скрывается в самой высокой кукурузе. Через пять минут возвращаются, неся с собой около десяти початков. С разными «волосами».

— Вот белые, зелёные, красные, фиолетовые, — показывает мне Стас и тихо добавляет. — Знаешь, куда я тебе дома эту кукурузу засуну?

— Выспела, говоришь? — недослушивает бабуля и подходит к нам. — Правда, спелая. Знать бы ещё, чем они тут её удобряют? Нашим куркам на целую неделю хватит. Не отравятся?

— Так на рынке точно такую продают. Думаете, с другого поля? — подключается к разговору один из охранников.

— И то правда, — соглашается бабуля. — Детка, они точно здесь тебя не сильничать собрались?

Я не сразу понимаю значение слова, затем, поняв, краснею и зачем-то ещё крепче прижимаюсь к Леону.

— Нет, всё в порядке, — отвечаю сердобольной бабушке. — Спасибо вам, что остановились.

Старушка смотрит, как рука мужчины осторожно обнимает меня за плечи.

— Правда, муж?

Осторожно прячу свою правую руку в широкой ладони Бесова, чтобы глазастая бабуля не увидела отсутствие кольца. Как можно счастливее улыбаюсь:

— Правда. Недавно поженились.

— Ребёночка ждём, — делится секретами "супруг." — Ни в чём ей не отказываю. Захотела в кукурузу, значит в кукурузу. Села попой в лужу, тоже ничего, достали. Вернёмся домой — отмою. Вы извините, но нам пора. Кушать уже нужно. Видите, какая худая? Как такой ребёночка рожать? Я говорю — кушай больше, а она всё о фигуре заботится.

— Боюсь, что другую найдёшь, когда я стану толстой и некрасивой, — мило улыбаюсь в лицо "супругу" и перевожу взгляд на старушку. — Люблю его очень. Переживаю, чтобы не бросил.

— Не бросит, — почти неслышно произносит Стас над моим ухом. — Ещё три жены сверху возьмёт. Нам четыре раза жениться можно.

— Отнеси бабушке кукурузу, — говорит Леон одному из охранников. — Лиза, какую себе оставишь?

Я выбираю с самыми густыми белыми волосами. Прощаемся с боевой старушкой и наконец-то садимся в машину.

— Ложись, — говорит мне Леон, помогая лечь на бок и удобно устраивая мою голову на своих коленях. — Ещё немного потерпи. Сейчас разденем твою попу и мазью намажем.

— Ещё ремнём бы пару раз пройтись, — добавляет с переднего сиденья Стас и машет перед собой оставшимся початком. — И кукурузу туда засунуть, чтобы лучше запомнила.

— Прикрой рот, — рявкает Бесов. — Своим подчинённым засовывай, а то они у тебя только тем местом и думают.

Вернувшись в дом, мы сразу прошли в хозяйскую спальню. Зайдя в ванную, я поспешно разделась. Попу жгло так сильно, что терпеть дальше просто не было сил. Взяв пустой мусорный пакет, босс бросил туда свои испачканные брюки, затем мою майку и брюки.

— Куда это? — тут же спросила я.

— На выброс.

Понятно, что у него брюк — целый гардероб. Может и два раза на день выбрасывать. И мою майку уже ничего не спасёт. Дома бы я ей ещё пол несколько раз помыла.

Две недели назад лишилась одних из двух джинсов, благодаря кем-то нанятым уродам. А сегодняшние брюки — вообще в одном экземпляре. Когда пятая точка заживёт, на неё надеть будет нечего. Чувствуя, как краснеют щёки, полезла возвращать свои брюки из претендентов на городскую свалку.

— Что ты с ними делать будешь? — удивился мужчина.

— Стирать. Других у меня нет.

— Они не отстираются. Присмотрись, все не только в земле, но и в зелёных пятнах от травы. Раздевайся дальше.

Лифчик был относительно чистым и отправился к майке Леона. Видимо прошёл профпригодность на дальнейшую носку, а простые белые хлопковые трусики, испачканные также сильно, как и брюки, полетели в мусорный пакет. Я лишь губы поджала, отслеживая прощальный полёт собственного белья.

Вздохнув, Леон вытащил их из пакета, взяв двумя пальцами:

— Маде ин Узбекистан, — прочитал на бирке. — Лиза, здесь, что жалеть?

Выхватила из его рук, и сама выбросила в пакет.

— Себя жалеть. Вы видели мой расчётный. А деньги рисовать я не умею.

— Тебе вернут всё, что высчитывали. Чёрт, — он уставился на мои бёдра, почти сплошь ставшие синего цвета. На моей белой коже это выделялось особенно сильно. — Лиза, стой!

«Да пошёл ты!», — про себя подумала я и шагнула в душевую. Сейчас обратно скажет, что под водой станет больнее. Куда уже больнее! Мне хотелось нормально отмыться. Его спина тоже выглядела не лучше. По моей вине.

Всё ещё набухшие рубцы на ягодицах стало жечь, но терпеть было можно. Став сзади, мужчина уменьшил температуру воды. Набрав в руки геля, коснулся моей спины:

— Я осторожно. Не бойся.

Пока нас не было, постельное бельё сменили. Убрали вчерашнее, испачканное моей кровью. Я с удовольствием растянулась на чистых простынях, пока Бесов смазывал мою попу.

— Приподнимись, я помажу бёдра, — произнёс он. — Мазь обезболит и синяки быстрее пройдут.

Как-то неприлично было упираться филейной частью прямо в директорское лицо, но и ложиться на спину совсем не хотелось. Приподнялась, выпятив попу. Втерев мазь, мужчина помог мне надеть ночную рубашку.

Я смотрела, как он заводит руку, пытаясь смазать себе спину.

— Леон, давайте я смажу.

— Не вытошнит? — совсем не издеваясь уточнил он.

— Нет, — взяв мазь стала медленно втирать в напряжённые мышцы. Не удержалась, прошлась пальцами по крепким плечам. Совсем недавно я почти также касалась Влада. Это было приятно, но теперь, когда мои пальцы прижимались к телу другого мужчины… Резко отдёрнула руку, запрещая себе чувствовать.

Пока я снова ходила в ванную, чтобы вымыть руки от мази, мне принесли обед. Ещё бы кто подсказал, как его есть. Садиться на попу я точно не буду. Лечь на живот и поставить тарелки на кровать? Какая-то дурацкая идея. Всё же я не у себя дома.