Любовь на грани смерти

Он только вернулся с работы. Привычные строгие брюки и белая рубашка, даже пиджак не снят. Слегка взъерошенные волосы. Я заметила эту его привычку, когда, сосредоточившись на цифрах, он взъерошивает пальцами волосы на висках.

Никто и никогда не спрашивал, чего я хотела. Я у себя не спрашивала, кого я хотела. Не понимала, как это — кого-то хотеть. Стоящий напротив меня мужчина был последним на Земле, кого я могла хотеть. Даже Каролина не нашла такой суммы, в какую можно было оценить желание к Леону. Но он сказал, что объяснений не нужно.

У меня не было сил произнести вслух простые слова. Сказала то, о чём думала до прихода Влада:

— Леон Русланович, я хотела попросить вас принести мне из комнаты одежду.

Ничего не дрогнуло в его лице, не отразилось в глазах. Рад или не рад моему ответу? Но, уже немного зная этого человека, подумала о том, что, если бы он не хотел, то не стал бы и предлагать. Оставил рядом с собой из жалости? Но, что-то говорило мне о том, что жалеть этот мужчина не умел.

— Решила поужинать со всеми в столовой? — просто ответил он.

— Не нужно?

— Нужно. Если в этом доме стоит стол, значит, кушать нужно за ним, — в своей обычной, немного особенной манере ответил он. — Если сможешь высидеть на попе.

Пока мужчина ходил на второй этаж, я впервые подумала о его прошлом. Насколько сильны его воспоминания о месте, где он провёл детство? Очень тяжёлое детство полное тягот и лишений. Можно ли вообще подобное детство назвать детством?

С другой стороны, он закончил Гарвард. Не просто одно из самых престижных учебных заведений мира. Он несколько лет провёл в окружении умных и талантливых людей со всего света. Он двадцать лет прожил в современном свободном обществе. Разве за это время не должны были измениться все его взгляды и убеждения, если они вообще были?

Два последних года он руководил нашей компанией. Да, Бесов выделялся среди других управленцев, но назвать его странным всё же было нельзя. Ну, если не считать его пристрастий в сексе. Опять же, существует целый клуб. И, я уверена, вряд ли у его посетителей была похожая судьба с нашим исполнительным директором. Это опять же не о чём не говорит. Да и не замуж же он меня зовёт.

Одна из моих однокурсниц за какого-то арабского эмира замуж вышла. Согласилась на роль четвёртой жены и уехала в никому неизвестный эмират. Но, каждый год родителей навещает. Живая, счастливая, довольная. Приняла и другую веру, и культуру, и страну со всеми вытекающими из этого последствиями. Погостит две недели и бегом назад, в дом мужа. Если бы было плохо, не вернулась бы от родителей. Не так просто из нашей страны, останься она здесь, даже состоятельному эмиру её вытащить.

Я замуж не собираюсь. Рано или поздно разрешится вопрос с дурацким договором и покушениями и всё вернётся на свои места. Владу после появления Каролины я в тот же вечер стала неинтересна. Мажор есть мажор. Но у Влада, пусть и недолго, интерес был. У Леона я и его не видела. Он старше, опытнее, ответственнее, умнее. Возможно, не верит мне и решил держать на коротком поводке? Или, наоборот, знает, что именно из-за него я оказалась втянутой в эту историю и пытается защитить. Вдруг, совесть и у Горынычей существует?

— У тебя, что, даже платья нет? — озадачился начальник, вернувшись в собственную спальню.

— Есть. В котором я на свадьбу родственников ходила, но оно дома осталось. А на вручение диплома я костюм покупала. Тот, голубой, брюки от которого вы выбросили. Ещё есть со школьного выпускного, но такие теперь не носят. Оно у родителей дома висит. Один сарафан вы в прошлый раз выбросили. Остался вот этот, — я вытащила из его рук нужную вещь.

— Но он почти ничем от твоей ночной рубашки не отличается, — нахмурился мужчина. — Завтра после обеда я отпущу Стаса, так как до вечера буду в офисе. Съездишь с ним в магазин и купишь всё необходимое.

— Мне деньги на карту ещё не поступили, — тихо ответила я. — Можно съездить с ним на квартиру. Там осталось несколько юбок и блузок. В офисе вы ничего против них не имели.

— Это было в офисе. Я оставлю тебе одну из своих карточек, — принял решение мужчина. — Только не покупай себе слишком короткую и вульгарную одежду ярких расцветок. Я такое терпеть не могу.

— Ничего я не буду покупать за ваши деньги, — твёрдо возразила я. — Чтобы вы меня, как Влад, затем при каждом удобном случае этим тыкали.

— Хорошо. Я завтра посмотрю сумму, которую тебе должны вернуть и скажу, чтобы к вечеру перевели на карту. А послезавтра съездите в магазин. Решили вопрос?

— Решили, — ответила я, подумав, что нужно оплатить коммуналку и отложить хотя бы ещё на оплату за один месяц. Мало ли что.

Вытащила из вороха одежды легинсы и заходящую за бёдра тунику. Полгорода в таком ходит. Вышла из ванной, покрутилась перед начальником:

— Так пойдёт?

— Пойдёт, — вздохнул он. — Я думал, что так одеваются, чтобы на велосипеде покататься.

— Одеваются, потому что едут, кто в магазин, кто на учёбу, — пояснила я небожителю. — А столовой в таких домах, где я живу, нет. Многие вообще на диване перед телевизором ужинают.

— Идём, Лиз, время, — поторопил Леон, взглянув на часы. Ужинали в этом доме ровно в девятнадцать ноль-ноль. Горничные уходили из дома в двадцать. Оставалась только охрана.

Каролина была в красивом платье персикового цвета. Макияж не казался броским, но придавал ей возраста. Я вообще не понимала, зачем, имея такие отличные внешние данные так сильно краситься в двадцать лет. Девушка сидела рядом с Владом, где раньше было моё место. Леон, как обычно, занял своё место во главе стола. С другой стороны, напротив Влада, сидел Стас. И видеть рядом с собой кого-то он не хотел. Ясно выразился ещё в первый вечер моего появления в доме.

— Влад, пересядь к Стасу, — попросил хозяин. — Уступи место Лизе.

Васильев насупился.

— Зачем? Я хочу поухаживать за Каролиной. Лиза, что ли, это делать будет? — с вызовом ответил Васильев, глядя на меня.

— Это будет делать горничная, — спокойно пояснил Леон. — Она за это получает зарплату.

Во время разговора Лена стояла, потупив глаза, но я заметила, как она гаденько улыбнулась, когда Влад отказался уступить мне место.

— Я сяду здесь. Не вижу разницы, — поспешно произнесла, подходя к стулу рядом с Каролиной. Но на месте, где должны были стоять столовые приборы, лежал включённый планшет.

— Сейчас начнётся один из важных показов, — затараторила блондинка. — Лиза, ты можешь сесть ещё через стул?

— Могу, — согласилась я, подумав, что блондинка сильно рискует.

За столом всегда стояла тишина. Ни Стас, ни Леон даже мобильных телефонов с собой не брали. Это было очередное правило этого дома. Разговор вёлся лишь в перерывах между сменой блюд и в самом конце, когда пили кофе.

Стас, который много курил, обычно вместе с кофе выкуривал дорогую сигару. Но, едва он её зажигал, где-то рядом включалась почти бесшумная вытяжка и сигаретным дымом другие присутствующие не дышали. Влад тоже курил. А Леон — мало. Позже я узнаю, что почти все афганские мужчины очень много курят. Приобретённая в юности привычка Стаса сохранилась у него на протяжении всей жизни.