Любовь на грани смерти

Глава 30. На грани любви

За столом оба мужчины пользуются столовыми приборами, но они в минимальном количестве. Мне это только на руку. В тонкостях сложной сервировки я не разбираюсь. Но, раскладывать хлеб и другую еду, тоже стараюсь правой рукой. Леон строго следит за этим, и я уже несколько раз получала от него замечания. В этом плане, как ни странно, со Стасом намного проще. Хотя он был старше, когда они покинули Афганистан.

Я также узнала, что в стране проживает несколько наций. Стас и Леон относятся к одной из наиболее многочисленной — пуштунам. Они разговаривают на языке пушту, который является одним из государственных. Большая часть исповедует ислам суннитского толка, но приоритетным для них является кодекс Пуштунвали, который не всегда согласуется с положениями Корана. Пуштуны считают себя истинными мусульманами и ревностно защищают свою веру.

Возможно поэтому, покинув страну почти тридцать лет назад, Леон всё ещё строго чтит многие традиции. Хорошо хоть меня не кормят в отдельной комнате, а пускают за общий стол.

За столом привычно молчим. Затем пьём кофе со сладостями. Оба Горыныча благодарят за обед, и я начинаю убирать со стола, затем вручную мою посуду на кухне. Её не слишком много. Мне так удобнее, чем загружать большую посудомойку, затем ходить и помнить, что её нужно разобрать.

Чувствую тот момент, когда Бесов приходит на кухню и, опёршись о косяк двери, начинает наблюдать за мной. Не оборачиваюсь, пока не доделываю всю работу.

— Нам не обязательно сидеть весь вечер дома, — произносит мужчина. — Если хочешь, можем куда-нибудь съездить или просто погулять по улице.

— Нужно собираться. Не хочется, — возражаю я. — Вы же ещё работать планировали.

Кабинет хозяина дома находится рядом со спальней. Вернувшись в неё, я вижу, что Леона там нет. Зато приоткрыто окно в режиме «проветривания». Оно выходит во двор. Из него видны широкие мягкие садовые качели. Да и сам воздух, проникающий в спальню, ещё по — летнему тёпл.

Выйдя из комнаты, я негромко постучала в дверь кабинета. Не могу я распахнуть её и без предупреждения завалиться к этому мужчине. Вхожу, лишь получив его разрешение.

Леон работает за ноутбуком разложив на столе кипу документов. Удивлённо смотрит на меня.

— Тебе не нужно стучать, прежде, чем войти.

— Извините, если отвлекла.

— Не отвлекла. Я имел в виду, что тебе не нужно спрашивать моего разрешения, чтобы войти ко мне. Всё же хочешь прогуляться? — решает он.

— Не совсем. За домом есть качели. Хотела там посидеть, пока на улице тепло, — признаюсь я. — Может, книжку в телефоне почитаю.

С места, где он сидит, качели тоже хорошо видны в окно.

— Иди, конечно, — разрешает Бесов.

— А меня охрана из дома выпустит без вашего разрешения?

— Может и не выпустит, — соглашается мужчина и встаёт из-за стола. — Пойдём, я провожу до дверей.

Сбросив обувь, забираюсь на мягкий матрас, удобно устраиваюсь и нахожу любовный роман. Ну что ещё может читать молодая девушка, когда «она устраивает и с ней удобно, а любовь только в книгах и осталась»?

Через десять минут, когда я только познакомилась с героями, ко мне подходит один из парней охраны. Приносит несколько подушек и плед.

— Леон Русланович приказал, — поясняет, замечая мой удивлённый взгляд. Я приподнимаюсь, чтобы охранник мог положить подушки мне за спину. Но тот набрасывает поверх меня плед, а сверху аккуратно кладёт подушки. — Вы сами положите, как вам нужно. Ещё, не дай Бог, дотронусь до вас. Так и без рук можно остаться.

Я хочу улыбнуться в ответ на шутку, но, глянув ещё раз на мужчину, понимаю, что тот совсем не шутит. После памятных событий в кукурузном поле я не питаю симпатий к охранникам, но, кажется, теперь они действительно бояться меня больше, чем я их.

Ласковое дуновенье тёплого ветерка, едва слышный шёпот густой листвы, негромкий цокот кузнечиков, мерное покачивание качелей убаюкивают меня. Я дохожу лишь до половины романа, когда понимаю, что вот-вот усну. Сохраняю книгу в библиотеке, кладу телефон под одну из подушек и мгновенно засыпаю.

Но сон не слишком глубок. Открываю глаза, когда качели начинают раскачиваться ещё сильнее, а меня аккуратно прижимают к мягкой стенке.

— Даже в кабинете слышал, как ты сопела, — смеётся мне в волосы Леон, удобно устраиваясь рядом. Я поворачиваюсь на бок, чтобы освободить для него больше места.

— Я здесь книжку читала, — шепчу ему в ухо.

— Новые изменения в юридической практике? — хмурится он.

— Зачем они мне. Я же теперь у вас секретарём работаю, а не юристом. А читала я о любви.

— Секретарю тоже необходимо повышать собственную квалификацию, — противным комаром начинает зудеть начальник. Замечает, как я страдальчески закатываю глаза и замолкает. Но через минуту уточняет. — Так что ты сказать хотела, Лиз? Книжная любовь не понравилась?

— Понравилась. Хотела, чтобы вы меня поцеловали. Вы девять дней меня не целовали, Леон.

Он тоже чуть поворачивается на бок, закрывая меня своей спиной. Медленно касается моих губ своими, слегка проникая языком, играясь с моим. Поцелуй долог и нетороплив, как этот тёплый, но уже не летний, а осенний вечер. Я вновь засыпаю, придавленная его тяжёлым телом, засунув руки под его майку, касаясь широкой и твёрдой груди.

Ночь проводим в спальне Бесова. Утром я встаю раньше, чтобы не только принять быстрый душ, но и нанести лёгкий макияж. Накрывать завтрак не нужно, так как к семи приходит одна из горничных.

Но Стас что-то по десять раз перепроверяет. В итоге мы из дома выходим с опозданием.

— Скорее, — торопит меня Леон, пропуская впереди себя в машину и садясь следом.

Стас открывает дверцу с другой от меня стороны. В окно я вижу, как к нам идёт охрана и водитель.

— Что, за…, - произносит Леон. — Тишина. Полная. Всем оставаться на своих местах.

Стас подаёт какой-то знак рукой и спешащие к нам люди буквально замирают. Сам мужчина медленно убирает руки от дверцы и тоже прислушивается. Как и я. Где-то тикают часы. У обоих мужчин они имеются на запястьях, но я никогда так отчётливо не слышала их тиканья.

Стас снова делает какое-то движение рукой, и охрана вместе с водителем медленно отходит к самому дому. Те, которые должны были сесть в другую машину, идут к воротам. Главный безопасник становится на колени и заглядывает под днище внедорожника.

— Взрывное устройство? — произносит Бесов.

— Оно, — бубнит второй мужчина. — Приличное, такое. Под водительским сиденьем.

— От чего должно сработать? — уточняет Леон.

— На дистанционку не похоже. Скорее всего, установлено на движение машины. Думаю, должно было сработать сразу за воротами.