Любовь на грани смерти

— Об этом почти никто не знает, — произнёс Стас, переглянувшись с другом. — Ладно. Потом расскажешь мне подробнее ещё раз.

Приняв душ, Леон ушёл в кабинет, чтобы поговорить с Каролиной и ответить на важный звонок из другой страны. Из-за разницы во времени удобнее всего было созваниваться именно сейчас. Я тоже решила принять душ. Утром начались месячные, которым я была несказанно рада и совместный душ с мужчиной отменялся. Я уже знала, что его воспитание и вероисповедание не допускают вообще никаких контактов с женщиной «в эти дни».

Может, мне лучше переночевать в спальне наверху? Хотя соседство Влада меня больше не радовало. Надев майку и шорты, я прилегла на софу, стоящую в изножье кровати. Она оказалась шире, чем старая тахта, стоящая у меня в квартире. Вполне нормально могу и на ней поспать. Нужно спросить у Леона. Может, он не выгоняет меня из кровати боясь обидеть? Особенно после сегодняшнего разговора в обед.

Так как кабинет Бесова находился рядом, зашла к нему без стука. Мужчина всё ещё разговаривал по телефону на английском языке. Заканчивал разговор и медленно проходился по мне глазами.

— Лиза, на будущее: не выходи из спальни в подобном виде. Можешь это делать лишь тогда, когда коридорная дверь в наши комнаты закрыта на ключ.

Блин! Но я же не по всему дому гулять собиралась! Но спорить не стала, послушно склонив голову:

— Леон, я спросить хотела. Всего минуту.

— Спрашивай, конечно, если пришла, — значительно мягче разрешил он. — Если хочешь лечь пораньше, то я уже освободился. Сейчас ляжем.

Он выключил ноутбук, вышел из-за стола и прижал меня к себе.

— У меня … э … женские дни начались, — промямлила я. Ну не могла я при нём произнести давно привычное и вошедшее в современный лексикон слово «месячные». При Владе меня бы не смутило, а при Леоне…

Танька Скворцова, моя одногруппница по институту, у которой эти дела были очень обильными, всегда брала освобождение на физкультуру в медицинском пункте. Но не несла тихонько в кабинет нашего тридцатилетнего физрука Валерия Константиновича, а кричала прямо из раздевалки на весь спортзал, не обращая внимания на то, что там в это время занимались две группы парней:

— Константинович, у меня месячные!

— Поздравляю, Скворцова, вас и вашего молодого человека. Но ему это сообщение будет гораздо интереснее. Мне достаточно справки, — невозмутимо отвечал наш педагог.

— Я помню. Ты утром говорила. Естественно, я не буду приставать к тебе с сексом, — нахмурился мужчина. — Живот болит? Сейчас принесу таблетки.

— Нет, я утром выпила. Мне обычно одна в самом начале требуется, больше не нужно. Я хотела спросить, вам же нельзя? Ну, по вашей вере?

— Насколько я знаю, по вашей тоже не приветствуется, — улыбнулся начальник. — Дело не только в вере. Мне самому в такие дни не нравится. И я не думаю, что тебе тоже будет приятно. Тебе хочется?

— Нет-нет. Я могу спать на софе. Там удобно, я уже проверила. Хотела вас об этом спросить.

— Спи со мной, Лиз. Когда мне что-то не понравится, я тебе сразу скажу. А теперь беги в кроватку. Я сейчас приду.

Но выйти я не успела, так как в дверь кабинета снова раздался стук. Мужчина тут же заслонил меня собой:

— Кто?

— Каролина, — донеслось из-за двери.

— Входи, — разрешил Бесов. — Я тебе, когда сказал прийти? Уже полтора часа прошло!

А я вижу на что именно было потрачено это время. На Каролине шикарное платье, подчёркивающее все соблазнительные изгибы её красивого тела и тщательно продуманный и умело сделанный макияж. Лишь с духами она перестаралась. Я совсем некрасиво чихнула прямо за спиной Леона. Девушка слегка растерялась, поняв, что мужчина не один. Я тоже почувствовала себя не в своей тарелке и направилась к выходу.

— Лиза, можешь остаться, — произнёс мужчина.

Ага, чтобы выглядеть внученькой-Машенькой на фоне принцессы Елены Прекрасной. Как-нибудь без меня.

— Я ещё почитать хотела, — ляпнула первую пришедшую на ум связную фразу и вышла из кабинета.

У дверей спальни обернулась и увидела, что не закрыла дверь. Несколько минут решала: возвращаться или нет? Всё же вернулась, но не закрыла, а зачем-то посмотрела в широкую щёлку. Приревновала. До чёртиков! Хотя никаких предпосылок нет. Леон подробно расспрашивал обо всём, что касается поездки и в итоге насчитал двадцать тысяч долларов. Один билет в обе стороны стоил около четырёх тысяч долларов. Она что, в самую отдалённую провинцию Китая собралась?

Я собралась отойти от двери. Закрывать уже поздно, лишь привлеку внимание. Сделав шаг назад упёрлась в сильное мужское тело. Широкая рука мгновенно зажала мой рот. Вторая обхватила меня под грудью, лишая сопротивления.

Глава 39. И снова деньги

— Подслушиваем? — раздался над ухом голос Стаса Горыныча.

— Нет. Мне разрешили!

— Подслушивать?! — заржал мужчина над моей головой.

— Присутствовать. И я уже уходила!

— Последние пять минут уходишь, — продолжил ржать.

— Пустите. Я спать пойду. Можете сами послушать, если за этим пришли.

— Спать?! Поэтому полуголая по дому бегаешь? Дай хоть на тебя посмотреть, — его рука прошлась по моей груди, второй он сильнее вжал мою попу в свой пах.

Я собралась громко завозмущаться, но резко умолкла. Впрочем, Горыныч тоже мгновенно потерял ко мне интерес.

Оказывается, платье Каролины можно снять одним движением, что она и сделала. А под платьем не было белья!

— Что ты делаешь?! Оденься! — рявкнул на неё Леон.

— Нет, не одевайся! Ещё чуть-чуть постой, — прошипел за моей спиной Стас, словно надеясь, что Каролина его услышит на ментальном уровне. Облом, Горыныч. — Лиза, сколько он ей пообещал?

— Двадцать тысяч долларов, — вспомнила я.

— Леон, давайте ещё раз попробуем, — вместо того, чтобы судорожно натягивать платье на своё шикарное тело, на радость Стаса, Каролина упала перед Бесовым на колени, явив нам упругую голую попу. — Я даже на ремень согласна. Только с ножом не надо. Это лучше к Лизе. На неё, если что, паранджу надеть можно, а мне для съёмок шрамы недопустимы! Но у меня ртом хорошо получается! Вы после этого и про ремень забудете.