Любовь на гранях

— Да, — магистр окинул парня цепким взглядом и кивнул, — Я выйду первым. А вы через несколько минут — буду ждать вас в переулке.

Он бросил на стол несколько монет, и, пошатываясь, встал, заодно снимая полог.

Меня опять едва не оглушило.

Говорить в этом месте точно не было смысла, потому я просто смочила пересохшее горло, поправила платье и кивнула Вальдерею.

Мы вышли на темную улицу.

— Здесь недалеко, — рядом возник магистр. — Пойдемте.

Я постаралась запомнить путь, но быстро запуталась в поворотах и ходах. А потом мы оказались перед небольшим и довольно хлипким строением, на вид нежилым.

Сглотнула и быстро отвела взгляд, чтобы никто не успел заметить шок в моих глазах.

— Я хотел бы, чтобы ты поставила свой личный маячок на это место, Эва-Каталина.

Посмотрела на магистра, старательно разыгрывая недоумение.

— Это место… одно из укрытий, где можно спрятаться в случае опасности. Для тебя, для меня, для тех, кто на нашей стороне. Мало ли, что произойдет, — да Валонгу вздохнул, — Внизу есть подпол. Он защитит даже если домик будет гореть. Пока я не понимаю происходящего, но чувствую что напряжение нарастает. И считаю своим долгом хоть немного защитить тебя. Ведь мы не были чужими с твоим отцом…

Я могла только кивнуть.

Тщательно прописала на поверхности домика специальный магический знак, надеясь, что никто не заметить дополнительной закорючки, совсем немного меняющей структуру камня, и отошла.

— Я выведу вас на свободную улицу, — тут же заторопился магистр. — Там легко найти экипаж до ворот или даже до Академии.

— Мы справимся, — подал голос Вальдерей.

Мужчина кивнул и быстро пошел прочь.

Мы — за ним.

Внутри меня кипели самые противоречивые чувства, но я этого не показывала. Кивнула на прощание магистру, когда села в экипаж, болтала о всякой ерунде с Даниелем, пока мы ехали до «нашего» выхода из торговых кварталов… И только когда мы очутились в повозке, нанятой на постоялом дворе, я проверила ту на следящие артефакты и повернулась к задумчивому Вальдерею:

— Объяснись.

— Я могу ошибаться… — парень вздохнул, но заговорил уверенно, одновременно управляя отдохнувшей лошадью. Мы ехали в ночи, повозку, не оснащенную рессорами, трясло, но я не обращала внимания на эти мелочи, будучи полностью сосредоточенной на его словах. — В общем-то ничего такого… по отдельности. А в совокупности мне совершенно не понравилось то, что я услышал. Понимаешь, когда мы шли сюда, я предполагал, что нам предстоит осторожно расспросить в кабаке о разных людях, может даже узнать что-то, но вот то, что тот «честный человек» из письма подойдет… Откуда предположение, что ты именно в это время появишься? Вот серьезно? Он бы караулил тебя с утра до вечера каждый день, если это не так? К тому же да Валонгу… Что делают все магистры в День нового года?

— Веселятся со студентами в Академии, — сказала растерянно.

— Со студентами и семьей. А еще присматривают за нами, чтобы не наделали глупостей. Не слишком ли странно ему покидать Академию именно в это время? Это очень заметно. Да и эти слова про пытки твоих родных. Я не считаю, что он должен был их произносить, если бы действительно беспокоился о тебе…

— Тебя насторожило не это, — сказала я друг уверенно.

— Да, все что я назвал — лишь проблески осколков случайности. А вот его рассказ про собственную пятерку… У меня есть одно странное увлечение, — он будто даже смутился, — Я люблю читать архивы про значительные пятерки прошлого. В том числе из нашей Академии.

— Надеешься подчерпнуть что-то? — я не могла не улыбнуться несмотря на серьезность ситуации.

— Ну и это тоже… — Вальдерей замялся. — Естественно, я читал и про те времена, когда учился твой отец. И…пятерка да Валонгу не была второй. Даже третьей не была.

Вздрогнула и сжала пальцы в кулаки.

— Все способные студенты и их пятерки, все, кто что-то выигрывал и в чем-то участвовал… Да Кадавала там не было. Их пятерка в те годы упоминается лишь однажды — именно в связи с отъездом в Эроим. Мне тогда еще подумалось — ну, в качестве шутки — что отправили тех, кого не жалко было бы если что.

Сглотнула.

— Он мог просто покрасоваться перед нами…

— Веришь в это?

— Нет, — сказала после паузы.

— Вот и я не верю. Я не знаю, связывался ли с тобой брат, но… мне в тот момент очень не хотелось, чтобы ты говорила хоть что-то.

Я спрятала лицо в ладонях и хрипло прошептала:

— Неужели никому нельзя доверять…

— Можно. Мне.

Невесело рассмеялась:

— Ты ведь тоже можешь… быть не-другом.

— Серьезно так думаешь? — в голосе Даниеля зазвенело такое напряжение, что я даже не решилась на него посмотреть.

Вздохнула.

— Нет. Никто не смог бы предположить, что мы с тобой сможем сблизиться. Тебя бы просто не успели купить.

— Только поэтому?

Помедлила.

— Нет.

Мы замолчали, погруженный каждый в свои мысли. И уже подъезжали к постоялому двору когда Вальдерей сказал серьезно:

— Пообещай мне… что всегда будешь звать с собой.

Я поняла о чем он. И кивнула:

— Конечно.

Ложь далась мне легко.

А это была именно ложь.

Просто только сейчас я до конца осознала, во что его втянула. И что парень рискует не только своим положением — жизнью. Я тоже, но… речь и так изначально шла обо мне. О моей семье. И рисковать ради них я была готова. Но втягивать в это других? Нет.

Я не имела права.

Именно потому я солгала. И ничего не сказала о записке и Даниелю. А еще ничего не сказала о том, как меня напугал тот домик-укрытие.

Я ведь знала то место… Как знала еще несколько в столице. Места, откуда вели тайные ходы из королевского замка. Вели под рекой, почти через весь город… Ходы, защищенные и магией и дверями.

Которые были способны открыть не многие.

Но род Феррейра-Ильяву мог.

29

После Дня нового года наши отношения с капитаном нашей пятерки сильно изменились.

Я лучше теперь понимала, кто он есть… этот Вальдерей. И не могла не уважать то, что обнаружила за бравадой и наглостью. Не могла не доверять.

Как и он мне.

Но… объединенные общей тайной, мы стали не только ближе — одновременно, дальше друг от друга.

Хотя, может это я осознанно отдалилась, понимая, что мое доверие слишком опасно для него — а я не могла даже представить, что могу вольно или невольно навредить. Только не ему. Хватит жертв в этой истории. Пусть мой род не раз утаскивал за собой тех, кто готов был идти следом, но я категорически не принимала возможность того, что Даниель в какой-то момент будет закрывать меня собой от удара.

С того дня, с той ночи все стало сложнее. Нас будто выдернули в новую реальность, заменили внутри осколки, отвечавшие за отношение друг к другу, и я перестала понимать, как реагировать на него, его слова и реплики.

Продолжать дерзить и огрызаться, как прежде?

Но как это делать, если чувствуешь к человеку тепло и признательность?

Оставаться рациональной и отстраненной?

Но ведь он рядом, он — капитан, и нас объединяют не только загадки, каждая из которых может стоить свободы, но и будущая Игра, где нет места закрытости.