Любовь на руинах

— Завтра в семь утра я буду у вас. Надеюсь, о моем парне здесь будут заботиться?

— Я это тебе обещаю. Независимо от исхода вашей поездки, — а Женя всегда держал слово, правда, чужак этого знать не мог.

Ярослав повернулся ко мне:

— Рыжая, если ты выйдешь в этих штанах, я лично их сниму и одену тебе другие!

7. Ярослав

Антон задумался, обхватив руками кудрявую голову.

— Блядь, сейчас покурить бы! Яр, ты уверен, что это — не ловушка? Я про Слепого слышал. Умный, хитрый, а еще, говорят, что он — мутант. Из тех, которые хватанули радиации немерено, только она не лучевую вызвала, а, наоборот, сверхспособности открыла. Опасно будет. Он не просто так именно на тебя вышел. Ты ж понимаешь, ЧТО может случиться в дороге?

— А что может случиться, Антон? Максимум, погибнем все. Неужели ты думаешь, что он все подстроил — Сашкино ранение, например? Но я ведь мог и не повезти пацана к ним. Да и разве стал бы он свою бабу отправлять с нами, если бы просто хотел ослабить нашу группу и напасть, когда меня не будет рядом с тобой?

— Ну, во-первых, что значит для него какая-то там женщина? Может, так, разменная монета? А во-вторых, сколько человек в их группе?

— Меньше, чем у нас, однозначно. И, нет, этой бабой Слепой точно дорожит. Она — хирург, это она Сашку оперировала.

— Яр, я не узнаю тебя! И просто удивляюсь твоему безрассудству! Как ты вообще мог рвануть к ним? А если бы тебя и остальных наших, кто с тобой поехал, просто расстреляли, даже ко входу не подпустив? А ведь они могли это сделать запросто!

— Сашка мог умереть!

— Я против твоей поездки. Отправь… вон, Давида. Или, на крайний случай, Стрелка! Они справятся. Почему именно ты должен ехать?

Я и сам подумал об этом. Но отправить кого-то из подчиненных практически на верную смерть, чтобы отдать Слепому свой, личный долг, я не мог. И еще одна странная, незнакомая мысль не давала покоя. Чем дальше я отъезжал от больницы, от места, где расположилась группировка Слепого, тем сильнее тянуло меня назад, тем больше хотелось вновь увидеть эту рыжую стерву… В голове возникла совершенно нелепая суеверная мысль: ведь я не ел, не пил у них — опоить, отравить, приворожить к себе меня она не могла.

— Антон?

— Вот только не начинай! Не вздумай говорить, что я должен буду о Сашке заботиться, если с тобой что-нибудь случиться!

Я улыбнулся через силу и пожал плечами. Он сам все знает, к чему сотрясать воздух?

….Старался тратить время только по делу: отобрал людей, подготовил машину, оружие проверил — почистил и смазал как положено. Попросил старушку Матвеевну, мать Лёхи-Стрелка приготовить нам что-нибудь в дорогу. Лёха — счастливчик! У него отдельные аппартаменты, в которых живет целая семья: мать, жена, двое детей. Мало кому повезло так же, все больше наши по-одиночке обитают, вот как я или Антон, но и ответственности на Лехе больше. А чего стоит прокормить такую ораву! Хотя мать у Стрелка, наверное, и из травы с пылью обед сварганить может! Так готовит, что пальчики оближешь. Старушка даже обрадовалась моей просьбе, несмотря на позднюю ночь. Знала, что в таких случаях из моих припасов всегда немного и для своих внуков выгадает.

Прошел еще раз по всему убежищу, проверил часовых — стоят, хорошо я их поднатаскал, не садятся даже. Помылся в холодной воде, благо в бывших душевых налажена постоянная ее подача. У нас такой уж большой проблемы с водой, как у других, не было. На территории бывшего хлебозавода, где мы обитали, была старая скважина и даже система очистки вполне сносно работала. Одел свежую одежду. Потом посмотрел на отцовские командирские часы, подаренные после первой моей удачной командировки, которые вот уже пятнадцать лет ношу на левой руке. Четыре часа в запасе еще есть. Неизвестно, когда в следующий раз получится поспать.

Заснул, как всегда, в тот момент, когда голова коснулась подушки, вырубился, словно кто-то щелкнул выключателем. Последней мыслью было: "Хоть бы Наташка не пришла!"

Она явилась к утру. Скорее всего, всю ночь согревала другую постель. Я не подозревал даже, а знал наверняка, что Наташка помимо меня спит еще с парой-тройкой наших мужиков. И брезговал ею. Только ее мало смущал тот факт, что я никогда, кроме самого первого раза, два года назад, не трахал ее традиционным способом. Элементарно боялся заразиться чем-нибудь. И, да, я знал, что многие болячки запросто передаются со слюной, но разве мог отказаться от ее умелых рук и губ? Наташка знала, как именно я люблю, и делала все на высшем уровне.

Я почувствовал, что кто-то зашел в комнату, когда она, шагнув в чуть приоткрытую дверь, сделала первое движение в сторону постели. По плавным, уверенным шагам понял, что это именно она. Разделась, бросая одежду на стул, стоящий возле моей кровати. Залезла на нее, встала на колени между моих раздвинутых ног, руки легли сразу, без ненужной подготовки, на пряжку ремня. Рассегнула, оттянув резинку трусов, вытащила наружу мгновенно твердеющий член и, облизав, как леденец на палочке, вобрала глубоко в рот. Невольно подался бедрами вверх. Она довольно заурчала, так, словно ей, на самом деле, доставлял удовольствие этот процесс.

Чем занималась Наташка днем, я не знал. И не интересовался. Но по ночам она, совершенно точно, тренировалась. И была настоящим специалистом в своей, так сказать, области. Обычно, а наши встречи бывали не так уж и часто, ей нужно было потрудиться, чтобы я кончил, но сегодня хватило нескольких минут. А все потому, что перед моими закрытыми глазами маячило бледное лицо с зелеными глазами в обрамлении рыжих волос. Мне даже показалось, что на самом пике наслаждения именно Рыжая сказала:

— Какой ты, чистый… сладкий мой..

В ту же секунду судорожно сжался живот, член дернулся, и семя толчками выплеснулось в горячий рот. Су-ука… Рыжая сука… Сейчас Слепого ублажает… От этой мысли в мозгу произошел мини-взрыв и ладони сами сжались в кулаки. Нет, ну только этого не хватало — ревновать какую-то…

8. Рыжая. Ночь перед отъездом

— Как ты можешь доверять чужаку? А вдруг он предаст? А вдруг он решит присвоить то, что мы будем везти назад?

— Пророка? Да на хрен он ему сдался? — Женька смеялся.

Если честно, то я была уверена, что какой-то там мужик, которого Женя величает так высокопарно — Пророком, только прикрытие, а настоящей целью нашей поездки является, например, оружие, продовольствие, лекарства, ну, или, семена каких-нибудь растений. То есть, что-то на самом деле важное… Но из слов Слепого, исходя из его реакции на мои претензии, выходило, что наша цель, действительно, он.

— Но для тебя же он ценен? Вдруг и этому… как его там, он понадобится? А мы против него, с его же тремя бойцами, совсем ничего сделать не сможем!

— Что, даже имя не спросила? — его губы растянулись в лукавой улыбке, как будто что-то знает обо мне такое, чего я сама еще не знаю. — Зойка, он тебе понравился! Ты влюбилась!

— Женя, как можно влюбиться в человека, которого знаешь всего несколько часов? Глупости!

— Хочешь, я расскажу тебе о нем? — и, не дожидаясь моего ответа, начал. — Ярослав Дорофеев, тридцать пять лет, правая рука Антона Жука, лидера группы выживших, которые называют себя Северной группировкой. У них около полутора тысяч бойцов, хорошо натренированных, вышколенных, бесприкословно подчиняющихся своему командиру. ОН нам нужен, Зоя. ОН нам нужен даже больше, чем Пророк.