Любовь на все времена

— Давай, мой дорогой! — горячо дышала она, шепча ему:

— Давай, мой господин! О я бесстыжая! Я не могу насытиться тобой, господин! Прошу, прошу, не останавливайся!

Ее тело содрогалось в страстном желании. Она чувствовала, как пульсирует и вздрагивает его член в ее мягком теле. Она знала, что желание его становится все сильнее.

Принц стиснул зубы в захлестнувшем его желании к женщине, лежащей под ним. О Аллах! Она не могла насытиться им! Да если бы следующую тысячу лет он мог провести в ее объятиях, он не смог бы никогда насытиться ею. Он чувствовал, как его огромный член, налившийся кровью от его любви к ней, вздрагивал внутри ее нежного тела. Снова и снова он вталкивал его в эту мягкость, пока не выпустил свои любовные соки в ее потаенный сад, и простонал на своем родном языке, языке, которого она не понимала:

— Я люблю тебя, мой бриллиант, я люблю тебя. После этого упал ей на грудь. Бессознательным движением она обняла его, тоже задыхаясь от райского наслаждения. Когда разум стал возвращаться к ней, она погладила его каштановые волосы и спросила:

— Что ты сказал мне, господин?

— Я сказал, что дворец в твоем распоряжении, мой бриллиант, — пробормотал он.

Он не жалел о своих словах, но и не должен говорить их ей до той поры, пока она не полюбит его. Он не должен давать ей никакого преимущества. С женщинами это делать опасно. Он скатился с нее, и она положила голову ему на плечо.

— Мне с тобой так хорошо, мой господин Явид, — сказала она.

— Я хочу, чтобы ты была счастлива, — ответил он, — но я боюсь, что мой отец и братья не одобрят меня, — я так балую тебя.

— Конечно, — сказала она, — но разве ваши женщины заботятся о доме так, как это делаю я? Я очень ценная рабыня, мой господин.

— Конечно, — сказал он, нежно целуя ее в макушку, — ты очень дорогая женщина. Но теперь, однако, я думаю, что нам нужно встать с пола. Мои бедные татары были бы потрясены, увидев, что меня сделала рабом моя собственная рабыня.

Господин, взятый в рабство своей собственной рабыней.

Едва ли Конн О'Малли мог представить положение своей жены, когда он с тремя братьями входил в дом Османа-астролога в Алжире.

Одетый в белое слуга провел их в главную комнату дома и сказал на отличном французском:

— Хозяин скоро выйдет к вам, господа. Братья О'Малли оглядывали комнату, выложенную замечательными изразцами. В центре бил фонтан, в котором вода из двухъярусного сосуда сливалась в основной бассейн. Пол застилали толстые шерстяные многоцветные ковры, а все лампы сияли начищенным серебром и рубиново-красным стеклом. В комнате стояло несколько мягких диванов, обтянутых красным бархатом, и прекрасные низкие бронзовые столики на ножках из черного дерева. Это была красивая и богатая комната. Братья, которые пришли в сопровождении сэра Роберта Смолла, осматривали ее, тараща глаза, к великому удовольствию Робби. Он был давнишним другом Османа, и этот дом знал так же хорошо, как и свой собственный. Сначала дом принадлежал его торговому партнеру, испанскому вероотступнику Халид эль-бею, который был вторым мужем Скай. Осман купил этот дом у Скай, когда, овдовев, она бежала в Англию, чтобы избежать нежелательного внимания со стороны коменданта крепости Касба, который нацелился не только на нее, но и на ее огромные богатства.

— Когда-то этот дом принадлежал вашей сестре, — сказал он братьям О'Малли и выложил им эту историю.

Они слушали его с открытыми ртами. Рассказ воспринимался ими как сказка. Брайан, Шон и Симус, несмотря на свою пиратскую деятельность, вели жизнь весьма скромную.

Конн, однако, эту историю знал и заметил, что Робби не рассказал им, что, будучи женатым на их сестре, Халид эль-бей был великим прелюбодеем Алжира. Роберт Смолл, зная о невысоких умственных способностях братьев, просто упомянул о нем как об испанском купце, который был отцом их старшей племянницы. Он занимал их разговорами, а Осман-астролог в это время рассмотрел всю компанию через тайное отверстие в стене и наконец предстал перед ними.

Он вошел в комнату тихо, и Конн сначала подумал, что этот спокойный, среднего роста человек, с лысиной на макушке, с мягким выражением круглого, как луна, лица, был всего лишь слугой. И уж конечно, его простое белое одеяние с вышивкой темным шелком по вороту и рукавам не было похоже на платье такого могущественного человека, каким, по словам Робби, был Осман. Потом Конн посмотрел в глаза этого человека и сразу понял, кто он. Золотисто-карие глаза были не просто умными, они были знающими и, как суеверно показалось Конну, старыми как мир. И понимание этого вошло в сознание Конна.

— Роберт! — Осман обнял маленького англичанина. — Как всегда, ты ни капельки не постарел. В ожидании твоего приезда я подыскал двух замечательных сестер-близнецов. Надеюсь, ты не потерял аппетита на сладости.

— Я никогда не теряю его, дружище, — ухмыльнулся Роберт смола. — Пусть я и седею, — Робби печально провел рукой по своим редеющим рыжеватым кудрям, — но мой член так же жаден, как и раньше. Давай, старина, закончим дела, и потом я воспользуюсь твоим отменным гостеприимством.

Осман тепло улыбнулся в ответ. Он очень любил этого англичанина. Тот был честным человеком в мире, где это качество, кажется, ценилось не очень высоко.

Прежде чем Робби представил своих спутников, Осман повернулся к Конну и тихо сказал:

— Вы — лорд Блисс. Вы очень похожи на свою сестру. Ваши глаза — это зеркало вашей души. Не бойтесь за свою жену, господин. Она очень сильная женщина.

— Вы видели ее?

— Несколько раз до ее отъезда в Стамбул. Дей — мой друг, и благодаря моему положению я бываю в его гареме, куда другой мужчина, несомненно, не был бы допущен.

— Значит, ее увезли, — удрученно сказал Конн.

— Несколько недель назад, господин. Вы в любом случае не застали бы ее в Алжире. А потом, в Стамбуле она в безопасности.

— В безопасности? В рабстве у какого-то безбожника? Что ты говоришь, человек? — Брайан О'Малли смотрел на Османа с враждебностью.

— Я забыл представить вам моих братьев, господин Осман, — сказал Конн весьма сдержанно, а глаза великого астролога весело блеснули. — Этот господин с дерзким языком — мой старший брат Брайан, это — Шон, а это — Симус.

Осман вежливо кивнул братьям О'Малли и спокойно продолжил разговор.

— Разве не все женщины находятся в рабстве у мужчин? Что касается безбожника, — сказал он и усмехнулся, — ведь мы поклоняемся одному и тому же Богу, а думаем друг о друге как о безбожниках.

У Брайана от неловкости покраснело лицо, но прежде, чем он смог принести извинения за свое необдуманное высказывание, Осман заговорил снова:

— Вы приехали в Алжир впервые, братья моего дорогого друга Скай, и я придумал кое-что, что, надеюсь, доставит вам удовольствие. — Он хлопнул в ладоши, и немедленно появился слуга. — Если вы, мои новые друзья, втроем пойдете за Али, он приведет вас в бани, где вы освежитесь после долгого путешествия. Капитан Смолл и лорд Блисс присоединятся к вам позднее, когда мы обсудим с ними дела. Возникли кое-какие незначительные трудности, с которыми нужно разобраться.

Удивленные, Брайан, Шон и Симус, ломая головы, вышли из комнаты следом за Али, который низко поклонился и широко улыбнулся им. Затем он проводил их в бани.

Когда дверь за ними закрылась, Робби засмеялся.

— Они вернутся из твоих бань счастливыми людьми, Осман.

Осман улыбнулся в ответ.

— Но они станут еще счастливее, когда увидят, каких сладких подружек я приготовил для них на время их пребывания здесь. Каждая, мой старый друг Робби, настоящая гурия. Для них это будет приятный жизненный опыт после тех девок из таверн, которых они с восторгом волокли в постель на Испанском Мейне.